НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Допиваю чай, когда зовут - пора, машина прибыла. Водила с усмешкой превосходства смотрит на ком всякого разного, двигающийся к его таратайке, потом замечает меня внутри кома и даже снисходит в помогании при загрузке в машину.

Я успеваю заметить только, что мы пересекли КАД, справа появилось кладбище - а уже и сворачиваем влево. Грозный, побитый погодой старый щит «Стой! Стреляют!» и выкатываемся на аэродром, надо полагать - хотя первое впечатление, что это табор какойто - разношерстные машины, строительные вагончики, в просвете между ними миниатюрный белосиний самолетик, какогото игрушечного вида. Когда вылезаю из машины, вижу, наконец, и взлетную полосу - тут в ее начале как раз все и собралось, дальше пустая полоса с легким снежком.

Народу не очень много, но двое сразу подходят - причем отнюдь не летуны, а обычные мореманы - начинают расспрашивать кто да откуда. Поневоле в голову приходит мысль, что у татар с монголами это дело было поставлено лучше - повесили тебе пайцзу золотую или серебряную - и носись безвозбранно. Или вот вариант - таки документы себе годные выправить.

Водитель подтверждает, что я - это действительно я, помогает вывалить все мое приданое, отчего у старшего патруля - молодого лейтенанта (черт его знает, как он поморскому называется, но звездочек у него на погонах по две) возникает желание восхищенно присвистнуть и спросить: «А где - картонка и маленькая собачонка?». Отмахиваюсь от шутника, прошу присмотреть за грузом - и бегу в направлении, которое он мне указал.

Оказывается, нужный мне летчик находится в учебных классах - в одноэтажном провинциального вида домике, единственном цивильном среди кучки кунгов и стройвагончиков. Окна на домике закрыты свежеприколоченными решетками. Вахтер меня тормозит - но быстро опознает - видно, что меня даже словесно описали, не иначе, и вызывает Колю. Вот с ним мы и полетим.

Летчик Коля оказывается совсем молодым светлорусым симпатичным парнем - с таких раньше плакаты рисовали, прямо образцовый отличник боевой и политической подготовки. Одет элегантно, но както это сидит все на нем - и высокие ботинки, и комбез, и летная куртка - аккуратно, но не попижонски. И сходу выговаривает мне за двадцать три минуты опоздания.

Второй выговор получаю, когда начинаю таскать свое добро.

- Да вы сдурели, что ли? - вежливо спрашивает меня образцовый летчик.

- Ну, может, и сдурел, только самую малость. Мы ж если все благополучно будет - моих родителей заберем - но там же еще люди остаются, в деревнето. Вот, значит, чтоб не обижались - подарки.

- А толпа не набежит в самолет набиваться?

- Ну не, там народу раздва и обчелся. Старики.

- А каска зачем? Бронежилет?

- Думал на пол постелить - мало ли, снизу, например, обстреляют.

- Глупости. Михалыч уже машину дополнительно бронировал - кресла и пол, так что жилет ни к чему. А мне еще свой груз размещать, не ради ж вас только рейс. Еще люди есть. Ладно, сейчас мои коробки поставим, потом ваше - что влезет. Пока давайте - каску и бронежилет отдайте охране. И в туалет сходите - все на пятьшесть кило легче лететь будет.

Улыбается. Пошутил, значит.

Когда возвращаюсь - вижу, что мое добро закинуто в салон (маленький салон у этого самолетика, четырехместный всего, да и самолетик мацупусенький - метров десять размах крыльев, да в длину метров шесть, игрушечный какойто. Этакая малолитражка с крылышками. Вблизи оказывается, что он не просто белосиний, еще и полосочка красная кокетливая по борту. Поверх моего груза уложено несколько картонных коробок с какимито веревками и вроде как парашютами.

Летчик Коля морщит нос, глядя на багаж, не нравится ему эта куча добра. Решаю умаслить его по старой партизанской методе - идею эту давно вычитал: летчики, возившие в партизанские края всякое добро, в принципе имели все, но вот на боевые трофеи были падки - потому подарок в виде немецкого пистолета или кинжала всегда принимали с удовольствием - они ж вроде как и воевали, и под обстрелом были, но при этом не соприкасались с врагом и потому чувствовали себя чуток некомфортно. А привезенный с собой «Вальтер» или кортик позволял избавиться от такого дискомфорта. И коротышка «Кедр» с патронами оказывает именно такое воздействие. Пилот с удовольствием вертит в руках остро пахнущую горелым порохом машинку. Извинения, что агрегат - с пылу с жару и потому не почищен и не пристрелян - воспринимаются благосклонно и помоему только повышают ценность милицейской пукалки. С сожалением летчик уносит рюкзачок и пистолетпулемет в зеленый армейского вида кунг, явно снятый с какогото грузовика. За кунгом виден древнего вида такой же зеленый автобус, настолько допотопных очертаний, что я не удивился бы, если это трофей с Великой Отечественной. Насколько я понимаю - это пункт управления полетами. Или метеостанция. Или и то и другое. А еще над кунгом вяло трепыхается выцветший флаг ВВС.

