Рассказы и завязи - Александр Грязев

«Ах, город село таранит!» — пришли на ум давние рубцовские строчки. Наверное, потому, что я очутился на той самой грани «меж городом и селом»…

Гулять расхотелось, и я направился к пивному бару.

Была середина дня и пивом наслаждались немногие посетители. Это вечером после рабочего дня здесь будет шумно и дымно: мужики по пути с работы домой обязательно завернут сюда охладить горячие души, а уж поговорить при этом — нет ничего важнее.

Впрочем, я посетителей особо и не рассматривал, а, подойдя к стойке бара, взял кружку пенистого янтарного напитка, которую мне наполнила молоденькая ясноглазая девица, и сел за свободный стол у самого окна, за которым суетилась городская улица с небольшим рынком как раз напротив бара. Пиво всегда располагало к неспешному размышлению, но не успел я сделать и первые прохладные глотки, как к моему столу подошел с кружкой же пива небольшого росточка пожилой мужичок в легкой светлой куртке.

— У тебя свободно? — спросил он и неожиданно добавил. — Давай поговорим.

— Свободно, — кивнул я. — Садись, поговорим.

Мне показалось, что я где-то уже видел этого человека, но сразу никак не мог вспомнить.

— Яша, — протянул руку мужичок и сел за стол напротив меня.

Я назвал себя и тут же, услыхав имя, вспомнил, где его видел. Передо мной сидел Яша Антисемит…

…Было такое время, хотя и в прошлом уже веке, но не столь от нас далёкое, когда водку в магазинах нашего города вдруг стали продавать только до семи часов вечера, объясняя это борьбой с пьянством и алкоголизмом. И вот с таким решением городских властей этот Яша никак не мог смириться. Он выступал перед очередями мужиков у винных лавок и магазинов, призывая идти с протестом к городскому комитету властвующей тогда партии, собирал подписи под сочиненным им же письмом в редакции местных и центральных газет.

Все, помнится, с ним на словах соглашались, но никто делом Яшу не поддерживал и никуда с ним не ходил. А он все равно не успокаивался и продолжал выступать против продажи водки до семи часов, вечера, за что и был прозван «Антисемитом».

Яша еще долго бегал по этажам власти и даже, говорят, попал на приём к какому-то, приехавшему в город, высокому московскому чину. Но все было напрасно. Правда, власти какое-то время меняли правила продажи водки: жаждущим её стали «отпускать» до десяти часов вечера, а потом ввели даже талоны на спиртное. А про Яшу говорили ещё, что он когда-то преподавал в местном «политехе», но по какой-то причине из института ушел.

Лично я его не знал, и говорить нам сейчас, казалось, вроде бы не о чём. Хотя Яша, очевидно, был из тех мужиков, которые быстро сходятся с людьми и для которых каждый встречный человек товарищ и брат. И я не ошибся.

— Давно тут у нас живёшь? — спросил Яша.

— Да нет. Недавно переехал из центра.

— А что так? Квартиру получил?

— Нет… Разъехались с дочкой. Мы с женой сюда, а они в центре остались.

— Надо же — удивленно воскликнул Яша. — И у меня почти такая же история. Только мы с младшим сыном разделились. Никак жена моя с молодой сношкой на кухне ужиться не смогли. Вот и пришлось разбежаться… На пенсии?

— Да, недавно вышел.

— Я тоже на пенсии. Уже третий год. Ну и как тебе живётся теперь?

— Да как и всем обманутым трудовым пенсионерам. Я ведь чиновником не был.

— Да, у чиновных пенсия достойная, — согласился Яша. — А нашего брата власти стригут от хвоста до гривы.

— Это я уже почувствовал. Не успеваем шерстью обрасти.

— Так ведь шерсти не будет — брить начнут. Господам во власти и депутатам всякой масти, особенно тем, кто из грязи вышел в князи, по-господски и жить охота. Они говорят, что если мы с тобой хорошо жить будем, то страна наша бедной станет… Перед мировым сообществом им за это неудобно, видите ли. Вот и обдирают рядового человека, тупоголовые.

— Но мы, рядовые, и сами виноваты, что нас так стригут, да по три шкуры дерут.

— Почему?

— Молчим потому что.

— Так-то оно так. Но что толку в разговорах?

— Я имею в виду не только разговоры.

— Понимаю… Я всё это уж давно прошел. И говорил и выступал, демонстрации устраивал, письма в Москву писал. Одно даже в мавзолей Ленину. Только по другому поводу.

— Помню… Я тогда тоже в центре жил.

— Помнишь? Ну вот. А что толку? Только кличку «Яшка Антисемит» и заработал.

— Как что толку, — не согласился я. — Зато теперь и пива, и вина, и водки много, пей хоть в три горла. Причём — круглосуточно.

