Цена тревоги - Жильбер Галлерн

Мартин вышел, чтобы помочь Мирей сесть в машину. Она улыбнулась ему и скользнула на заднее сиденье. На ней было короткое приталенное серое пальто, под которым Мартин увидел черное платье. Когда она наклонилась, садясь на заднее сиденье, из-под него показалась кружевная подвязка, державшая чулок.

Мартин закрыл дверь и сел за руль. Заводя машину, он смотрел на девушку в зеркало. И что в ней такого, в этой шлюшке? Почему ее пригласили на вечер, да еще ехать за ней надо на другой конец города. Она ведь всего лишь работает на Николь, а он — поверенный у Даниеля! Надо выбрать момент и намекнуть на это Николь. Зачем так близко общаться с обслугой? Он-то хорошо знаком с такого типа женщинами. Да они готовы на все! Образованные или не очень — нет разницы, все они только и мечтают заманить в свои сети какого-нибудь голубка, чтобы содержал их до конца их дней. Отвратительно! Конечно, каждый борется за место под солнцем, но все же! Эти девки охотятся за толстыми кошельками, и как только кто-то замаячит на горизонте, кружат над ним, как гриф над падалью.

А Николь-то, похоже, попалась на это жеманство!

Чем больше он узнавал Николь, тем больше убеждался, что здравый смысл у нее полностью отсутствует. Прежде всего персонал: двое ее домашних слуг, да еще эта ассистентка. Где она ее нашла? Прямо девушка по вызову какая-то! Неужели предварительно нельзя навести справки?

Потом ее друзья. Он знал, что сегодня среди приглашенных будет Люсьен Жаврис. Жаврис! Это номер! Он читал его досье. Участник экологического движения. Подстрекатель. Всегда готовый организовать забастовку под предлогом защиты прав какого-нибудь несуществующего меньшинства… Два раза задержан за курение анаши, оба раза отпущен, так как судья посчитал, что речь шла только о «персональном пользовании».

«Персональное пользование», как же! Если бы Жавриса оставили ему на часок, он бы быстренько выбил из него имя поставщика, а заодно и охоту крутить самокрутки!

И таких вот людей Николь приглашает к себе в дом!

Сейчас он не может ничего предпринять, но скоро ей придется внять голосу разума. Пришло время ее образумить. И так как ее муж на это не способен…

Мартин срезал поворот, проехав перед носом у старичка на «форде-эскорте», — тот только успел глаза раскрыть от удивления, когда увидел, как мимо проскочил «мерседес». Он посмотрел в зеркало заднего вида. У Мирей и в самом деле доступный вид. Настоящая шлюха, если верить соседке. Интересно, что бы она сказала, остановись он в маленьком леске около парка. Это не заняло бы много времени…

Он посмотрел на часы на приборной доске… Нет, времени нет. Его ждет Николь. То есть ее, Мирей!

Мирей молчала. Она поняла его интерес, но первого шага не делала.

Мартин сдержал улыбку. Он так быстро ее раскусил. Она, наверное, уверена, что произвела на него впечатление и, стоит ей развести ноги, он тут же потеряет голову! Как же, жди! Он укротил не одну женщину, и не этой школьнице учить его жить!

Они подъезжали к замку. Он ее довезет, не делая никаких намеков. Она выйдет из машины, подумав, что ее чары не подействовали, что она совершила какой-то промах… Он ее выведет из равновесия.

А позже, ночью, когда он повезет ее домой… то сделает ей сюрприз.

41

Когда Мирей приехала, все гости уже были на месте. Она быстро поднялась по ступеням на террасу и поздоровалась с Николь. Они расцеловались.

Мирей с облегчением смотрела, как удаляется Мартин. За всю дорогу он не сказал ей ни слова, только бросал на нее странные взгляды в зеркало. Радость от того, что за ней прислали шофера, сменилась беспокойством. Никогда еще дорога в замок не казалась ей такой долгой. А два последних километра, когда они проезжали пустынную деревню и примыкающий к замку маленький лесок, и вовсе показались ей нескончаемыми.

Она чуть было не вздохнула от облегчения, когда «мерседес» въехал в ворота, и сдержалась только потому, что не хотела, чтобы Мартин что-то понял. Когда он остановил машину перед крыльцом, она выскочила из машины, даже не дожидаясь, что он откроет ей дверцу.

— Спасибо! — сказала она, устремляясь к ступенькам.

— Что с тобой? — спросила Николь. — Ты не можешь отдышаться, словно совершила забег на четыреста метров!

