Ф.М.Достоевский. Новые материалы и исследования - Г. Коган

896

В другом, недатированном письме Майкова к жене встречаются следующие строки об А. А. Григорьеве:

"Я тебе во всяком письме писал, что Григорьев все еще в тюрьме; он был выпущен, но дня через четыре — умер. Ты знаешь, что сколь ни безобразно сложился этот человек, в нем были такие силы, утрата которых отзовется на всей литературе; и действительно, с ним кончилось целое направление нашей мысли, нашей критики, именно эстетической — и в связи со всеми жизненными явлениями. После Белинского — критика раздвоилась, как и Белинский, представляя два направления: 1) Белинский натуральный, как он был, и 2) Белинский, сбитый с толку политическими тенденциями. Последнее продолжалось Добролюбовым и окончательно теперь достигло своего апогея в "Русском слове", а первое, т. е. хорошая сторона Белинского, — в Григорьеве. Ты знаешь, что я очень его любил, и потеря его для меня очень прискорбна… Сходит наше поколение со сцены! Заменяется новым… и, право, сам ли глупеешь, что нового никак принять не можешь, или новое так ново, что зелено и молодо, что и хорошо, что не принимаешь? Во всяком случае, разлад в жизни невообразимый и что любить, во что верить? — вопросы, которыми заболевает сердце, не могущее не любить, не могущее не верить в то, что любит…" (там же).

897

См. примеч. к п. 50.

14 декабря 1864 г. И. Н. Шидловский (см. о нем в примеч. 5 к п. 3) писал Достоевскому:

"…Михаила-то Михайловича уже нет на свете! Слишком недавно нет его для того, чтобы вполне сознать его отсутствие. Я верил теплому его чувству ко мне; последнее его письмо поручилось мне в том. Искренняя память такого человека возвышает наше существование при всей бедности жизненного достоинства. Я все мечтал еще свидеться с вами обоими. И вдруг так разом и так рано не стало одного из вас. Кажется, большая часть сердца моего замерла. Слышал я от племянников моих и о вашей потере, еще более близкой. Редакция "Времени" по поводу печатания "Записок Мертвого дома" два раза извещала о вашем нездоровье. Все это не по-моему. Грустно и очень, право, грустно!

Покойник уведомил меня о ваших сборах написать ко мне, я радовался и ждал, но, верно, сладкий досуг словесного творчества не жалует урывок. Не ропщу на вас и не хотел задирать вас моими строками, отнимать хоть минуту у труда вашего, сладостного и дельного. Но теперь — другое дело. Отношусь к вам, как проситель покорный, униженный, но жалобно-горячий. У вас, верно, есть фотографические карточки ваши и Михаила Михайловича. Пришлите мне по одной похожей и, если можно, в виде самом простом. Продажных переснимков мне бы не хотелось. Ведь вы не можете не верить моей любви к вам обоим; отдайте ж мне мое, как Божие богови, как кесарево — кесареви. Пожалуйста! Дело невеликое и нетрудное! <…> Не откажите душе моей!

Не забыл я песнь заветную, Песню дружбы юных дней!.." (Авт. // ЛБ. — Ф. 93.II.9.143а).

Анонимный агент доносил в III Отделение 13 июля 1864 г.:

"На похоронах бывшего редактора журнала "Эпоха" М. Достоевского не произошло ничего особенного. На кладбище покойного сопровождали литераторы: Милюков, Полонский, Зотов, Майков и Миллер. Посторонних лиц было очень мало. Надгробной речи никто не говорил. — Достоевский похоронен в Павловске" (Авт. // ЦГАОР. — Ф. 109. — Оп. 1. — Ед. хр. 72).

898

Александр Устинович Порецкий (1819-1879) — публицист, сотрудник и официальный редактор "Эпохи".

899

Статья Милюкова "Вопрос о малороссийской литературе" в № 4 "Эпохи" (ц. р. 3 июня 1864 г.). В том же номере журнала были помещены заметки Милюкова "Листки из памятной книжки".

900

Милюков пародирует известное выражение "быть крепким земле", т. е. быть крепостным. Почва — символическое определение основного направления "Эпохи".

901

Яков Петрович Полонский (1819-1898) — поэт, сотрудник "Эпохи".

902

В № 9 "Эпохи" (ц. р. 22 ноября 1864 г.) Достоевский поместил (со своим обширным "Примечанием") статью Страхова "Воспоминания об Аполлоне Александровиче Григорьеве". Страхов ввел в свою статью адресованные ему Григорьевым письма, которые и цитируются ниже по этой публикации во "Времени".

