Шерлок Холмс и дело о папирусе (сборник) - Дэвид Дэвис

Полчаса спустя, побрившись и сменив белье, мы завтракали с Гарднером в его кабинете. Он, как и сестра, очень радовался улучшению состояния девушки, но настойчиво требовал полного разъяснения ночных происшествий.

Но из Холмса невозможно было вытянуть хоть одно лишнее слово.

– Поверьте, я не зря говорю, что не могу пока подробно рассказать о случившемся ночью. Опасность еще не миновала, и я вынужден просить вас по-прежнему доверять нам и не задавать лишних вопросов.

– Но к чему такая секретность? – сердито воскликнул Гарднер.

– Это в интересах девушки, – спокойно, но твердо ответил Холмс. – Понимаю, вам, должно быть, трудно безоговорочно следовать нашим указаниям, но вы же видите, что состояние мисс Хантер значительно улучшилось, а это, безусловно, главная ваша забота.

– Да-да, – кивая, согласился Гарднер.

Он замолчал, хотя по выражению его лица было видно, что он по-прежнему недоволен тем, что его держат в неведении.

– А теперь, джентльмены, вы должны меня извинить. – Холмс отодвинулся от стола и снял салфетку. – Мне придется на короткое время вас покинуть. В деревне у меня есть одно дельце. Побудете с мисс Хантер до моего прихода, Уотсон?

– Э-э… да, разумеется, Холмс, – ответил я, застигнутый врасплох.

Чувствуя, что снова не вполне пользуюсь доверием у своего друга, я хотел напомнить ему о деле Лондон-Гарденс, но сдержался.

– Вернусь часа через два, – надевая ольстер, кинул Холмс на ходу.

После его ухода Гарднер, посчитав меня более уязвимым, опять предпринял попытку добыть хоть какие-нибудь сведения.

– Ну вы-то, доктор Уотсон, вы можете сказать мне, что случилось с Кэтрин Хантер?

– Мне нечего добавить к тому, что сказал Холмс, – твердо ответил я, ясно давая понять, что вопрос исчерпан.

Гарднеру ничего не оставалась, как смириться.

В комнату вошла его сестра, и я воспользовался этим предлогом, чтобы вернуться к своим обязанностям.

Мисс Хантер я застал крепко и спокойно спящей. Довольный, но усталый, я устроился в кресле у камина. Чтобы не заснуть, я наугад достал из книжного шкафа книгу и принялся читать. Это оказались чудесные морские рассказы Кларка Рассела, и вскоре я погрузился в мир парусных шхун, океанских бурь и кораблекрушений.

Через некоторое время мое чтение прервал стук в дверь. На пороге стоял Гарднер в сопровождении высокого молодого человека с широкими сутулыми плечами, круглым веснушчатым лицом и светлой копной непослушных волос. Его представили мне как доктора Коллинза.

– Весьма рад познакомиться с вами, доктор Уотсон, – произнес он тонким гнусавым голосом.

Глядя на него, я попытался сделать определенные умозаключения, используя методы моего друга. Кое-что было мне очевидно: Коллинз совсем недавно стал работать врачом полный рабочий день и, вероятно, это его первая практика – черный медицинский саквояж сиял и был практически новый. К больным доктор Коллинз ездил в основном в экипаже – ботинки у него были чистые. Но обтрепавшиеся манжеты рубашки и отсутствие пуговицы на сюртуке – такого не потерпела бы ни одна молодая жена – выдавало в нем холостяка.

Желтоватое веснушчатое лицо, голубые глаза, на тонких губах застыла неуверенная улыбка…

Мои наблюдения прервал Гарднер.

– Я объяснил доктору Коллинзу, что вы и мистер Холмс… – он замялся, подыскивая нужные слова, – взяли на себя присмотр за этой больной, но перед уходом доктор попросил позволения повидать свою пациентку.

– Если вы не возражаете, доктор Уотсон, – добавил Коллинз.

Я не знал, как Холмс отреагировал бы на эту просьбу, но почувствовал, что не могу препятствовать коллеге проведать больную, и кивнул в знак своего согласия.

– Должен признаться, я поражен тем, что мисс Хантер сегодня утром стало лучше, – с горячностью произнес Коллинз. – Вчера я опасался за ее жизнь. Признаюсь, ее болезнь совершенно обескуражила меня.

– Это ваша первая практика?

– Моя первая практика с полным рабочим днем. В прошлом году я окончил медицинский колледж и некоторое время работал ассистентом на приеме больных в Блумсберри.

Приятно было узнать, что некоторые из моих умозаключений оказались верными.

– Разумеется, эта практика моя только до возвращения доктора Мортимера. Я всего лишь его заместитель.

Я снова кивнул.

– Так могу я увидеть мисс Хантер? – спросил Коллинз, заглядывая мне через плечо.

