Таких не убивают - Кир Булычев

— Ничего, я думаю, переживете, только не рассказывайте подробностей своей жене.

— Ни в коем случае. Она же в положении. Ей мертвецы будут сниться. Потом, вы же знаете, какие женщины в положении нервные. Она может решить, что и я способен… понимаете, какая глупость?

— Ну, уж о вас она не подумает…

— Кто знает, — загадочно ответил Коля, и Лидочка поглядела на него с опаской. Устоявшийся мир представлений Коли об отношениях людей — что бывает в жизни, а что только в литературе — рухнул. Теперь ему надо было строить вокруг себя новый мир. Или забыть обо всем… Пока же он был напуган. Даже самим собой.

— Все, — сказал землекоп, выскакивая из колодца, держась за руки товарища. — Материк.

Он наклонился, чтобы помочь Миронову выбраться из колодца.

Тот выбрался наружу, смахнул с брючины черный комочек и наклонил голову.

— Как так материк? — спросила Лидочка.

— Слежавшийся ил, — сдержанно сказал Миронов. — На глубину еще двух метров. Прослойки песка. Мы проведем дополнительную проверку. Однако полагаю, что трупа там нет.

— А где же он? — спросила Лидочка. — Где же его теперь искать?

Коля в ужасе посмотрел на свою дачу. Он представил, что ее будут сносить.

На заднем сиденье машины лежали сгнившие, с трудом узнаваемые вещи — все, что осталось от молодой и красивой женщины.

— Но где же она? — настаивала Лидочка, словно Миронов хотел скрыть от нее правду.

— Будем продолжать проверку, — сказал Миронов сдержанно.

— Тут магазин далеко? — спросил один из землекопов. — Согреться бы не мешало.

Лейтенант Миронов отвернулся, он не слушал. Он думал.

— Как вы понимаете, — сказал лейтенант Миронов, осторожно подвигая к Лидочке серую папку с таким расчетом, чтобы направление ее движения находилось под прямым углом к остальным предметам на столе, — я не имею никаких оснований знакомить вас с материалами предварительного расследования. Однако, посоветовавшись с Сергеем Максимовичем, я решил, что, так как действия проводились по вашему сигналу и, можно сказать, вы принимали активное участие как лицо заинтересованное в торжестве правосудия… — тут Лидочке показалось, что в глазах Миронова появилась ехидная усмешка, хотя при том они продолжали взирать на нее невинно и крайне серьезно, — мы не поступимся духом закона, предоставив вам возможность прочесть находящиеся здесь дополнительные материалы. Я сделал закладки для того, чтобы вам удобнее было читать, и подчеркнул красным карандашом те строки из документов, которые могут вас заинтересовать. Пожалуйста. А теперь, если вы меня извините, я вас покину на десять минут и выпью чаю в буфете. Вы не возражаете?

— Спасибо, — сказала Лидочка и искренне посочувствовала жене молодого лейтенанта, если таковая еще от него не сбежала. Она подозревала, что на самом деле лейтенант уходит из комнаты, чтобы не видеть, как посетительница держит папку под совершенно недопустимым углом.

Закладки были прямыми, маленькими, очень белыми и совершенно одинаковыми — чудо закладочного искусства. Строки были подчеркнуты по полям так прямо и аккуратно, словно Миронов собирался сдавать черчение в архитектурный институт.

Закладок было всего три.

За первой оказалась фотокопия письма, строчки которого были настолько бледными и неразборчивыми, что Лидочке пришлось надеть очки, чего делать она не любила. Можно было подумать, что письмо это долго пролежало в воде. Вскоре Лидочка поняла, что не ошиблась. Письмо было извлечено из колодца. Письмо было коротким.

3 ноября 1948 года.

Иван!

Я уезжаю от тебя. Не пытайся меня искать. Я знаю, что тебе я причиняю боль, но я больше не могу с тобой жить. Еще раз повторяю, чтобы ты меня не искал и забыл. Я поняла, что без любви жить нельзя. Прощай и прости.

