Неповторимая любовь - Шеннон Дрейк

И даже если бы условия в резервациях значительно улучшились, большинство белых вряд ли поняли бы, что каждый воин-индеец — прежде всего личность. Для борьбы белые собрали армию, а воины прерий сражались, движимые прежде всего собственной гордостью и честью. Они не привыкли повиноваться приказам одного вождя.

Красное Облако был великим воином, напомнил себе Слоан, но сумел понять, что союз с белыми — залог будущего индейцев, и заложил фундамент мирных отношений. Но смельчаки покидали резервации, несмотря на угрозу армии истребить все враждебные племена, потому что вожди Сидящий Бык и Бешеный Конь знали, что белые еще не успели захватить все земли и что мир между двумя народами, ведущими столь непохожий образ жизни, попросту невозможен. Индейцы считали, что земля принадлежит всем. В представлении белых владельцем земли был тот, кто предъявил на нее права и покупал ее.

Майкл подошел к Слоану и положил ладонь на его плечо.

— Знаешь, Слоан, когда-то я ненавидел сиу. Когда твою мать взяли в плен, я мечтал отомстить им. Я готов был убить любого индейца, который попадется мне под руку, и не испытывал при этом никаких угрызений совести. Но, пытаясь отыскать Дочь, я много месяцев прожил среди союзников-индейцев — сиу и шайенов. Я узнал, что индейцы прерий — отнюдь не благородные вожди из приключенческих романов восемнадцатого века, но и не грязные, жестокие дикари, какими их изображают современные авторы. Они люди. Индейские дети не слушаются родителей и доставляют им немало хлопот. Молодые мужчины и женщины влюбляются друг в друга. Они вынуждены выживать в суровом мире, они должны есть, смеяться и плакать, жить и умирать. Они просто люди. После смерти твоего отца его последняя воля была с уважением исполнена: его жену и ребенка вернули мне. Вместе с тобой я побывал в селениях сиу. Скажу честно, сынок: как бы я ни жалел об этом, но воины прерий вскоре будут покорены — тут уж ничего не поделать. Я рад, что ты женился на белой женщине. Благодаря ей ты обретешь душевный покой.

Слоан накрыл ладонью руку деда, лежащую на его плече.

— Хотелось бы верить.

— Слоан…

— Тебе известно, что отказаться от участия в этой войне я не в силах. Надеюсь, ты не станешь советовать мне удовлетвориться меньшим?

— Нет, Слоан, не стану. Я прошу тебя лишь об одном: будь осторожен.

— Непременно. Клянусь тебе.

— Жаль, что мне не удалось познакомиться с твоей женой.

— Тебе еще представится возможность ее увидеть.

— Золовка Ястреба Дагласа! Признаюсь, я доволен. Особенно потому, что еще в письмах из Шотландии ты известил меня, что Дэвид жив и здоров. Теперь, когда Дэвид нашелся, Ястребу не понадобится брать под свою ответственность шотландские владения Дагласов. Вы с Ястребом всегда были близкими друзьями, а теперь, когда женились на сестрах, между вами возникли и родственные узы.

— Да, сэр.

— У тебя нет портрета жены?

Слоан грустно покачал головой.

— Все произошло слишком быстро, я даже не успел попросить у Сабрины ее портрет. Свадебная церемония состоялась незадолго до моего отъезда.

Майкл Трелони хмыкнул:

— Так я и думал. В письме ты подробно рассказывал о Дагласе, но ни словом не упомянул о собственной свадьбе.

Слоан пожал плечами.

— Сначала нам было не до того: мы стремились прежде всего выжить. А затем, когда преступление в Крэг-Роке раскрылось, мне пришлось убеждать юную леди ответить на мое предложение согласием.

Майкл помедлил.

— Да, жаль, что ты не привез ее с собой. Уезжая на такую войну, надо… черт побери, Слоан, что же мне делать, если ты погибнешь, не оставив потомства? Надеюсь, твоя жена уже ждет ребенка?

— Вряд ли, сэр.

— Сабрина… — Майкл задумчиво погладил подбородок. — Красивое имя — редкое, но знакомое. Как ее девичья фамилия?

— Конор.

Брови Майкла резко взлетели вверх.

— Падчерица Брэда Дилмана?

Слоан нахмурился, пораженный тем, что его дед моментально вспомнил фамилию. Впрочем, Майкл провел в Вашингтоне много лет; он часто выступал свидетелем в суде и до сих пор участвовал в жизни военных и политических кругов, не говоря уже о том, что обстоятельства смерти Дилмана излагались на первых страницах всех вашингтонских газет.

— Да. Сабрина и ее сестра Скайлар были падчерицами Дилмана. — Слоан опешил, увидев на лице деда неожиданную улыбку. — А в чем дело, генерал?

— Само собой, я читал статьи о смерти Дилмана после его покушения на девушек… Кстати, в них упоминалось и о тебе, причем в самых лестных выражениях. Несколько раз я уже встречался с твоей женой.

— Вот как? — заинтересованно переспросил Слоан.

— Да, это правда.

— Но… она никогда не упоминала о том, что знакома с тобой.

— Наше знакомство было кратким, оно состоялось на ужине в честь нескольких военных в одном из вашингтонских домов. Ужин стал шумным событием. В то время Сабрина была совсем молода — вряд ли она или ее сестра запомнили всех стариков, которых им представили. А может, она помнит о нашей встрече, но не связывает ее с тобой, поскольку…

— Поскольку я похож на индейца?

— Я всегда гордился тем, что между нами есть внешнее сходство, Слоан.

Слоан улыбнулся:

— И я горжусь этим, сэр. Ну и какое же впечатление произвела на вас моя жена?

— Красивое имя, прекрасная девушка. Очаровательная, изысканная, пленительная!

— Вот как?

— Надеюсь, ты согласен со мной.

— Разумеется. Да, мне известны достоинства ее внешности, но каково было твое впечатление… в целом?

Майкл понимал, что его внук с нетерпением ждет продолжения, но не спешил.

— Видишь ли, еще десять лет назад я предсказывал, что когда-нибудь имя Брэда Дилмана станет для американского народа синонимом коррупции. Однако этот негодяй умел гладко говорить и увлекать за собой толпу. Он казался непоколебимым столпом общества! Так или иначе, я всем сердцем посочувствовал обеим девушкам, едва увидел их. Обе беспокоились о здоровье своей матери, которое оставляло желать лучшего. Никогда не забуду, как Дилман взял Сабрину за руку и как она застыла от этого прикосновения, каким взглядом ответила ему… Она вела себя безупречно, была очаровательна и любезна с каждым из присутствующих гостей. Но каждый раз, стоило ей только почувствовать минутную свободу — например, танцуя с привлекательным молодым офицером, — Дилман подходил к ней, что-то шептал на ухо и тут же уходил беседовать с кем-нибудь из своих сторонников, чтобы смягчить впечатление. Никогда не забуду, какое выражение было на лице Сабрины, когда Дилман прикасался или заговаривал с ней. Казалось, она воздвигла вокруг своей души нечто вроде стены оборонительных укреплений против него. Ты представляешь себе, как можно год за годом жить рядом с человеком, убившим твоего отца?