Книга власти. - Валерий Быков

-Я понял.

-Второе, немцы также используют ракеты как средство ПВО, и они показали свою эффективность, поскольку эти ракеты взлетают на высоту до 12 километров, и могут уничтожать любые высотные цели, на что неспособны обычные зенитные пушки. Пока что эти ракеты малоэффективны, но, увы, их эффективность быстро растёт, и думаю, через пару лет у СССР появится и эта технология. И это ещё не всё.

-А что ещё?

-Мы обнаружили в Германии проекты создания гигантских боевых подводных лодок, и эти проекты уже попали в СССР, и даже некоторые частично сделанные их блоки в металле. И самое главное. - Рузвельт сделал паузу.

-Что же самое главное?

-У Германии появилась авиация нового поколения, реактивные самолёты, они используют двигатели нового типа, которые позволяют им развивать огромную скорость до 900 километров в час. Все достижения Гитлера в аэрокосмической отрасли были сделаны его тайными учёными, среди них Вернер Фон Браун. Вы слышали о нём, и не факт, что этот человек после войны попадёт к нам. Хотя наша разведка уже работает над этим.

-Я вас понял господни президент.

-Я ещё у меня очень скверное здоровье, врачи говорят, я скоро откинусь. Вот такие дела. Так что, мистер Смит, нам нужна эта ядерная бомба, и она нужна нам до конца войны. Правила игры в мире обостряются, сейчас появилось невероятное оружие, которого никогда не было раньше, и это не только ваши компьютеры и ядерные бомбы. Есть ещё минимум три направления вооружений, по которым враг уже перегоняет нас. Это ракеты, авиация и танки. И да, теперь становится очевидно, по танкам СССР опережает нас неимоверно. Если мы качественно не перегоним СССР хотя бы в области ядерного оружия, нас ждёт ещё одна война, и не факт что эту войну мы потянем. Потому что даже самую лучшую плутониевую бомбу надо ещё доставить к врагу на задний двор, а сделать это с СССР будет крайне сложно. И после моей смерти, которая наступит совсем скоро, вам мистер Смит придётся тянуть не только ядерное оружие, но и средства его доставки, и возможно частично и авиацию. Поэтому, если желаете обеспечить мир всему свободному миру, вам придётся прыгнуть выше головы.

-А что с бессмертными и долгоживущими?

-А вот тут мы конкретно влипли мистер Смит. Детей у вас много, и даже очень, около тысячи и это скорее всего превосходный генетический материал. Только им ещё расти и взрослеть лет триста минимум. А многие долгоживущие Германии уже бежали на восток, и Сталин их привлёк не только деньгами, а кой чем ещё.

-Властью?

-Нет, мистер Смит не властью, а страхом. Дело в том, что сейчас в рядах долгоживущих Германии укрепилось мнение, что не США, а СССР является ведущей в мире державой. И многие уже знают, что после падения Германии и Японии СССР объявит нам войну, и в этой войне мы проиграем. И поэтому немцы заранее бегут к победителю, заведомо усиливая его. Это всё что я хотел вам сказать, если у вас не будет плутониевой бомбы и средств её доставки, ещё пара лет, и мы падём. Потому что авиация и танки, а также морской флот, сейчас самые лучшие у СССР.

-Наш морской флот лучше.

-Нет, наш морской флот сейчас многочисленнее, но не лучше. Не заблуждайтесь. СССР сейчас обладает огромными трудовыми ресурсами, а многие наши линкоры на паровой тяге. Сейчас в СССР разрабатываются корабли силовой установкой которых является даже не двигатель внутреннего сгорания, а газотурбинная установка, такие корабли смогут плавать со скоростью 80, а может и все 90 километров в час. Это следующее поколение военно-морского флота, вторая мировая война дала нам невероятный расцвет и полёт конструкторской мысли. Вот так. Спасибо мистер Смит, и попомните мои слова, я не желаю вам зла, война кончается, а ядерной бомбы у нас нет. И нам нужен не сам принцип взрыва, а оружие, которое реально можно было бы сбросить на вражеский город. Вы можете идти, вам предстоит много работы, вас доставят на полигон сейчас же, и простите меня старика, в конце концов, я стараюсь ради вас и ваших детей в прямом смысле этой фразы.

И я поднялся, вышел из кабинета и направился к себе в пустыню, меня доставили на аэродром, и самолёт отчалил сразу. Возможно, Рузвельт этим совещанием хотел дать мне пинка под зад, и после того как я улетел, они там будут совещаться, я знаю. Только вот, я не собирался менять курс, я знал, две урановых бомбы я им подарил, этого достаточно, а сейчас нам нужны плутониевые заряды, и тут нельзя торопиться. Дело в том, что плутония мало, и любая неудача с ним будет означать откладывание испытаний на пару месяцев, а то и на полгода. Если это произойдёт, то нас точно ждёт крах и фиаско. Надо наоборот подготовить всё предельно основательно, чтобы успеть к самому концу войны. И да, я знаю, Гитлер падёт этой весной, но Япония уж точно продержится минимум до июля.

Следующие несколько месяцев я старательно готовился к первому и единственному подземному взрыву плутониевой атомной бомбы. Плутония было критически мало, и на самом деле, рассчитав и прикинув, я понял, что всё, что я смогу, это минимум четыре взрыва к сентябрю 1945ого года, где-то примерно так, то есть, даже не пять. То есть, один взрыв на первый подземный эксперимент, и один на официальное открытое испытание, и пару бомб на голову японцам сбросить, и всё, больше плутония не будет вообще, ни на одну бомбу, ещё месяца три. Дело в том, что, несмотря на все мои усилия, выработка плутония на атомных электростанциях процесс крайне медленный и его никак не ускоришь, плутоний для ядерного арсенала надо копить годами. Хорошо, что СССР этого не знают. То есть, по факту, если я просру хотя бы один взрыв, то мы сможем сбросить на Японию лишь одну бомбу, а если просру два взрыва, то единственная упавшая на Японию бомба будет экспериментальной. Такая философия не радовала, и это притом, что первые урановые бомбы я считал, уже имея богатую статистику по экспериментам Эдварда. Сейчас же у меня не было никакой статистики, были только теоретические выкладки, их все надо было полностью подтвердить одним единственным взрывом, и рассчитать все условия. А следующим взрывом уже окончательно закрепить. При этом, плутония на каждую бомбу будет итак немного, всего я планировал до сентября выработать 80 килограмм, а сейчас у меня на руках было 35 килограмм. Экспериментировать со слишком маленькой порцией плутония нельзя также, не будет набрана критическая масса, мощность взрыва уйдёт в ноль по экспоненте и я не смогу получить верных данных, эксперимент будет загублен, взрывать надо сразу килограмм 20 не меньше.

Меня торопили с ядерным испытанием, а в апреле умер Рузвельт, и мне было его очень жаль, я ездил на его похороны, там была и Юань, она плакала, я же не выдавил из себя ни слезинки. Да, у меня часто умирали друзья, и некоторые были куда важнее для меня, чем тот же Рузвельт. И да, многие из моих друзей умерли от старости. Вот такой вот парадокс, как и Вилл, как и Генри VIII Тюдор. Были и другие друзья из Англии с Грецией и Древним Римом, с которыми я работал вместе долгие годы. Наверное, смертей друзей на мою жизнь пришлось больше всего, потому что, во-первых, моя жизнь была самой долгой, а, во-вторых, бессмертные и долгоживущие в прошлом чурались меня, и я чаще дружил со смертными.