История мировой культуры - Михаил Леонович Гаспаров

Все, кто знали Смердиса, жалели о нем. Однажды Камбис устроил для потехи на пиру бой между щенком и львенком. Львенок одолевал. Но тут на помощь щенку бросился, сорвавшись с цепи, другой щенок, брат его, и вдвоем они одолели львенка. Камбис захохотал, а жена его заплакала. «Почему ты плачешь?» – спросил Камбис. «Я вспомнила Смердиса, которому никто не помог», – ответила жена. Вне себя от злости, Камбис ударил жену ногою в живот. Через несколько дней она умерла.

Даже самые доверенные люди начинали бояться Камбиса. Самым верным из верных был Прексасп, убийца Смердиса. Однажды на пиру Камбис спросил Прексаспа: «Ну, как, Прексасп, хороший я царь или плохой?» Прексасп ответил: «Ты хороший царь, Камбис, только слишком много пьешь вина». Камбис вспыхнул гневом: «Я слишком много пью вина? Посмотрим, не дрожат ли у меня руки! Вон у той колонны стоит твой сын: если у меня дрогнет рука и я не попаду ему из лука в сердце, тогда можешь говорить, что я пьян!» Просвистела стрела, и мальчик Прексаспа упал у колонны замертво. Ему разрезали грудь: стрела была в сердце. Прексасп низко склонился перед Камбисом и медленно сказал: «Сами боги не стреляют метче, царь».

Прошло немного времени, и вдруг из Мидии пришла странная весть: Смердис не умер, Смердис жив, Смердис объявил себя царем в столичном городе Сузах и требует, чтобы все и всюду подчинялись ему, а не Камбису.

Устрашенный и недоумевающий, Камбис позвал к себе Прексаспа и спросил: «Так-то ты исполнил мое повеление?»

«Будь спокоен, царь, – ответил ему Прексасп, – брат твой Смердис мертв, а мертвые не воскресают. Против тебя восстал самозванец, и я догадываюсь, кто он такой. Есть в Мидии два брата, два мага, один Патизиф, а другой Смердис, тезка твоего брата; этот Смердис еще когда-то был уличен в каком-то преступлении, и твой отец, великий Кир, приказал отрубить ему уши. Вот этот Смердис, думается мне, и объявил себя твоим братом и восстал на тебя».

Царь Камбис приказал тотчас седлать коней и выступать в поход против самозванца. Но тут случилось вот что. Когда Камбис, перепоясанный мечом, вскакивал на коня, у ножен его отвалился наконечник и обнаженный меч ранил его острием в бедро – в то самое место, куда он поразил священного быка Аписа. Рана стала болеть и гноиться, нога стала мертветь, и Камбис понял, что близок его конец.

Тогда Камбис созвал придворных и сказал им: «Боги наказывают меня за мои преступления. Сон мой сбылся: на троне Персии сидит Смердис, но не тот Смердис, о котором я думал. Прошу вас, персы, об одном: не допустите, чтобы вновь мидяне властвовали над вами, воротите себе власть над вашим царством хитростью или силой». С этими словами он умер.

Царствование его было семь лет и пять месяцев, и детей от него не осталось.

Рассказ четвертый

место действия которого – Персия, а главный герой – персидский царь Дарий. Царствование Дария: 522–486 гг. до н. э.

Как царствовал над персами самозванец и как низложили его семеро заговорщиков

Прексасп был прав: тот Смердис, который объявил себя царем персов, был самозванец, индийский маг, которому когда-то великий Кир приказал отрубить уши.

Правил этот Смердис семь месяцев, и никто не подозревал обмана, потому что настоящий Смердис убит был тайно и никто об этом не знал, кроме самого убийцы – Прексаспа. А Прексасп молчал, полагая, что выдать тайну никогда не поздно.

Но время шло, и кое-кому начинало казаться странным, почему новый царь никогда не выходит из дворца, никого не допускает к себе и распоряжения свои отдает только через мага Патизифа.

Среди придворных был знатный перс по имени Отана. Дочь его была одной из жен Смердиса – настоящего Смердиса, Камбисова брата. Отана спросил дочь: «Не замечала ли ты в своем муже перемен за последнее время?» – «Замечала, – ответила дочь, – он не показывает мне своего лица, приходит ко мне лишь в темноте и не говорит ни слова», – «Тогда во имя своей и нашей чести сделай вот что, – сказал Отана. – Когда он будет спать, откинь ему волосы, ощупай ему уши и передай мне, что обнаружишь». Дочь Отаны так и сделала, а наутро передала отцу, что ушей у ее мужа нет, а есть обрубки.

Тогда Отане стало ясно, что ими правит не брат Камбиса, а самозванец.

Отана созвал к себе шестерых друзей, шестерых знатнейших персов, на которых он мог положиться во всем. Семеро заговорщиков собрались в доме Отаны: сам Отана, Аспафин, Гобрий, Интаферн, Мегабиз, Гидарн и последний – Дарий, сын Гистаспа, дальний родственник царской семьи, только что прибывший из Персии, где был наместником.

Каждый из семерых высказал свое мнение, каждый сказал, что индийского самозванца надо низложить и убить. Но только Дарий, сын Гистаспа, говоривший последним, добавил: «Этого мало. Низложить и убить его мы должны сегодня же и сейчас же. Мы верим друг другу, но кто может сказать о себе, не станет ли он сам завтра предателем? Нас семеро, идемте же всемером во дворец. Нас впустят: я скажу, что принес важные вести из Персии. А там будь то, что суждено!»

Так и сделали.

Когда семеро персов ворвались в царский покой, там были только двое, самозванец и его брат Патизиф. В тесной комнатке началась схватка. Самозванец выскользнул в смежную комнату – полутемную царскую спальню. За ним бросились два перса – Дарий и Гобрий. Гобрий сцепился с магом, и оба покатились по полу. Дарий стоял, не решаясь ударить. «Чего стоишь?» – прохрипел Гобрий. «Боюсь задеть тебя», – отвечал Дарий. «Все равно: бей!» – крикнул Гобрий. Дарий ударил мечом и пронзил самозванца. Все было кончено.

Узнав о случившемся, персы рассыпались по городу, избивая мидян и особенно магов. Пять дней бушевала столица, «и до сих пор, – говорит Геродот, – у персов этот день торжествуется как праздник избавления от магов, и жрецы в этот день сидят по домам, ни один не смея показаться на улице».

Как лошадь Дария вовремя заржала

Когда прошло пять дней и волнение улеглось, семеро персов снова собрались у Отаны. Самозванец был низвергнут, законных наследников у Камбиса не было. Нужно было решить: как править государством.

Отана сказал:

– Не нужно царя. Все мы видели безумного Камбиса, все мы знаем, как ужасен произвол самодержца. Кто владеет неограниченной властью, тот неминуемо поддается соблазну пользоваться ею не для общего блага, а только