— Ну это уже не моя заслуга, а людей, как говорится, власть держащих. Они и спаивают народ православный. Я хоть и поздно, но понял, что водка тоже наркотик. А власти наши этого до сих пор не признают. Отсюда и все беды наши… А ты на выборы-то ходишь? — неожиданно спросил Яша.

— Хожу.

— А я давно туда дорогу забыл.

— Что так? Ведь это как раз и есть дело, а не разговоры.

— Я в этом деле разочаровался. Сперва было так: за кого я голосовал, тот никогда не побеждал. Потом в газетах прочитал как-то о доходах кандидатов в верховную власть, где почти у всех по миллиону на сберкнижках? Вот тогда я впервые и голосовать не пошел.

— А почему? Ты против миллионов на сберкнижках? А если они честно заработаны?

— Честно заработанные миллионы — это такая редкость… Не нами ведь сказано, что от трудов праведных не построить палат каменных… Я не против миллионов на банковских счетах, но никогда не поверю, что, придя во власть, миллионер будет заботиться о нас, рядовых грешных.

— А если миллионер — благотворитель? Если он своими миллионами людям добро делает? Есть ведь и такие.

— Ну тогда и разговор другой… Да, есть такие ребята. Но их во власть не больно-то и пускают, а другие и сами туда на идут.

— Капитализм и демократия несовместимы?

— Да какая может быть демократия на рынке?! Когда человек человеку — волк. Даже брат брату, а сын отцу. Где царствует дух наживы, там нету места духу братства. Какая уж тут демократия! И все, кто говорит о ней — лицемеры.

— Так что же делать? Как-то ведь надо возрождать Россию.

— Возрождать?!.. Конечно, надо. Только вот с кем сейчас ты будешь это делать?

— Как с кем? Весте со всем народом.

— А кто сейчас народ?

— Как это кто? Ты, я, все мы….

— А ты погляди вокруг и подумай… воры, бандиты, мошенники — это народ? А проститутки, бомжи, алкаши и наркоманы — народ? А бесноватая молодежь на рок-концертах, или футбольные фанаты на стадионах — тоже народ? А продажные чиновники и разного рода начальники, депутаты опять же — те и вовсе живут на верхних этажах. Они что — тоже народ? Нет, нет и нет! Они все уже давно вышли из народа и стали просто населением. Остались только работяги, сельские жители, пенсионеры, да те, кто в церковь ходит… Вот возьми хотя бы этих мужиков, — кивнул Яша на посетителей бара. — Выведи их на улицу, построй и объяви, что сейчас пойдем возрождать Россию. Они согласятся и пойдут… Даже побегут… Но только опять сюда, в пивную.

Возразить Яше мне было нечего да и не понадобилось. К нашему столу подошел мужичок в засаленной, неопределенного цвета куртке, держа в руках недопитую кружку пива. Лицо его, заросшее недельной щетиной с проседью, счастливо улыбалось, и глаза радостно светились.

— Привет антисемитам! — весело произнёс мужичок, обращаясь к Яше.

— От антисемита слышим, — также весело ответствовал тот. — Здорово, Саня! Как жизнь?

— А как в Польше: у кого денег больше, тот и пан.

— Это Саня Смирнов, — представил мне мужичка Яша. — Старожил сего заведения.

Мы поздоровались.

— Точно так. Первооткрыватель, — подтвердил Саня. — А я сижу вон там с мужиками, потом думаю: дай подойду.

— Ну и правильно сделал. О чём там ребята шумят?

— Да как всегда. О том, что такое демократия и как с ней бороться… Я вам не помешал?

— Ну что ты, Саня. Садись, да заодно и соври чего-нибудь.

— Обижаешь, Яша. Когда я тебе врал?

— Ладно, ладно. Не будем уточнять… Что-то я тебя, брат, давно здесь не видел. Где пропадал?

— Так отдыхать ездил.

— На Канарские острова?

— Шутишь? Я чего тебе — муж Елизаветы Егоровны?

— Кто такая?

— Как это кто? Английская королева.

— А, ну да, — смеясь согласился Яша. — А ты похудел, однако, на отдыхе-то.

— После санатория я на диету пенсионера сел, а на ней маргарином не обрастешь.

— Что за диета?

— Записывай: суп «Светлана» — это кода почти одна вода, чай в приглядку и пироги ни с чем.

— Знакомое меню. Добавь сюда еще кильку в собственном поту…. Демократия, однако. Новый образ жизни… Что и говорить, в странное время живём: одной ногой всё ещё, якобы, в социализме стоим, а другой в капитализм вляпались. Вопрос только в том, как долго мы вот так в раскорячку стоять будем? А, Саня?