Метеор - Карел Чапек

- А правда, - прохрипел кубинец, - правда ли, что на Гаити негритянки во время своих языческих fiestas 2 становятся просто одержимыми, а?

- Правда, - сказал Кеттельринг. - Они в самом деле как бешеные, сэр. Но самые лучшие женщины - на Гваделупе.

Патрон наклонился к нему.

- А индианки, каковы индианки? Они muy lascivas 3. Говорят, они знают... всякие такие штучки? Это правда? Вы должны мне рассказать все, милый Кеттельринг.

В гостиную вошла девушка в белом платье. Кубинец встал и недовольно приподнял брови чуть ли не выше лба.

1 Отлично, сэр (англ.).

2 празднеств (исп.).

3 очень похотливы (исп.).

- Моя дочь Мария-Долорес... Мери. Она училась в университете, в Штагах.

Он словно извиняется за нее: ведь испанская девушка не войдет в комнату, где сидит незнакомый кабальеро. Но Мери протягивает руку.

- How do you do, mister Kettelring 1.

Она старается выглядеть угловатее и развязнее, чем на самом деле, соблюдает англо-саксонский стиль.

Цвет лица у нее бледно-оливковый, волосы, как смоль, сросшиеся брови и на верхней губе пушок - настоящая породистая кубинка.

- Well, Mary 2, - говорит камагуэно, давая понять, что она может уйти к себе.

Но Мери - независимая американизованная девушка. Она садится, закинув ногу за ногу, и забрасывает Кеттельринга вопросами. Что он видел на островах? Каково социальное положение негров, как живут они и их дети, каковы санитарно-гигиенические условия. Кеттельринга втайне забавляет ее ученическое рвение, а папаша огорченно поднимает брови, похожие на огромных мохнатых гусениц. Кеттельринг врет, как школьный учебник:

- Благословенные острова, мисс Мери, сущий рай, кругом девственные джунгли, где летают колибри "фуфу", сама собой произрастает ваниль, знай только собирай ее. А что касается негров, то жаловаться им не приходится: они счастливы, как дети...

Американизованная девушка слушает, обхватив колени руками, и не сводит глаз с путешественника, который вернулся прямо из рая.

XXXI

Вечером камагуэно, мучимый болями в желчном пузыре, извинившись, рано ушел спать. Он и в самом деле выглядел плохо, - под глазами темные круги,

1 Здравствуйте, мистер Кеттельринг.

2 Ладно, Мери (англ.).

глаза ввалились. Кеттельринг вышел в сад выкурить сигару.

Благоухали мускат, акации и волькамерии. Огромные ночные бабочки гудели как ошалелые. На майоликовой скамейке сидела девушка в белом и, слегка приоткрыв рот, вдыхала нестерпимо сладкий воздух.

Кеттельринг учтиво обошел ее стороной, он знает приличия... Но вдруг отшвырнул сигару в заросли олеандров.

- Сеньорита, - чуть хрипло заговорил он, подходя к ней, мне стыдно. Я солгал вам: на островах настоящий ад. Не верьте, если вам скажут, что там можно остаться человеком.

- Но вы снова поедете туда? - спросила она тихо: ночью люди невольно понижают голос.

- Да. Куда же мне еще деться? - Она подвинулась, чтобы он сел рядом. - Вы, вероятно, знаете, что у меня... нигде нет своего дома. Мне некуда вернуться, только туда. - Он махнул рукой. - Сожалею, что испортил ваше представление о рае. А впрочем, там не так уж плохо... - Он попытался вспомнить что-нибудь красивое. - Однажды я видел бабочку Морфо, в двух шагах от себя, она помахивала синими крыльями. Как это было красиво!.. А сидела она на дохлой крысе, кишевшей червями...

Девушка с университетским дипломом выпрямилась.

- Мистер Кеттельринг!..

- Я вовсе не Кеттельринг. К чему, к чему все время лгать? Я никто. По-моему, если у человека нет имени, у него нет и души. Потому я и там выдержал, понимаете?

И вдруг американизованная девушка почувствовала себя маленькой кубинкой, ее длинные ресницы дрогнули, и она жалобно заморгала. "Ay de mi 1, что же мне сказать ему, чем утешить? Он такой странный... лучше всего убежать домой. Вот сейчас перекрещусь и встану..."

1 Бедная я! (исп.)

Нет, американская девушка не может поступить так, американская девушка станет ему товарищем.

Ведь мы изучали психологию, мы можем помочь человеку найти утраченную память, восстановить в памяти подавленные представления. Но прежде нужно приобрести его доверие... Американская девушка дружески берет Кеттельринга за руку.

- Мистер Кеттельринг... или как мне вас называть?

- Не знаю. Я - просто - "человек".

Она сжимает ему руку, чтобы овладеть его вниманием.

- Попробуйте думать о своем детстве, попробуйте! Вы должны что-нибудь вспомнить... хотя бы свою мать. Вспоминаете, да?

