Кир Торсен против Черного Мага - Александр Абердин

Калюта облегченно вздохнул и сказал:

— Ф-у-у-х, прямо от души отлегло, Тетюр. Ты меня этой своей тёмной энергией, поначалу, в страх вогнал, а теперь малость приободрил. Если Ханг может наделить меня способностью из этого пранья черпать энергию, то я сутками напролёт буду тренироваться, лишь бы не осрамиться перед Мастером Миров.

— Из праны, бестолочь пещерная! — Возмущённо воскликнул Ханг Туах и принялся рассуждать вслух — Значит так, мужики, первым делом нам нужно будет дать всем новые знания… — Увидев, что Калюта ухватил свою бороду в кулак, он успокоил канцлера империи — Не волнуйся, тебе не придётся ставить на уши всех книгопечатников, колдун, для этого мы используем Чашу Мудрости. — Повернувшись к Киру, он сказал маршалу, ткнув в него пальцем — Только на этот раз напиток познания будешь готовить ты, Кирюха. Твои познания в области, как ты говоришь, мордобоя, гораздо выше, чем мои или ещё чьи-либо на этой планете, а потому тебе и чашу в руки. Ну, а дальше, как кривая вывезет. Мне больше нечего вам предложить.

Кирилл, которого очень обрадовала перспектива такого безболезненного способа передачи знаний, воскликнул веселым голосом:

— Ну, вот, хоть одна хорошая новость за весь день! Успокойся, Ханг, всё остальное я уже расписал. Хотя Тетюр даже словом не обмолвился мне о том, что вы там выудили из ваших кристаллов, мне отчего-то сразу подумалось, что Сумата куда более опасная тварь, чем я себе это представлял поначалу, а потому я тут всё расписал. — Достав из планшета толстый блокнот, он бросил его через стол Джулаю Касперу и сказал начальнику учебной части — Вот, держи, садюга, здесь я изложил, что и как тебе нужно будет переделать в Каспервилле и во всех остальных твоих душегубках. Особое внимание обрати на новые тренажеры и придумай вместе с Майком Стоуном какую-нибудь новую конструкцию огнемёта, а то те твои пшикалки, которые твои люди установили на прошлой неделе, ничего кроме смеха у меня не вызвали.

Тетюр при этих словах только насмешливо фыркнул, но говорить что-либо про то, что ему пришлось залечивать Киру бок, почти начисто сожженный огнём из этих пшикалок, метающих огненные плазменные шары, не стал. Уж ему-то не нужно было объяснять, что их армию ждёт на Калемане. После боя с бандой Суматы Кастраданты он даже согласился два раза в неделю бегать вместе с колдунами Камила и Киром в Каспервилле и лишь только их мозговой штурм отсрочил его выход на дистанцию. Поскольку заседание Военного совета империи исчерпало повестку дня, Тетюр встал и, направляясь к дверям, сказал Джулаю:

— Маршал Каспер, пойдём, займёмся делом. Для начала я хочу сделать тебя магом, а уж потом Кирюха напоит тебя своим клопомором со знаниями.

Ханг Туах развёл руками и обратился к Киру с аналогичным предложением:

— А тебе, маршал Торсен, придётся пойти со мной и Диодором в наш храм. Для начала тебе придётся пройти десятидневный пост, чтобы очиститься физически, а потом, когда ты будешь готов, я введу тебя в состояние глубокой трансцендентальной медитации, чтобы ты смог создать напиток Познания.

Кир вздохнул и поднялся со стула, понимая, что ему сегодня уже не светит вернуться домой. При этом он даже не подумал о том, что Ханг Туах сказал ему о десятидневном посту в храме, а не в его замке и был неприятно поражен, когда несколько часов спустя, предварительно хорошенько вымыв его снаружи и ещё лучше очистив изнутри, его попросили сесть в позе лотоса на жесткий топчан и двое магов внесли это неудобное ложе в круглую келью. Осознание поспешности своего поступка к нему пришло только тогда, когда маги стали сноровисто закладывать вход камнями. Он повернулся к Ханг Туаху и поинтересовался у него:

— Это, что же получается, вы собираетесь замуровать меня тут на целых десять дней, изверги бессердечные? А что я тут буду жрать?

Тот ответил ему, сделав небрежный жест рукой:

— Ничего, как-нибудь перебьёшься и без жратвы. Я однажды два месяца постился и, представь себе, ничего, не сдох, как ты можешь это видеть. Ну, ладно, не скучай, Кирюха, и постарайся думать о том, какими должны стать твои солдаты, а не о жратве и бабах.

Только то, что Ханг Туах напомнил ему о его солдатах, заставило Кира сохранить самообладание и не проломить каменную стену, пока не застыл раствор. Подумав о том, что поститься можно и лёжа, он вытянулся на топчане во весь рост и, глядя в темноту, задумался. Последние полтора года он жил с нечеловеческим напряжением сил и у него нечасто выдавались дни, когда он мог спокойно полежать и подумать о том, где находится и чем занимается. Теперь, когда благодаря Тетюру и Ханг Туаху, Фелиции и Анне-Лизе, другим его вольным или невольным учителям и наставникам, Кир изменился, на многие вещи он стал смотреть совершенно иначе.

Однако, как он не старался думать о чём-либо другом, все мысли первое время были только о его женах и детях Толике, Джакомино, Кириллке и Эльзе маленькой, которые занимали всё его сознание. Кира очень обрадовало, что Иоланта согласилась дать своему сыну имя его ротного, которого он чуть ли не боготворил. К тому же она так любила Эльзу, что даже дала дочери её имя. Джакомино, сына Анны-Лизы, которому было уготовано стать в будущем рыцарем Тетюра, и белобрысого Кирилку, сына Эльзы, он любил ничуть не меньше, но Толясика нянчил всё-таки хоть немного, но чаще, но скорее потому, что именно у него на руках малыш засыпал быстрее всего.

С рождением трёх сыновей и дочери, в жизни Кира мало что изменилось. У них и без его жен было в избытке нежных и заботливых нянек, а потому ничто не мешало ему заниматься делами. Тем не менее свою каждую свободную минуту он старался проводить с детьми и его, порой, было невозможно вытащить из детской комнаты. Хотя его пацаны ещё только-только начали держать головки, Кир уже был озабочен их физическим развитием и требовал от жен и нянек, чтобы они относились к ним, как мужчинам, да, и окрестил он своих детей уже на третий день после их рождения, хотя Тетюр и относился к этому неодобрительно.

Странное дело, но когда Кир стал думать о том, как бы ему укрепить своих сыновей физически, он вскоре стал сначала вспоминать свои боевые приёмы, а потом и анализировать каждое своё движение. Более того, он встал с топчана, поставил его стоймя к каменной кладке и, убедившись в том, что места в келье достаточно, принялся в полной темноте повторять весь свой немалый ассортимент боевых па и фортелей. Более всего его поразило то, что он и без озверина чувствовал огромный прилив сил и энергии. Позанимавшись такой физкультурой часов восемь подряд, он обошел келью по кругу и вскоре нащупал в стене нишу, в которой стояла большая чаша с чистой, холодной водой.