Мирей улыбнулась в ответ и поцеловала ее. Она совсем не хотела, чтобы Николь заметила ее волнение. Она и так тревожилась в последнее время, и Мирей не хотела усугублять ее состояние, рассказывая о своих глупых детских страхах. Ведь ничего не случилось, так какого черта! О чем говорить? О том, что она испугалась странного молчания Мартина?

Это только спровоцировало бы новые подозрения со стороны Николь…

Она повесила пальто в платяной шкаф.

— Ты уверена, что все в порядке? — с тревогой спросила Николь, стоявшая у нее за спиной.

Мирей не спеша поправляла пальто, разглаживая невидимую складку на рукаве, но, справившись с собой, повернулась к подруге с беззаботной улыбкой:

— Конечно, а что может быть не в порядке?

Николь тревожно вглядывалась в нее несколько секунд, но, кажется, поверила.

— Хорошо, — сказала она. — Поторопимся, ты приехала последняя, все остальные ждут не дождутся, когда познакомятся с тобой.

Они прошли в гостиную, где находилось пятеро гостей, не считая Даниеля, поднявшегося навстречу вновь прибывшей.

— О! Мирей! С Полем и Франсуазой Рюшо вы уже знакомы, разрешите представить Люсьена Жавриса, старого друга Николь, а это Ришар и Шанталь Лами.

Мирей поздоровалась со всеми и села в кресло между Франсуазой Рюшо и Люсьеном Жаврисом. Даниель предложил ей бокал красного вина. Она знала Франсуазу — это была подруга Николь, и она, и ее муж были врачами, однажды Мирей даже обращалась к ней, когда ее врач был в отъезде. О Жаврисе она слышала от Николь. Он был ее преподавателем в университете, участвовал в движении «зеленых». Она даже видела его однажды по телевизору, когда он с группой крестьян принял участие в сносе американского фаст-фуда. Ему было под пятьдесят, высокий, худой мужчина с удлиненным, немного лошадиным лицом, начинающей седеть бородкой и совершенно белой шевелюрой. Мирей подумала, что в жизни он гораздо лучше, чем по телевизору, и что его голубые глаза, должно быть, сражают студенток наповал.

С другой парой она знакома не была и ничего о них не слышала. Должно быть, это были приятели Даниеля, так как они обсуждали какие-то биржевые проблемы. Жаврис время от времени подмигивал ей, показывая, что и он тоже ничего не понимает в том, о чем говорят.

Но что-то было не похоже.

Мирей потеряла нить беседы, когда заговорили о необходимости регламентации предоставления акций крупным фирмам. Она не видела разницы между большими и малыми предприятиями, не понимала, почему то, что было неприемлемо для одних, являлось допустимым для других… Она с трудом подавила зевок, но Жаврис уже перевел разговор на более интересную тему.

— Итак, над чем ты сейчас работаешь? — спросил он у Николь, воспользовавшись тем, что Ришар Лами делал глоток из своего бокала. Николь благодарно улыбнулась ему. Мирей знала, что ее тоже не очень интересовали производственные темы.

— Я готовлю выставку. Работы будут закончены через месяц-другой.

Мирей отметила про себя неуверенность, с которой говорила Николь. Значит, она еще не вышла из творческого ступора, в котором пребывала уже несколько недель.

Жаврис показал на большую картину над камином: пейзаж, среди которого в легкой сонной дымке выступали контуры замка.

— Твои новые работы будут так же прекрасны, как эта? Ты знаешь, что эта картина — моя слабость!

— Так это нарисовали вы? Просто прекрасно!

Восклицание Шанталь Лами утвердило Мирей во мнении, что это не друзья Николь и что они, должно быть, не часто приходили на ужин, иначе знали бы историю этой картины.

— Она не продается, — уточнил Даниель. — Ее купил я и надеюсь сохранить для себя.

— Вы купили картину у своей жены?

Бедная Шанталь не понимала, в чем дело. Николь улыбнулась и пояснила:

— Мы не были знакомы. В то время я жила в Шатору, где родилась и выросла, а Даниель — здесь. Он как-то приехал на вернисаж в Шатору, его привез наш общий друг, увидел эту картину, она ему понравилась, и он тут же ее купил. Так как я сама очень ею дорожила, то должна была выйти за него замуж, чтобы вернуть свой холст. Таким образом я оказалась здесь. Художникам приходится иногда приносить жертвы!

Мирей едва удержалась от смеха, когда Николь испустила тяжкий вздох. Шанталь казалась немного растерянной. Она повернулась к мужу, словно призывая его на помощь. Тот лишь одобрительно покачал головой. Жаврис снова подмигнул Мирей, ее так и подмывало расхохотаться.

В этот момент вошла Луиза. Она что-то прошептала на ухо Николь, та взглянула на бокалы, стоявшие на столике, и так же тихо ответила. Луиза вышла.