- Ладно, пора - говорит вернувшийся пилот, осматривает лыжи - я только сейчас замечаю, что наш агрегат на лыжах - и залезает в кабину. Пристраиваюсь на сидение пассажира.

- Если лыжи не примерзли - взлетим сразу. Но как бы не должны были примерзнуть - бурчит себе под нос летчик. Кабина тесноватая, да и мы не в футболках, зато приборная доска - весьма пошарпанного вида - не пугает кучей приборов. Всяких циферблатов - ну раза в два побольше, чем в автомобилях. Сразу узнаю индикатор топлива. На душе становится както легче, тем более что таких индикаторов аж две штуки, значит топлива у нас достаточно. А еще узнаю, что могу смотреть на время полета - тоже с моей стороны индикатор.

- Пристегнитесь, поехали. И наушники наденьте, может пригодиться.

Летчик пощелкал тумблерами, взялся за рычаг и двигатель заревел весьма внушительно. И винт слился в прозрачный круг. Тронулись и покатили по полоске между двумя зарослями подлеска - неширокая полоса, метров пятьдесят, да и не вся покрыта бетоном, хотя изза снега не поручусь…

Лыжи не примерзли, взлетели както очень быстро и легко. И стало гораздо тише.

Пока гляжу на проваливающуюся вниз землю, вымахиваем на Финский залив. Лихое ощущение, не подумал бы, что понравится - а вот глядика ты… Дурацкое ощущение восторга - и от того, что лечу к своим и от того, что просто лечу, а на таком смешном самолетике это почемуто куда сильнее ощущается, чем на солидных лайнерах.

- Задачка такая на этот рейс - в двух точках сбрасываем груз - это рации в коробках, так что там, где обнаружены живые - будете аккуратно коробки с парашютами выгружать - и осторожно, чтоб не зацепилось за стабилизатор парашютом. Потом идем к вашим родителям - вам дам пару часов на сборы - сам сгоняю за Новгород, потом за вами вернусь. Времени у вас нет практически вовсе - потому не сусолить. Раньше успеете - тем лучше, вылетим раньше.

- У вас четыре коробки - показываю я неслыханные познания в математике и недюжинную наблюдательность.

- Так я же не зря мотаться собираюсь. Есть на аэродромах коекакая техника, которую неплохо бы к нам перегнать. Вон в Кречевицах польская Аннушка села - вполне бы нам пригодилась, да и в Новгородском аэропорту есть что посмотреть. Вот на случай если там кто жив - запас держу.

- В Кречевицах же вояки стоят?

- Уже нет, расформировали. Гражданский аэродром, да чуток военных без техники и оружия… Во всяком случае нам с ними связаться не вышло. А сегодня - глянем, что как.

- А вы как уцелели?

- Повезло. Аэродром на отшибе, никого рядом нет. Мы, не сговариваясь, собрались там. Пара ружей нашлась. Ну и то, что мы там сидели, охраняли самолеты - а через день - уже охрану прислали, и оружия нам добавили. Трех автоматчиков и пару калашей. Так с ними больше проблем оказалось, чем с зомби. С автоматчиками, имею в виду. Они самолет угнать хотели, пока им втолковали, что всей дальности 600 километров… Молодые, глупые. Поменяли потом, легче стало, а то охраны пуще зомби опасались. Конечно повезло… Да к нам и зомби то всего четыре человека за все время пришло. А один хозяин самолета - улетел на второй день. Другой - тоже у него частный самолет - семью у нас оставил. А сам пропал кудато… Так что сейчас у нас два самолета - дельфинчик да Пайпер.

С той высоты, на которой мы идем, ландшафт становится великолепно сделанным макетом - раньше люди любили возиться с макетами, сейчас компьютеры это дело угробили, но у меня с детства отложилась любовь к качественно сделанным макетам - чтоб каждое бревнышко в доме видно было, черепичка, ватный дымок из труб, деревца, мелкие детали… Вот и сейчас наша таратайка неспешно идет над маленькими домиками, игрушечными машинками, ровными дорожками и человеческими фигурками… Неподвижными человеческими фигурками. И это отнюдь не оловянные солдатики с макетов… Лежащий еще везде снег и голые деревья дополнительно выделяют толпы людей. Или уже нелюдей?

Самолетик скользит над морской президентской резиденцией, сходство местности с отлично сделанным макетом становится полным - да, кстати, когда был тут на экскурсии по Константиновскому дворцу - видел в павильоне именно макет всей этой местности. Мне почемуто казалось, что тут охрана справится с нашествием, но нет, ошибся - ворота настежь, несколько домиков для гостей сгорели - и опять же многомного неподвижных фигурок. И заваленное стоящими впритык неподвижными машинами в жутчайшей мертвой пробке Петергофское шоссе.