Вторая закладка тоже хранила под собой письмо. Письмо было отправлено из Томска всего десять дней назад.

Уважаемый товарищ Миронов!

Вам пишет дочь Веры Семеновны Куракиной, которая раньше была замужем за Спесивцевым. Меня вызвали в милицию и попросили рассказать о моей матери. И они согласились, чтобы я вам прямо написала, потому что это давнее дело и мне не хотелось бы тревожить мамину память. Мама моя умерла два года назад. Мой отец, Сергей Сергеевич, погиб давно, в автомобильной катастрофе. Моя мама и папа жили очень счастливо, и я до сих пор переживаю их смерть. Я не знаю, как вы нашли наш адрес, но вы затронули ту часть маминой биографии, о которой она никому, кроме меня, не рассказывала. Моя мама познакомилась со Спесивцевым во время войны и тогда же вышла за него замуж. Она была значительно моложе его и совсем его не любила. Спесивцев был неуравновешенным человеком, он ревновал маму ко всему на свете, грозился ее убить, и мама его очень боялась. Жизнь у нее была невыносимая. Он был психически неуравновешенным. В конце концов мама поняла, что больше она такую жизнь не выдержит, и в один прекрасный день сбежала от него, не взяв с собой ничего — даже своих вещей. Она не хотела иметь ничего общего с этим человеком. Вы не поверите, но он маму бил и спрятал ее паспорт, чтобы она от него не убежала. Мама просто села в поезд и поехала куда глаза глядят.

Она устроилась на работу в Казахстане и сказала, что потеряла все документы. Потом она встретила моего отца и полюбила его. Спесивцева она совсем не вспоминала, он был для нее как кошмар. Вот и все, что я могу ответить на ваш запрос.

И еще там была третья закладка. Она была на последней страничке перед постановлением о закрытии дела. Это был официальный доклад из Ялты, писал его тамошний следователь. Он писал, что на основании письменного запроса он посетил дом престарелых и встретился с гражданином Спесивцевым, состояние здоровья которого было угрожающим, и пришлось ждать три дня, прежде чем врач разрешил говорить со стариком. Далее следовали строки, отчеркнутые Мироновым.

…В первой части нашей беседы гр. Спесивцев проявил трезвость и говорил связно. Сначала он отказывался от того, что был ранее женат, однако после ряда дополнительных вопросов с моей стороны признал, что был женат на гр. Спесивцевой Вере Семеновне, 1921 г. рождения, с которой находился в состоянии глубокого чувства, которое она оскорбила, покинув его с другим мужчиной. В состоянии оскорбленного самолюбия гр. Спесивцев И.М. решил уничтожить все следы своего брака с гр. Спесивцевой B.C., для чего выкинул из дома в поселке «Работница» Московской области, где временно проживал, все вещи, принадлежавшие его прежней жене, в колодец на территории его садового участка, после чего колодец засыпал землей, утверждая, что находился в состоянии нервного потрясения, вызванного оскорблением, нанесенным ему его супругой. Цель гр. Спесивцева заключалась в том, чтобы не осталось никакого воспоминания о гр. Спесивцевой, как будто ее не существовало на свете. С целью забыть свою жену гр. Спесивцев после этого продал дачу, покинул Москву и переселился на постоянное жительство в г. Ялту. Более никакой информации получить у гр. Спесивцева мне не удалось ввиду того, что он начал заговариваться и утверждать, что убил свою жену гр. Спесивцеву В. С. и бросил ее в колодец. Состояние здоровья и умственное состояние гр. Спесивцева не позволили мне сделать заключение, какая из версий, предложенных им, правильна. В настоящее время, по словам врача, состояние здоровья гр. Спесивцева безнадежно, и современная медицина не позволяет надеяться на его выздоровление…