Я тебе посылаю любовь. Книга первая - Марина Васильевна Ледовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Иван Сергеевич вышел из гостиницы, настроение было прекрасным, словно выиграл приз, нет, что-то даже еще большее. Он, весьма довольный собой, потер руки, лицо просто светилось. Азарт! Иван был рабом этого чувства. Верным рабом. В погоне за удовольствиями, он становился все более азартным и ненасытным. Он достигал таких вершин удовольствия, о которых раньше и мечтать не смел, вместе с тем, пресыщение приходило все быстрее. Это было похоже на лабиринт: он увлеченно шел дальше, искал все новые пути, вместе с тем, шанс, что ты выйдешь на свободу, уменьшался с каждым разом, с каждым поворотом.
Глава 20
Как обычно рано утром Надежда спустилась в кухню, но Вадима уже не было. На дверце холодильника, прижатая магнитом-матрешкой, висела записка: «Доброе утро! Я в город, потом в магазин. Буду поздно».
Это показалось Наде таким трогательным, таким милым. Нет, Вадим не отчитывался перед ней, он просто доверял, ставя в известность, информируя. Миша, напротив, считал, что таким образом держит отчет, Надя, по его мнению, все время пыталась его контролировать. Он имел странную привычку исчезать, ничего не объясняя, не сообщая. И вполне естественно, что Андреева нервничала, волновалась, переживала. А потом упрекала Михаила, который появлялся, как ни в чем не бывало. Создавалось впечатление, что ему абсолютно безразлично, есть ли в его жизни девушка, волнуется ли она, какие мысли приходят в голову в этот момент. Нет ничего хуже равнодушия, Надя вкусила эту горечь в полной мере. Наверное, Миша все-таки еще слишком молод и он не понял главного.
Надя опять прочитала записку. У Вадима был размашистый крупный почерк, буквы почти печатные. Обычно люди с таким почерком решительные и прямолинейные. Это похоже на Вадима. Вчера за ужином он опять игнорировал Викторию, удосужился сказать лишь пару сухих фраз. Надя внимательно наблюдала, подруга опять расстроилась. Они с Антоном так старались, весь вечер провели на кухне. Похоже, Вадима это не трогало. Он терпел присутствие Виктории в своем доме лишь исключительно из-за Антона. Это было своего рода предубеждение, от которого Вадим не собирался отказываться. Похоже, раз он заочно решил, что Виктория ему не нравится, так оно должно и быть. Ее попытки заговорить с ним терпели фиаско, Вадим либо отмалчивался, либо отвечал однозначно, он старался по возможности избегать ее общества.
Виктория впервые столкнулась с подобным и была удручена. Неприязнь Вадима к Виктории особо выделялась на фоне его симпатии к Надежде. Он словно менял сюжет. В такие минуты Надя чувствовала себя неловко. Она привыкла быть в тени своей, безусловно, красивой и везучей подруги, привыкла, что из них двоих молодые люди всегда западают на Корецкую. Она вполне соответствовала сегодняшним канонам. Надин небольшой рост, довольно полные бедра, ширококостность не котировались, времена Рубенса и Кустодиева давно прошли. СМИ активно навязывают обществу определенные стандарты, канонизируют образы и фигуры, даже лица. Все остальное не кондиция, не стандарт. Что остается? Менять себя в жесткой погоне за канонами, теряя свою индивидуальность, иногда даже здоровье. Или жить дальше, пребывая в категории тех, кто не вписывается. Виктория вписывалась, еще как! И это было даже привычно, нормально. До сегодняшней поездки, до встречи с Вадимом.
Весь вечер она сидела подавленная, бледная, с заклеенным пластырем пальцем. Антон утешал, как мог, все напрасно. Кроме раздражения это ничего не вызывало.
Виктория первой поднялась из-за стола, извинилась и покинула кухню. Девушка за весь вечер не съела ни кусочка. Антон с набитым ртом удивленно смотрел ей вслед, быстро доел ужин и побежал за возлюбленной.
Когда Надя вошла в комнату, Виктория уже спала или делала вид, что спит? Надежда почувствовала себя виноватой, она понимала всю абсурдность ситуации: расположение Вадима и его неприязнь к её подруге были очевидными, но не значащими так глубоко ни для одной из сторон. У Виктории был Антон, она приехала сюда с ним, Вадим всего лишь его друг, завтра они уедут и, возможно, Викуся больше никогда не увидит Вадима. А если увидит, то так близко к сердцу не должна принимать его мнение. Главное, её любит Антон. Надежда догадывалась, что в своих рассуждениях она чего-то не понимает, где-то упускает некие обстоятельства, которые влияют на поведение подруги. Она стала слишком болезненно реагировать на холодность Вадима к себе и его приветливость к Наде. У Виктории было такое лицо, словно Андреева её предавала, но в чем? Конечно, надо бы поговорить и понять, необходимо убедить Вику в том, что нельзя огорчаться лишь из-за того, что кто-то не восторгается ею, не превозносит, не готов пасть к её ногам. Надя подумала, что она-то к этому уже привыкла, отдавала себе отчет в том, что не всем может нравиться. И это её устраивало. В том, что произошло с Викой, нет ничего противоестественного, Надя в такой ситуации могла бы позлорадствовать, но ей это было чуждо. Она лишь пожалела подругу.
Надя вышла из дому, улыбнулась солнечному утру, поправила на плече сумку с книгой. Чтобы привести мысли в порядок и заодно насладиться утром, решила совершить прогулку в лес. Со вчерашнего дня она полюбила лес, благодаря Вадиму и его познаниям. Ведь Русь всегда была страной лесной, а понятие «степь» в сознании человека связывалось скорее с враждебными кочевниками, которые тревожили своими набегами. Лес укрывал от врагов, одевал, кормил, давал материал для строительства жилья. Из дерева возводились храмы, дома, крепости и мосты, русский человек искусно обращался с деревом: домашняя утварь, орудия труда, посуда, украшения. Обо всем этом рассказывал Вадим и о своих ощущениях. Надя никогда не думала, что мужчина может чувствовать так глубоко, Вадим поражал её все больше и больше. Ей было приятно думать о нем.
С этими мыслями она нашла ту поляну, на которую когда-то пришла в самый первый день, откуда бежала, едва не застигнутая двумя мужчинами, с которыми впоследствии все-таки познакомилась. И даже один из них оказался братом Вадима. Мир тесен.
Надя ласково погладила пенек, на котором тогда сидела. Он был большим, рассохшимся, особенно с одной стороны, но все еще крепко цеплялся корнями за землю. Словно цеплялся за жизнь, не желала умирать, покидая этот мир, превратившись в щепки.
Надежда устроилась на пне, поправила длинную юбку, подоткнув её под себя, открыла книгу и погрузилась в чтение. В такие
