Сердце Малого Льва - Елена Федина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Перестань! — резко сказала она, — Льюиса я в лапы этому развратнику не отдам. Он мой, понятно? Я за него отвечаю!
— Та-ак, — Эдгар развалился в кресле, — и это говорит жена самого красивого мужчины во вселенной!
— Как тебе не стыдно, — окончательно покраснела Риция, — это совсем не то.
— Конечно, — улыбнулся он, — и вообще, я пошутил. Мой замечательный братишка так редко бывает трезвым, что ему вряд ли что-то можно поручить.
— Дурацкие у тебя шутки, — рассердилась сестра.
— Кажется, меня тоже только что обвинили в совращении несовершеннолетних, — напомнил он, — так вот, это тоже совсем не то.
Льюис и Оливия уже перекусили и направлялись к дверям. Эдгар неожиданно почувствовал прилив вдохновения.
— Олли! — крикнул он, вставая, — подожди. Можно тебя на пару слов?
Дождь слегка накрапывал. Льюис возвращался в общежитие один. Ребята разбежались по своим делам, а Оливия осталась с Эдгаром Оорлом и просила ее не ждать. Он побрел пешком по уже знакомому маршруту между бело-желтых домиков с палисадниками и синими крышами. Он любил бродить один. Иногда от этого получались стихи, но такие наивные, что показать их кому-нибудь было стыдно.
По дороге дождь неожиданно прекратился, как будто одумался, выглянуло солнце. Город просто радостно вспыхнул и заиграл всеми своими красками. Чисто отмытый и влажный, он блестел и переливался. Это было похоже на чудо и на доброе предзнаменование.
Льюис посмотрел на небо — оно было чистым, посмотрел на цветы — они выпрямляли склоненные головки, посмотрел на деревья — они расправляли слипшиеся листочки. Его заполнило счастье, простое, глупое, обыкновенное счастье, только оттого, что всё нормально. Всё хорошо, а будет еще лучше!
Вот в таком солнечном настроении он бодро вошел в вестибюль общежития, расписанный цветами и облаками. У не докрашенной стены стояла девушка и рисовала большую фиолетовую бабочку на цветке ландыша. Художница была миниатюрная, в голубых джинсах и оранжевой маечке с белым воротничком, светлые пушистые волосы были коротко пострижены, тоненькой рукой она выводила длинный черный усик у насекомого.
Льюис остановился совершенно счастливый. Он еще не видел ее лица, но уже был полон к ней дружеского расположения. Ему нравилось то, что она делает, ее детские, веселые рисунки.
Девушка наконец почувствовала чье-то присутствие за спиной и обернулась. На него взглянуло милое личико с добрыми серыми глазами, белая челочка лежала на золотистом от загара лбу. Примерно такого лица он и ожидал, как будто знал ее сто лет.
— Нравится? — улыбнулась она.
— Да, очень, — кивнул он.
— А говорят, что это детский сад, — она пожала плечиком, — я в самом деле расписывала ясли, и мне так понравилось… А вообще я и серьезные картины рисую.
— Ты этому училась?
— Да, в художественной школе. А теперь учусь в академии.
Льюис подошел поближе. Она была такая маленькая, даже не доставала ему до подбородка и смотрела на него снизу вверх. Ее хотелось погладить по пушистой головке как ребенка.
— А какая тебе бабочка больше нравится?
— Все. Но больше всех вон та, синяя. Она самая веселая и глаза у нее хитрые.
Девушка засмеялась.
— А ты здесь живешь? — спросила она потом.
— Да, в восьмой комнате.
— Странно… давно?
— Уже неделю.
— А! Так вы эти, гении с Земли?
— Что до меня, так я не гений.
— Скромничаешь?
— Да нет, — смутился он.
— Хочешь порисовать?
— Я?
— А что? Держи кисточку.
Так он впервые коснулся ее руки. Случайно. Когда брал у нее кисть. Потом он помнил это всё, во всех деталях. Они разговорились. Они были счастливы и беспечны и наивно думали, что просто подружились.
— Меня зовут Стелла, — сказала она, осматривая его комнату, он в это время заливал в свой сигнально-красный чайник воду, — но полное мое имя… ты только не пугайся… Анастелла Кера. Многие почему-то боятся моего отца. И зря. Он совсем не строгий и разрешает мне дружить со всеми, с кем я хочу.
— Анастелла Кера? — пробормотал он имя аппирской принцессы, вода перелилась через край, — да… я как-то видел твоего отца в Центре. Один раз.
Если кто и потряс его из Прыгунов, то это был Азол Кера. Огромный, плечистый, косматый как лев, он ни на секунду не позволял усомниться в своей мощи. При всем своем желании он не смог бы прикинуться безобидной овечкой. И у этого льва была такая маленькая, хрупкая дочка!
— Папа выглядит грозно, — улыбнулась Анастелла, — но он совсем не строгий.
— Но он правитель.
— Льюис, ты проливаешь воду… Прошу тебя, относись ко мне просто. Я обыкновенная девушка, ем, сплю, дышу как все, дружу, с кем хочу, хожу на дискотеки, учусь в академии, сдаю экзамены… Мне не нравится, когда меня считают принцессой. Правда.
— Да ты и не похожа.
— Вот и отлично!
Он еще не понял, что с ним произошло. Ему не с чем было сравнить это состояние, потому что он никогда раньше не влюблялся. Ему просто казалось, что он встретил хорошую, милую девушку, чем-то на него похожую, с которой легко и интересно.
Чай Анастелла пила тоже обыкновенно, с дешевым печеньем.
— Ты, наверно, плохо знаешь Менгр? — спросила она.
— Вообще не знаю, — уточнил он.
— Я тебе покажу. Только дорисую бабочку.
— Ты торопишься?
— Скоро учебный год начнется, мне надо успеть до начала, а то потом столько народу будет! — она посмотрела на него, на солнце за окном, на яркое летнее небо, отставила выпитую чашку и улыбнулась, — а впрочем, ну ее, эту бабочку. Пошли!
И они бродили до заката. Льюис не заметил, как пролетело время. Она много знала и много рассказывала о городе, о переселении, об аппирах. Он всё больше погружался в этот город, в этот мир, в злополучную историю этой планеты.
— И все-таки, кто такие Прыгуны? — спросил он с любопытством, — неужели тоже аппиры?
— Они сами не знают, — спокойно ответила Анастелла, — папа говорит, что они какие-то васки, предыдущая раса, но смешанные с теперешними аппирами. Но это ниоткуда не следует. Когда я его спросила, с чего он это взял, он ответил: «Узнал от одного негодяя».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});