- Однажды... меня трясла лихорадка. Это было на Барбуде. Старая негритянка делала мне компрессы из отвара черного перца и пимента. Она положила мою голову себе на колени и искала у меня вшей. Руки у нее были морщинистые, как у обезьяны. Мне тогда казалось, будто рядом со мной мать.

Маленькой кубинке хочется освободить свои пальцы из его руки, его ладонь так горяча... Но это было бы нетактично. Ужасно теряешься в таких случаях!

- Так, значит, вы все-таки помните свою мать?

- Нет, не помню. Наверно, я совсем не знал ее.

Американская девушка полна решимости помочь ему.

- Ну, постарайтесь же вспомнить. Вспомните время, когда вы были мальчиком. Игры, товарищей, какой-нибудь пустячный случай.

Он неуверенно покачал головой.

- Не знаю.

- Ну, все-таки, - настаивала она. - Ведь детские впечатления так глубоки.

Он попытался угодить ей.

- Помню, что, глядя на горизонт, я всегда думал, что за ним должно быть что-то прекрасное. Детские ощущение, не правда ли?

- Вы думали об этом дома?

- Нет, здесь на островах. И при этом я чувствовал себя... мальчиком. - Держа ее за руку, он отважился продолжать. Знаете, я... украл мяч.

- Какой мяч?

- Детский, - лепечет он смущенно. - В Порт-оф-Спейне, около гавани. Он покатился мне под ноги... полосатый, красно-зеленый мячик. И мне вдруг захотелось, чтобы он был мой... захотелось совсем, как мальчишке. С тех пор я не расстаюсь с ним.

Слезы выступили у нее на глазах. "Боже, как глупо я веду себя!"

- Вот видите, мистер... мистер Кеттельринг! - взволнованно восклицает она. - Дело пойдет на лад, вы увидите. Закройте глаза, чтобы сосредоточиться. Вспоминайте изо всех сил...

Он послушно закрывает глаза и сидит неподвижно, повинуясь ее словам. Тишина, слышен лишь шорох крыльев ошалелых бабочек да откуда-то издалека визг мулатки.

- Вспоминаете?

- Да!

Маленькая кубинка, затаив дыхание, склоняется к его лицу. Какой он странный, какой строгий, когда у него закрыты глаза! Измученный и страшный.

Но вот его лицо проясняется.

- Вы вспомнили что-то?

Он вздыхает глубоко, с облегчением.

- Здесь так хорошо!

Девушка борется с охватившим ее беспричинным умилением. И все-таки у нее невольно вырывается:

- Значит... у нас не ад?

- У вас не ад, - шепчет он, боясь шевельнуть рукой и открыть глаза. - Это так ново для меня. Поймите, я не любил тex.

Бог весть, кто раньше разгадал смысл его слов, - девушка, воспитанная в американском университете, или маленькая темноволосая кубинка. Но она вырвала у него свою руку и почувствовала, как вспыхнули ее щеки. Счастье, что здесь темно!

- А... прежде вы любили кого-нибудь? (Боже, какая тьма!)

Он пожал грузными плечами.

- Это вы должны были бы запомнить...

Это сказала американская девушка; кубинка знает, что так нельзя разговаривать с посторонним мужчиной. Но и взрослая американская студентка растеряна. В Штатах, в студенческом общежитии, девушки, бывало, спорили обо всем; и с юношами можно было откровенно обсуждать что угодно. Бог знает, почему сейчас это вдруг стало очень трудно. Мери кусает губы и прижимает похолодевшие руки к пылающим щекам.

- Мистер Кеттельринг?

- Да?

- Я уверена, что вы любили прежде. Вспомните.

Он молчит, упершись локтями в колени. Теперь перед ним снова маленькая кубинка. Как тревожно дрожат ее длинные ресницы!

- Нет, никогда не любил, - медленно произносит он, - я никогда не переживал того, что сейчас. Это я знаю. Знаю твердо.

У маленькой кубинки вдруг перехватило дыхание, сердце забилось, задрожали колени. Так вот какова любовь, боже милостивый! Как прекрасно, боже, плакать хочется! Но американизованная девушка ухватилась за эту фразу и мигом истолковала ее по-своему: да, так и есть, я сразу угадала, тотчас же как только он сказал: "Я лгал вам, сеньорита..."

- Я так рада... - произносит она дрожащим голосом, что... (А чему, собственно, рада?) что вам тут нравится, (не то, не то, но теперь уж это не имеет значения!) Я люблю наш сад, я бываю здесь каждый вечер... (Как глупо я говорю!)-Американская девушка пытается одержать верх. - Послушайте, мистер Кеттельринг, я помогу вам вспоминать, хотите? Как это ужасно, если человек не в силах вспомнить, кто он такой. - Кеттельринг вздрагивает, как от удара. - Я хочу сказать, - американская девушка спешит исправить свою оплошность, - что я буду счастлива памочь вам. Пожалуйста... Она коснулась пальцем его рукава. (Чуточку флирта перед уходом! Чтобы легче было уйти!)