Таинственный чучуна - Илья Гурвич

Так же поступали и древние ительмены (камчадалы). Среди материалов по Камчатке обнаружилась выписка из труда известного естествоиспытателя, участника Второй Камчатской экспедиции Георга Стеллера. Он, так же как и С. П. Крашенинников, интересовался бытом и жизнью камчадалов, их обычаями и нравами.

«Если в прежние времена, — писал в своем отчете о пребывании на Камчатке Г. Стеллер, — кто-либо случайно попадал в воду, то ительмены считали большим грехом, если этому человеку удавалось как-то спастись. Они такого мнения: если человеку уже предопределено утонуть, то он поступил неправильно, не утонув. Этого человека с тех пор уже никто не впускал в свое жилище, никто больше с ним не разговаривал, ему не подавали решительно никакой пищи, не отдавали ему женщин в жены. Такого человека ительмены считали на самом деле уже умершим, и ему оставалось лишь искать счастья на чужбине либо умереть дома с голоду».

В другом месте своего сочинения Стеллер добавил по этому поводу следующее:

«Если кто-нибудь на глазах других падал в воду, присутствующие не давали ему спастись, а насильно топили его, помогая ему умереть».

Смирялись ли терпевшие бедствие со своей горестной судьбой? Не всегда и не все. Те, кому удалось спастись, претерпевали чудовищные лишения, но мужественно боролись за свое существование. Факты показывают, что инстинкт самосохранения срабатывал. Вот об этих людях, занесенных льдами далеко на запад, повествовали тундровые легенды, именуя их чучуной, мюленом, диким и «худым» чукчей.

Вместо заключения

Изложим по порядку данные, позволяющие опознать таинственные существа, нарушавшие покой тундры. Начнем с крайнего северо-востока.

Рискованная весенняя охота на ледяном припае, игравшая важную роль в жизни азиатских эскимосов, береговых чукчей и отчасти береговых коряков, нередко заканчивалась трагедиями. Промышленники оказывались в ледяном плену. Отрываемые ветром льды увлекали с собой зверобоев и несли на запад. Иногда льды прибивало течением к арктическому побережью Якутии. Чудом спасшиеся охотники оказывались на твердой земле, но, согласно обычаю, уже не могли вернуться на родину. Там они считались мертвыми. Спасшиеся одиночки попадали в новую, для них не привычную обстановку. Здесь не было скоплений морского зверя. Потерпевшие бедствие имели снаряжение, взятое с собой на промысел, — нож, копье. На побережье они могли изготовить из плавника лук, стрелы, а из расколотых костей — наконечники.

Робинзоны вынуждены были охотиться на дикого оленя. Однако охота на него с копьем, луком и стрелами малоэффективна. Голод преследовал похищенных льдами, заставлял их подбираться к стойбищам оленеводов или заимкам рыбаков. Но, считавшие себя отверженными, ставшие бродягами, бывшие морские зверобои не решались распахнуть двери людских жилищ. Оставалось одно: красть еду или завладевать ею, напугав счастливых обладателей пищи. Бродяги так и поступали. И лишь иногда, доведенные до крайнего отчаяния, нападали на охотников, рыбаков. В этом случае их, как правило, ждала гибель.

Итак, чучуна, мюлены, дикие, «худые» чукчи — не «своеобразные представители человеческой породы, близкие по образу жизни к людям каменного века», как писал профессор П. Л. Драверт, и не духи-приведения, как полагал В. Г. Ксенофонтов, а реальные охотники-зверобои с побережья крайнего северо-востока Сибири, потерпевшие бедствие.

Загадочные и фантастические элементы легенды о чучуне оказались легко объяснимы.

Причина того, что чучуна встречались исключительно летом и осенью, теперь ясна. Передвижение льдов совершается именно в этот период. Естественно, что невольные жертвы промысла на льдинах могли попасть на запад только в это время. Попутно прояснилось и то обстоятельство, почему в некоторые годы чучуна появлялись часто, а в другие их не было совсем. Внезапный отрыв прибрежных льдов происходил не каждый год, и, разумеется, охотники-зверобои редко попадали в ледовые ловушки.

В свое время П. Л. Драверт обратил внимание на то, что в легендах нет упоминаний о женщинах и детях чучуна. Теперь это вполне понятно. В морском зверобойном промысле участвовали только мужчины.

Наиболее странным в легендах о чучуне являлось его поведение — свист, бросание камней. Теперь и это объяснимо. Лида, спасшиеся после падения в воду или после долгого плена на плавающих льдах, считали себя отверженными, внутренне убежденными в соответствии с традиционными воззрениями в том, что они представляют опасность для окружающих обычных людей. Следовательно, свист, бросание камней нужно рассматривать как предупредительный знак, попытку заставить хозяев удалиться от своих продовольственных запасов. Метание камней из пращи, как известно, широко использовалось чукчами, коряками и эскимосами на промысле. Напротив, якуты, эвены, юкагиры искусством метания камней не владели.

Специфична и такая деталь, как безуспешная стрельба чучуны из лука. Лук и стрелы сравнительно редко использовались на крайнем северо-востоке. Для людей, вооруженных нарезным оружием, лук, изготовленный из плавника, со стрелами с костяными наконечниками не представлял особой угрозы.

Нельзя не отметить еще одну подробность. В индигирском варианте легенды упоминается, что чучуна, или «худые» чукчи, переправлялись через реки с помощью пузырей. «Пузыри» — поплавки из желудка моржа или шкуры нерпы — и сейчас еще иногда используются зверобоями на промысле.

Внешний облик чучуны, описанный в легендах, по существу совпадает с образом охотника чукчи или эскимоса. Глухая арктическая одежда отличает пришельца от обитателей севера Якутии, носивших распашные дошки. Темное или медно-красное лицо — не менее примечательная деталь. Весной в тундре от лучей полярного солнца и ветра лица охотников, долго находящихся на открытом воздухе, приобретают особый коричневатый оттенок. Характерно и то, что чучуне приписывается особая быстрота бега. Юноши у народов северо-востока специально тренировались в беге. На чукотских праздниках устраивались соревнования по бегу.

Итак, все детали легенд о чучуне указывают на то, что эти люди — выходцы с Чукотки. Заслуживает внимания и сообщение о том, что чучуна перестали появляться в последние десятилетия. Вполне понятно и это. Социалистическое освоение Чукотки, реконструкция зверобойного промысла, оснащение его современной техникой сделали морскую охоту достаточно безопасной. Унесенным на льдах зверобоям, когда такие случаи происходят, оказывает помощь авиация.

И все же не следует делать прямолинейного вывода о том, что легенды о диких людях в Якутии возникли только в результате появления здесь отверженных одиночек — охотников-зверобоев с Чукотки. Фольклорные произведения обычно формируются под влиянием разных факторов. И на сложение легенд о чучуне, мюлене повлияли также предания о предшествующем населении, мифы, сказки.