903

См. примеч. к п. 30.

904

Из статьи Страхова:

"Теперь, когда его нет с нами, когда вдруг мы почувствовали пустоту, оставленную по себе этим глубоким человеком, этим веянием, как он сам любил называть себя, на нас невольно нападает тяжелое раздумье <…> Теперь, когда его нет с нами, мы невольно отдаемся печальной отраде воспоминаний, невольно вдумываемся в урок, завещанный нам его совершившеюся жизнью".

905

См. примеч. 3. "Веянье" принадлежало к числу любимых и часто повторяемых Григорьевым слов.

906

Намек на следующее выражение из письма Григорьева (18 июля 1861 г.):

"Погодин — единственный мой политический вождь — так падок до популярности, что из рук вон".

907

19 октября 1861 г. Григорьев писал:

"От "Отцов и детей" не жду я многого в отношении к содержанию. Тургенев весь сказался, и больше сказать ему, право, нечего. Мы ведь им балуемся, балуемся его поэтическою струею… Действительно, самая поэтическая…, какую я знаю, но…!.."

908

12 августа Григорьев писая по поводу "Свежего преданья" Полонского:

"Место о Тургеневе просто непристойно, — кроме того уж, что фигура Тургенева, если бы она попала в рапсодию о Камкове, убила бы эту несчастную фигуру…"

Камков — герой поэмы Полонского "Свежее преданье".

909

Из письма Григорьева, датированного 19 октября 1861 г.:

"Не многого (кроме разъяснения) жду я и от новооткрытых сочинений Гоголя <…> Ведь прямое, хоть несколько грубое последствие Гоголя — Писемский, а косвенное — Гончаров".

910

"Роман Полонского, — писал Григорьев 12 августа 1861 г., — произвел на меня приятное впечатление, — но только приятное, и это скверно. Во-первых, это не роман, а рассказ, повесть <…> Ни в герое, ни в круге жизни "Свежего предания" нет типического захвата<…> Ты найдешь мой взгляд, может быть, слишком строгим, но ведь вспомни, что "Время" заявило об этом манкированном кузнечике, как о событии".

Сам Страхов отмечал в своей статье:

"Прав был Григорьев, говоря, что роман Полонского "Свежее предание" не составляет события в русской литературе".

911

В ноябре 1858 г. Полонский принял предложение гр. Г. А. Кушелева-Безбородко стать соредактором нового петербургского журнала "Русское слово".

"Григорьева я когда-то разыскал во Флоренции и привел его к графу Кушелеву-Безбородко, с тем, чтобы тот пригласил его в сотрудники "Русского слова" <…>, — писал Полонский впоследствии (14 августа 1889 г.) А.А. Фету. — Затем он прибыл в Петербург и, сделавшись присяжным критиком "Русского слова", вытеснил меня из редакции…"

См. ниже статью И. С. Зильберштейна "Аполлон Григорьев и попытка возродить "Москвитянин"".

912

Имеется в виду журнал "Московский наблюдатель", выходивший в 1838-1839 гг. под фактической редакцией Белинского. Вокруг журнала в это время группировался кружок передовой молодежи. "Московский наблюдатель" выходил тогда в зеленой обложке.

913

Поэт и беллетрист Иван Петрович Клюшников (1811-1895) — деятельный сотрудник "Московского наблюдателя".

914

"Жизнь той, т. е. нашей с Полонским, эпохи, далеко не исчерпывал кружок зеленого наблюдателя <…> — писал Григорьев Страхову 12 августа того же года. — Герой той эпохи — покрупнее Камкова. Герой той эпохи даже не Рудин, но крайней мере не двойственный тургеневский Рудин. Герой той эпохи, герой вполне, т. е. тип наилучший — в лице Н. П. О<гаре>ва". — Прототипом Камкова в поэме Полонского являлся И. П. Клюшников.

915

Из поэмы Н. П. Огарева "Зимний путь", процитированной Григорьевым.

916

См. письмо Григорьева (12 августа): "И откуда взял наш милый кузнечик, что такие фигуры, как его Камков, могут попасть в острог? Разве из того, в сущности, комического факта, что <Н. Ф.> П<авло>в в острог попал?"

917

Намек на Герцена, высланного в 1841 г. из Петербурга за упоминание в письме, подвергшемся перлюстрации, об убийствах, совершенных каким-то петербургским будочником (полицейским солдатом).