Экипаж Большого Друга - Р. Эйнбоу

Замечательно обнадёживающая информация.

— Чарли, чурка с глазами, ты почему не орал «полундра»? — Иван проснулся окончательно.

— Где ты у меня видел глаза? А слово чурка расцениваю, как пропаганду национальной розни.

Пришлось использовать командный голос:

— Не все, видно, поняли — нам обещают скорый кирдык. Какие будут мнения?

— Можно свалить к кристам. Но удирать, даже не оценив противника… как-то не по-нашему, не по-русски, — Герке, главный русский националист команды словно прочитал мои мысли.

— Я бы всё же принял предложение убежища. Глядишь, разжились бы информацией об этой расе хомо. Гуманоиды, что ли? Вот во что я никогда не верил, так в существование на других планетах людей, — своё мнение оказалось и у Димки.

Мы сидели, развернув кресла так, чтобы видеть друг друга. Мирон выглядел, как всегда спокойным, даже благодушным. Ага, знаем мы ваше спокойствие, господин учёный. Кое-что слышали о том, как били вы морду председателю ученого совета «за недостойное поведение», и какого труда стоило Корнилову вытащить вас из кутузки и пристроить в Проект.

Иван снял с волос резинку и теперь упаковывал по новой хвост на затылке, значит, думает, напряжённо. Круглый откинулся в кресле, глаза закрыты, но желваки напряжены, а пальцы отбивают неслышную дробь. Одна Алёна смотрела на меня насмешливо и молча спрашивала: «Что, командир, пришло время действовать? Посмотрим, посмотрим». А ведь не хуже других понимает — шутки кончились.

Молчание нарушил Чарли:

— Вот посмотрите-ка, я скомпилировал те самые таблицы. Получилась такая картинка.

Круглый скривился:

— Ну и чего там? Не вижу ничего интересного.

— А я, пожалуй, что и вижу, — Мирон провёл рукой, показывая на траекторию флота (вот интересно, флот — это сколько?). — Они нас догоняют. А значит, что к порче, если и имеют отношение, то косвенное.

— Не факт. Может, они по пути домой нас прихватить хотят? — я говорил и одновременно пытался сообразить, что ещё интересного видно на картинке.

Мирон опередил:

— До них всего восемьдесят светолет.

— Ну и? — не понял я его намека.

— Значит они медленные! — нетерпеливо пояснил Герке. — Если встреча через десять часов, наверно, уже через девять. Мы всегда сможем от них удрать. Если уж кристы уверены, что настучать по репе мы им не сможем, — иногда Мирон позволял себе ненаучную терминологию.

— Чарли, ответ кристам. Благодарим. Просим дополнительной информации о преследующем флоте.

— Отправил, — сразу же откликнулся комп. А через секунду воскликнул: — Оппа! Ответ, автоматом: «Соблюдение невмешательства. Информация равна военным действиям. Убежище — нет».

— Коротко и ясно. Нейтралы, блин! — Иван ударил кулаком в ладонь. — Всё как у нас, те же игры. Гадство, вот пусть теперь кто-нито расскажет мне, что разум, добравшийся до звёзд, должен быть выше таких пошлых вещей, как политика. Казлы!

— Да ладно, Вань, разве нашего собственного примера тебе недостаточно? — Алёна невесело усмехнулась и замолчала снова.

— Я думал, мы — нетипичный случай. И так хотелось верить в мудрых братьев по разуму, — сокрушался Стратов.

Решение виделось одно, но, боже мой, как, оказывается, трудно сделать выбор, даже зная, что его нет. Я развернул кресло и уставился на изображение осточертевшего канала. Нет. Нельзя нам бежать при первой же опасности. Иначе, зачем мы отправились незнамо куда. На Земле пока всё вроде бы спокойно, катастрофы прекратились с уходом персонала с баз. Весточки через «Королёва» доходили регулярно. И пусть я иногда ощущал приступы ненависти к руководству Проекта, по большому счёту, они правы — мы последняя надежда.

Что толку спасать свои шкуры, если негде будет в них показаться? Вот эта вот капля цинизма всегда мне и помогала, когда я начинал рассуждать о долге перед людьми и прочих высоких материях. Снова повернувшись лицом к команде, отдал приказ:

— Остаёмся на месте. Постараемся договориться, а не выйдет, назовем встречу разведкой боем. Полная готовность. Вахты по два человека. Первыми заступаем я и Алёна, через два часа её сменит Дмитрий. Остальным спать. Чарли, ты их видишь?

— Нет.

— Сбрось инфу на «Королёва» и медленно двигай поперек курса флота. Сенсоры в активный режим.

— Дык, давно. Сразу как письмо получил. Мы хоть и не кончали факультетов, про синтезированную апертуру не меньше вашего знаем.

— Экх. В формальном ключе с этого момента и до особого распоряжения, — приказал я сухо. Добавил с выражением: — Надоел.

— Жду указаний.

— Жди. Всем приятного сна, джентльмены.

У выхода остановился Димка:

— Я с тобой не согласен, — голос сухой, официальный. Развернулся, вышел.

— Ещё немного, и он вручит тебе чёрную метку, — заметив мою улыбку, Алёна, продолжила: — Я не шучу. Ты не понимаешь, Круглый на грани срыва.

— У Димки нервы крепкие. Он сорвётся последним. Я его знаю дольше, уж поверь мне.

— Пусть так. Но тебе надо с ним поговорить. Он очень сильно переживает…

— Побеседовать надо со всеми. Мне как-то неохота окончательно превращаться в человека, отдающего приказы. А мучает его то же, что и остальных, и нас с тобой. Неизвестность. Сама понимаешь.

Мы замолчали, я посчитал, что так лучше. Вахта. Морально устаревшее понятие для Большого Друга, управлять которым я могу лёжа в ванне. Но всё та же инструкция предписывает, а нет ничего хуже для подрыва дисциплины, чем смена правил на ходу, даже в угоду здравому смыслу. Мы и так держались с трудом, комфортные условия располагали к безделью, а отсутствие сколько-нибудь значительных событий кого угодно вгоняло в депрессию.

Да ещё эти чёртовы архивы. Алёна обнародовала результаты изысканий через пять дней после их начала. Факты оказались не столько неожиданными, сколько поражающими цинизмом того, что звалось Проектом. Иллюзии рухнули, на многие вопросы появились ответы, но лучше бы их не было.

История Проекта, как правильно угадал Димка, началась с того самого эксперимента по стимулированию интеллекта. Провал его оказался кажущимся, через месяц после докладной «Степанова» в нашем городе создали первое подразделение Проекта. На окраине в рекордные сроки выстроили рабочий корпус и три жилых дома. Территория особо не охранялась, интереса не вызывала — кого у нас удивишь бетонным забором. Тем не менее, четверть из трёхсот сотрудников «Исследовательской базы АН СССР» служили в органах.

Эксперименты на добровольцах продолжались, стране нужна была суперсила, которую может дать только наука. Смертельные случаи прекратились через год. Искусственные гении стали выдавать результаты, несравнимые, правда, по масштабу с открытиями первых десяти мучеников, но позволившие надеяться на скорый прорыв во многих направлениях. Руководители Проекта обмывали жирные звёзды, руководители государства готовились к захвату мирового господства, жизнь казалась прекрасной и удивительной.