– Да, конечно, но ей дали снотворное, и ее лучше не беспокоить.

Мы приблизились к кровати. При виде столь очевидных изменений в состоянии его пациентки Коллинз издал возглас удивления.

– Потрясающе! – воскликнул он. – Вы сделали ей еще одно переливание?

– Нет.

Коллинз взял девушку за руку.

– Что ж, пульс у нее практически нормальный. Можно узнать, какое лечение она получила?

Я не успел ответить на этот вопрос, поскольку меня опередил Шерлок Холмс. Я не слышал, как он вошел в комнату, и по удивленным лицам Коллинза и Гарднера догадался, что и они тоже.

– Боюсь, доктор Коллинз, в настоящее время мы не сможем обсуждать ни причину, ни метод лечения болезни мисс Хантер. – Шагнув вперед, он встал рядом с нами у кровати. – Я – Шерлок Холмс, – протягивая руку, сказал он.

– Рад познакомиться с вами, мистер Холмс. Сайлас рассказал мне о вашем участии в этом деле. Должен признаться, ваше имя ассоциируется у меня скорее с недугами общества, нежели с телесными хворями.

– Иногда их невозможно отделить друг от друга. Вы довольны состоянием вашей пациентки?

– Разумеется. Она так быстро пошла на поправку. Во время последнего визита к ней я почти не надеялся, что она проживет еще один день.

– Или ночь.

В ответ на загадочную реплику моего друга Коллинз нахмурил брови, однако Холмс, проигнорировав это, продолжал:

– Видели ли вы раньше нечто подобное?

Он осторожно повернул голову девушки на бок и указал на две отметины у нее на шее.

– Ах, это, – пробормотал Коллинз, придвинувшись ближе, чтобы лучше рассмотреть. – Да, они меня немного озадачили, но теперь, похоже, они проходят. – Он пожал плечами. – Я принял их за следы укуса какого-то животного, вероятно кошки.

– Возможно, – небрежно произнес Холмс. – Вы замечали похожие ранки на шее у Виолетты Маркэм?

Коллинз был явно ошарашен.

– Вы знаете о девице Маркэм?

Мой друг кивнул.

– Все это очень странно, мистер Холмс, но сейчас, после ваших слов, я действительно припоминаю, что на шее Виолетты Маркэм были аналогичные отметины. – Откинув голову и прищурив глаза, он напряженно что-то припоминал. – Да, теперь я этом уверен, – произнес он наконец. – Видит Бог, я и не думал, что здесь существует какая-либо взаимосвязь. Значит, эти отметины не просто случайные царапины от домашнего животного, а симптомы болезни?

– Или ее причины, – пробормотал Холмс.

– Кошка или собака здесь ни при чем. Могу за это ручаться, – заметил Гарднер. – Мы не разрешаем держать на территории академии домашних животных.

Коллинз досадливо мотнул лохматой головой.

– Каким же я был глупцом, что не заметил такой простой вещи прямо у себя под носом. Ах, я настоящий тупица!

– Даже если бы вы заметили повторное появление этих отметин, это никоим образом не помогло бы вам в излечении мисс Хантер, – проговорил я, пытаясь утешить молодого врача.

– Верно, доктор Уотсон, но это открыло бы новую область для исследований, которые могли бы приблизить меня к разгадке этого проклятого недуга. Ведь именно это и привело вас к вашему открытию? Джентльмены, вы должны сказать мне, из какого источника происходит это заболевание и чем вызвано появление этих странных ранок на шее.

– Вынужден повторить, что пока мы не можем обсуждать наши открытия, – холодно произнес Холмс. – Мы и сами по большей части находимся в неведении как относительно причины, так и относительно лечения этой болезни.

– Но эта девушка поправляется благодаря вашим заботам. Должно быть, вы нашли верный ключ к этой загадочной болезни. Нельзя же держать такие ценные знания при себе! – Коллинз повернулся ко мне с горящими от волнения глазами. – Доктор Уотсон, долг повелевает вам, как медику, делиться своим опытом с коллегами!

– Уважаемый сэр, – начал я, не вполне понимая, как ответить на этот страстный призыв, при условии что правдивый ответ совершенно исключается.

Холмс, видя мое затруднение, вмешался.

– Мы с Уотсоном не намерены держать в тайне скромные познания, которые сумели приобрести, изучая этот недуг. Не сомневайтесь, что, как только мисс Хантер полностью поправится, мы во всех подробностях посвятим общественность в наши изыскания, но до того времени будем придерживаться соображений конфиденциальности.

Слова моего друга, казалось, возымели на молодого врача самое странное действие. Широко раскрыв рот и дико вытаращив глаза, он прижал ладони к щекам.

– Боже мой! – сдавленным голосом произнес он.