Мир чеченцев. XIX век - Зарема Хасановна Ибрагимова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Философ Ж. Деррида утверждает в своей работе «О грамматологии»: «Нет бесписьменных человеческих сообществ, потребность фиксировать, записывать, оставлять след есть общечеловеческий феномен, и если бы была наука, изучающая его, то это и была бы не столько конкретная дисциплина, но наука о письме вообще и о различии форм, в которых реализуется эта способность»370.
В начале XVI века, в связи с проникновением в Чечню ислама заимствуется арабский алфавит. Первые попытки приспособить его к чеченскому языку делаются ещё в период Кавказской войны, но передать богатую фонетическую систему чеченского языка арабским алфавитом было трудно. Поэтому первый чеченский алфавит на основе арабского насчитывал всего 29 букв371. В конце XIX века в Чечне делаются попытки приспособить арабский алфавит с довольно значительными изменениями к чеченскому языку в количестве 31 буквы. Так, в 1910 году Сугаип Гайсумов выпускает книги, используя этот алфавит, которые печатались в Буйнакске. Этот алфавит с изменениями (в него было добавлено ещё 8 букв) просуществовал до 1925 года. В основном преподавание на чеченском языке с арабским алфавитом велось в мусульманских школах. В1862 году в Тифлисе был издан на чеченском языке букварь Кеди Досова, а в 1911 году Т. Эльдарханов выпустил также чеченскую азбуку и первую книгу для чтения372. Эльдарханов Таштемир Эльджуркаевич был депутатом Государственной думы первого и второго созывов от Терской области, входил в мусульманскую фракцию373.
Арабский язык, с влиянием которого пришлось столкнуться России, являлся для мусульман отражением их духовной жизни. Язык Корана связывал в единый конгломерат субкультуры Кавказа и весь мусульманский мир. Ислам принёс письменность, и через неё проникали все достижения культуры Ближнего Востока. С окончательным вступлением территории, населённой чеченцами, ингушами, кабардинцами, осетинами, ногайцами, кумыками под управление Российской державы, в роли межрегионального языка стал активно утверждаться русский, являвшийся государственным языком империи. В результате этой политики в основу местного административного управления, издания периодики и книг, создания письменности кавказских народов, системы школьного и профессионального образования был положен русский язык. Со временем русский язык активно вытеснил арабский, сведя область его использования только к религиозной сфере, фактически перекрыв ему дорогу в просвещение и печать. Печать на Кавказе являлась немаловажной областью бесправия родного языка. Отсутствие прав у языков коренного населения Северного Кавказа являлось оскорблением национального самолюбия и официальным признанием приниженности данной народности в глазах русского населения, кроме того порядок этот фактически лишал население всякой судебной и административной защиты. На месте судьи и закона становился пресловутый писарь и профессиональный переводчик, для которых открывались большие возможности для вымогательства и произвола. Очевидцы тех событий свидетельствуют: «Достаточно видеть беспомощного инородца, выслушивающего резолюцию начальника или получающего копию решения на непонятном ему языке, чтобы понять обиду и злобу, загорающуюся в его душе»374. Чтобы успешнее повлиять на смягчение горских сердец, кавказское руководство предложило посылать на воспитание не только местных мальчишек, но и горянок. Император заметил на это, что «…для девушек будет трудно приискать, куда их помещать». После этой резолюции вопрос больше не поднимался375.
Чеченцы были хорошо знакомы с русским языком ещё до Кавказской войны. В чеченском языке обнаруживались специфические диалектные (терские) русские формы, усвоение которых осуществлялось при контактах с русским населением Притерской полосы. Также было характерно и обратное языковое влияние. В дореволюционных лексических материалах по терским русским говорам фиксировались вайнахские (чеченские и ингушские) слова376. Употребление терскими казаками в качестве средства общения с соседними чеченцами и ногайцами и даже между собой «татарского» (кумыкского) языка нашло последовательное отражение в повести Л.Н. Толстого «Казаки»377. Царизм не был заинтересован в просвещении народных масс. В то время, не могло быть и речи о развитии среднего и высшего образования, науки на Северном Кавказе. В результате в духовной жизни горца господствовало религиозное образование378.
В 1849 году правительство создает восемь духовных школ для мусульман Кавказа, в том числе три школы для суннитов. Российские власти полагали, что в стенах этих учебных заведений им удастся подготовить новое поколение горских мусульманских мулл, которые будут способствовать проведению государственной политики среди горских народов «.с большим ручательством в успехе, нежели муллы иноплеменные, местным обычаям чуждые.»379.
Наряду с русскими светскими школами во второй половине XIX века продолжала действовать широкая сеть конфессиональных школ, открываемых при мечетях. В 1859 году Н. Августович замечал: «Тот, кто знаком с бытом горцев на Кавказе, знает, что выстроить в ауле мечеть – не стоит ничего; при общей работе жителей она поспевает в несколько недель, а в Чечне и в несколько дней…»380.
Стремление к знанию, помимо земных соображений – выделиться из общей массы, поднять личный социальный статус и материальный достаток, – было обусловлено, в гораздо большей степени, тем, что знание в мусульманской цивилизации приравнивается к самой вере или сказать точнее, знание рассматривается как необходимое следствие веры. Не случайно в Коране понятие «верить» и «знать» выступают в качестве синонимов. Знание понималось, прежде всего, как результат обучения. Функцию распространения знаний в обществе призваны были нести мусульманские школы. Когда ученик заучивал наизусть определенную часть текста (суру, половину Корана), его родители устраивали своеобразное застолье, в знак благодарности учителю, в котором принимали участие и ученики.
Чаще всего детей в мусульманские школы приводили в возрасте семи-восьми лет, низшей возрастной границей для начала обучения было пять лет. Сроки обучения не были регламентированы. Способные ученики могли окончить школу за 3–4 года, менее способные тратили на прохождение курса до 8 лет. Одним из средств обучения в древнем Востоке считалось наказание розгами, хотя однозначного мнения по этому поводу не было. Детям из богатых семей нанимали репетиторов, которые обучали их канонам религии. Частные занятия могли проходить не только на дому у ученика, они также имели место в гостиницах, которые входили в комплекс крупных мечетей. Они содержались за счет вакфа, а также арендной платы, которую платил учитель, имея в своем распоряжении отдельную комнату для занятий. Девочкам разрешалось обучаться Корану. «Не обучайте дочерей своих письму, и не читайте им стихов; обучайте их
