Бесова длань (СИ) - Ковальский Даниил

Дэл опустила голову. То есть, он сам убивал солдат, управляя этими тварями, и… при этом спокойно жил, общался с нею, оставил отметину. Она прикусила губу. Бесов план!

Если бы она только это знала об этом, она бы любой ценой его убила. За тех плачущих родителей возле Штаба, за грустных ребят в баре, оплакивающих своих товарищей, за саму себя, оставившую в этом лесу почти что весь свой выпуск и бедного капрала Матфея.

Она крепко сжала кулаки.

— Один раз ты не добила беса, всего лишь сильно ранила. И я видел твои слёзы возле тела какого-то мальчика. С которого ты потом стащила куртку и начала носить на себе, словно какую-то награду.

Дэл плакала над Матфеем. Всё верно. Она уткнулась ему в холодное плечо и рыдала, рыдала, рыдала безостановочно. Просто никому в этом не признавалась. Лишь однажды, при разговоре с Лайзой, она призналась, что ей очень больно от потери капрала. Наверно, своё сердце она оставила возле того дерева, где лежало тело Матфея.

— Это был единственный человек, который принимал меня, — тихо произнесла Дэл и снова губу закусила, чтобы не дать волю эмоциям.

Впрочем, все свои слёзы она уже пролила возле ног богини, когда в голове вспоминала собственную жизнь. Она плакала не из-за того, что молитвы посвящала неправильным богам, а потому столько всего пережила, не показывая эмоций, что однажды это должно было вылиться в истерику.

Сейчас же она наконец подняла голову и проговорила сквозь слёзы.

— Это ведь было по её воле?

Лука медленно кивнул.

— Значит, так и должно было произойти. Не вини себя, — после некоторого промедления Дэл всё же произнесла то, что на сердце лежало, но в слова облечь было тяжело. — Я не буду тебе мстить.

Этот жестокий мир не заслуживал такого хорошего человека, как Матфей. Столько раз он признавался ей по утрам, когда они уставшие возвращались из-за ворот, что ему больно убивать тёмных тварей. Он даже в них видел что-то человеческое. Возможно, он и смилостивился перед очередной тварью, которая и оборвала его жизнь.

— И зачем ты тогда их убиваешь? — наконец спросила она капрала.

В окна её дома заливался солнечный свет, она поставила чашки перед уставшим капралом, так и не снявшей своей болотной куртки даже у неё дома. Он откинулся на спинку стула, да улыбнулся как-то по-особенному да так, что ямочки на лице показались. И тогда она заметила, что свет солнечный падает прямо на него, выделяя его во всём тёмном доме Дэл.

— Я вспоминаю о будущем, которое у меня может быть. Кто-то должен быть сильным, чтобы защитить Лайзу от этого всего мира.

— Только из-за этого? — девушка приподняла удивленно брови.

Она налила ему горячий чай в чашку и пододвинула поближе сахарницу. Матфей смущенно улыбнулся этому, и принялся насыпать сахар.

— Мне такого повода достаточно, — ответил капрал и хлебнул горячего чая.

В его зеленых глазах она часто видела лёгкую грусть, так хорошо вяжущуюся с её собственным состоянием. Лишь тёмный лес с его тварями мог выгнать это состояние из души Дэл, именно поэтому каждый вечер она вставала с радостью. А капрал Матфей в лесу становился лишь серьёзней, погружался окончательно в себя.

— Если что-то произойдёт, я защищу её, — выдала вдруг Дэл.

Она и не знала толком, зачем она такое говорила. Ничего не могло произойти с капралом, одинаково хорошо сражающимся на мечах и стреляющим из револьвера. Но было приятно в ответ на это увидеть снова тёплую улыбку капрала, принадлежавшую целиком и полностью ей, и никому больше. Она заслужила её. И он заслужил быть счастливым мужем Лайзы и отцом двух замечательных детишек.

Он не заслуживал лежать с остекленевшими глазами в тёмном лесу. Даже луна не вышла попрощаться с ним. Лишь одна Дэл застыла возле тела капрала и дыры в области груди. Она пообещала зашить его куртку. Перед самым выходом. Она пообещала. Она исполнит.

Она пообещала исполнить волю Морры, и она её исполнит, невзирая на боль и страдания. Таков путь.

Она вспомнила улыбку капрала, и улыбнулась Луке — пусть и слёзы стояли в глазах. Он смутился этому, нахмурился и уж было открыл рот, как она проговорила:

— Я прощаю тебя…

Наверно, это та самая жертва, которую она должна была принести. Наверно, так было правильно. Матфей на её месте поступил бы точно также. Она пошла в сторону реки, чтобы ещё раз вымыть руки, уже от крови Луки.

— Ты сильно поменялась… — проговорил как-то неуверенно Лука.

Она слабо улыбнулась.

— Были причины.

— Помнишь, я рассказывал историю про Дамокла?

Дэл медленно кивнула. Она слабо помнила детали, но суть примерно знала.

— Связь исчезнет с моей скорой смертью. Но след останется.

Девушка вздрогнула. Слишком быстро поняла, чем это грозит — если эта отметина не исчезнет с её тела, то её из страха так и не впустят в город. И всё это путешествие окажется абсолютно зря.

— Ты меня неправильно поняла. Видимый след исчезнет — он и символизирует связь. Но останется что-то иное.

Он положил ладонь себе на грудь и мягко проговорил:

— Магия.

— Я же могу ей не пользоваться? — торопливо уточнила Дэл, чувствуя себя совсем не в своей тарелке.

Лука медленно покачал головой.

— Ты будешь это делать неосознанно. Скорее всего, в бою магия будет помогать тебе. Будешь первым волшебным мечником в истории своего народа, — он тихо засмеялся, правда, походило это больше на скрежет телеги.

Кажется, его конец был уже близок.

— Пока… ты не ушёл совсем… расскажи мне, откуда ты пришёл?

Голос её звучал смущенно, но на это Лука лишь улыбнулся и кивнул головой. Она мягко помогла ему осесть на землю возле того самого дерева — она заметила пятно крови на нём и тяжело вздохнула, — да помогла ноги выпрямить.

— Колдунов всегда трое. Это первое правило. Мы всегда действуем по воле богини Морры. Это второе правило. И за всю жизнь мы можем лишь один раз наложить на человека "длань Дамокла", после чего этот человек либо умрёт за нас, либо возьмет наши силы себе. Это последнее правило.

Лишь раз. Она невольно коснулась своего живота, где чувствовала тепло в районе того самого ожога, что оставил на ней Лука. Сколько раз она прокляла его за это, но сейчас, когда она была в шаге от освобождения, она боялась его смерти.

— Я жил достаточно долго, чтобы мы с Иванной остались самыми старыми колдунами. Мы создавали новых бесов, наблюдали за их делами, делали ровно то, что от нас требовали — создавать бесов, убивающих людей за воротами их городов. Я не знаю, зачем это нужно. Но такова воля Морры.

Она и без подсказки поняла, что та самая ведьма, которая ей повстречалась первой, и была Иванной. Красивое имя. А по словам Луки с самого начала было понятно, что он старше того возраста, на который он выглядел. Дэл нервно сглотнула — ему явно осталось недолго.

— Мы пришли из другого континента. Точнее… острова, да. Нашу и твою родину отделяют огромные толщи воды. На моей родине все молятся именно Морре, и я думал, что у вас всё точно также. Но немногим она являлась. Мне она показалась после того, как старый колдун подарил мне "длань Дамокла", а потом умер. Его дар достался мне. И в ту же ночь я увидел саму богиню, а точнее — лишь её спину. И её волей было наполнить ваш остров тёмными тварями, беспощадными к любому человеку, и чтобы в определенный день мы снова их создавали.

Дэл вздрогнула. Как она могла просить о таком, чтобы потом пытаться убить их всех?

— С того момента прошло очень много лет — мы увидели, как возводятся стены, как появляются ворота, как у людей появились в руках не арбалеты, а револьверы. Но с тех пор нас осталось лишь двое — тех самых колдунов с континента. Наверно, вскоре останется и одна Иванна, — Лука усмехнулся и тут же застонал от боли.

Она ничего уже не могла сделать.

— Кажется, хватит разговоров. Ты только окажи одну услугу, Дэл… — он ненадолго задумался.

Она ждала его слов и пыталась не показывать свою внутреннюю дрожь. Она должна быть сильной.