Чужие грехи (СИ) - Елена Грасс

родителей. Решил, что им не нужно нервничать заранее. Да и боюсь, что встречаться не захотят, будут переживать в ожидании встречи и наговорят лишнего. Мама постоянно с Матвеем, он очень чувствует её настроение. Если заранее скажу, кого привезу, мама распсихуется, и ребёнок тоже будет беспокоиться.

А этого допускать нельзя, мне нужна поддержка со всех фронтов, у меня свой план. Не знаю насчёт его эффективности, но понял, сидеть и ждать у моря погоды — это не про наши отношения с Дашей.

— Екатерина Сергеевна, прошу вас, пожалуйста, прекратите нервничать. Мне самому несладко, — уговариваю.

— Вряд ли, Максим, тебе страшнее, чем мне, ведь именно я причина всех ваших бед. Мне очень стыдно смотреть в глаза твоим родителям, кажется, не смогу с этим страхом справиться.

— Уверен, вы напрасно стыдитесь, и совершенно не правы, когда говорите, что вы причина всех наших бед. Не вы, а ваш сын. Разве вы должны быть за него в ответе?

— Конечно, должна, ведь именно я воспитала такого морального урода. До сих пор не могу поверить, что он бросил собственного ребёнка, что он довёл вашу Настю до самоубийства. Как такое только возможно⁈

Я вижу, как трясутся её губы, пытаюсь успокоить, но не получается.

— Ну, прекратите, вы сейчас начнёте плакать, будут красные глаза. Подумайте, как вы будете выглядеть при знакомстве с моими родителями? Кроме того, Матвей, увидев вас в таком состоянии, скорее всего, испугается, тоже начнёт плакать. Вам нужно пожалеть ребёнка, — прохожусь по таким аргументам, чтобы она взяла себя в руки. — Екатерина Сергеевна, повторяю, вы ничем перед нами не виноваты. Да ведь я перед вами тоже виноват, забыли? — грустно улыбаюсь. Тошно постоянно про это думать.

— Если честно, да, забыла. И не хочу больше это вспоминать. Я уверена, что с Дашей у вас всё наладится.

— Мне бы вашу уверенность, — понуро отвечаю ей.

— Даша девочка… как сказать, гордая. Но уверена, она успокоится, когда узнает правду о том, что ты сделал для нашей семьи. Она простит тебя.

— Повторю, как в прошлый раз, всё тоже самое: не хочу, чтобы она возвращалась ко мне только из-за чувства благодарности. Жить с женщиной при таких условиях всё равно сам не смогу. Это будет точить меня изо дня в день. Поэтому, повторно, настоятельно попрошу вас ничего не говорить Даше.

— Ты не думай о нашей семье плохо, Максим. Саша, полагаю, потерялся ровно в тот момент, когда погиб его отец. Он не мог найти себя дальше, поэтому творил такие дела.

— Моё предложение — не говорить о нём. Напоминая о нём, вы напоминаете мне о Насте, это очень тяжело. Долг я закрыл не ради вашего сына, а только потому, что очень виноват перед Дашей, и потому что должен своему ребёнку.

— Я понимаю, и больше не буду говорить о нём.

Подъезжаем к дому, идём к подъезду, Екатерина Сергеевна вдруг останавливается и начинает плакать.

— Максим, подожди, дай отдышаться. Не могу, боюсь заходить в ваш дом, смотреть в глаза твоим родителям. Что им скажу? Простите меня за то, что мой сын убил вашу дочь? А мой внук⁉ Я до сих пор не могу поверить, что всё-таки мой сын способен на такое. Подожди, пожалуйста, давай посидим на лавке, успокоюсь.

— У нас есть недалеко парк, предлагаю прогуляться.

В парке мы молчим, каждый думает о своём. Екатерина Сергеевна плачет, а я невольно вспоминаю её дочь. Как в своё время гуляли с Дашей, первый поцелуй с ней, первый взгляд, та сахарная вата, который покупал. Воспоминания опять мучают мою голову.

Екатерина Сергеевна что-то говорит, вытирает слёзы, а я жду, когда успокоится и придёт себя. Знаю, ей нужно время, но настаиваю на том, чтобы она взяла себя в руки,

— Пойдём. Я обещаю, что больше не буду плакать. Конечно, я дама слабохарактерная, — смеётся, — но, я постараюсь держать себя в руках. Уж точно ради того, чтобы не испугать Матвея.

Поднимаемся по лестнице в квартиру, звоню в дверь. Открывает мама, на руках Матвей. Он улыбается, глядя на меня. Мама, прости, сейчас буду шокировать тебя.

— Здравствуйте, проходите, — пропускает нас в квартиру.

Екатерина Сергеевна робко делает шаг вперёд и улыбается. А глаза всё равно красные, как и говорил.

— Мама, познакомься, это Екатерина Сергеевна.

— Здравствуйте, — протягивает моей маме руку — очень рада познакомиться с вами.

— А я Татьяна Ивановна. Мне тоже очень приятно, — пока мама дружелюбна, потому что не знает кто перед ней.

Матвей начинает крутиться на руках, нервничает.

Екатерина Сергеевна не сводит с него глаз, смотрит, практически не моргая.

— Екатерина Сергеевна, — обращаюсь к ней, — это ваш внук, Матвей. Это сын Анастасии.

— Максим, что происходит? — заметно начинает переживать.

— Мама, это Екатерина Сергеевна… — не успеваю закончить фразу.

— Я уже слышала её имя. Максим, повторяю свой вопрос: что происходит? — мама повышает голос.

— Это Екатерина Сергеевна, мама Александра. — Наступает пауза.

Наверное, зря я так, с места в карьер, но, решил не разводить надолго, потому что этот разговор всё равно неизбежен, он всё равно случится. Конечно, лучше не на пороге, поторопился.

— Давайте пройдём в комнату, сядем и нормально, спокойно поговорим.

Моя мама воспитанная женщина, не стала устраивать скандал и кричать, тем более это ей совершенно несвойственно. Она посадила Матвея в манеж, положила ему несколько игрушек и села напротив Екатерины Сергеевны. Она сверлила её взглядом, понимая, кто эта женщина и чья она мать.

Мне кажется, что в этот момент она испытывала все те же чувства, которые испытывал я, когда только познакомился с Дашей. Мы проходили это по новому кругу. Но, сейчас не позволю, чтобы по новой развивалась эта ненависть. Я обещал, что замкну этот круг на себе.

В конце концов, ни Екатерина Сергеевна, ни Даша ни в чём не виноваты. Они тоже стали жертвами обстоятельств, как ни крути.

— Ваш сын подлый и гадкий человек, вы в курсе? — холодно сказала она Екатерине Сергеевне.

— Мама… — главное, не перегнуть сейчас. Люди в эмоциях могут натворить дел. Знаю, проходил.

— Нет, подожди, Максим! Ты привёл эту женщину в наш дом, значит, я скажу всё, что думаю. Позволите? — перебивает меня и снова обращается к Екатерине Сергеевне.

— Да, говорите, готова выслушать вас, — понуро опускает голову.

— Я ненавижу вашего сына! Он уничтожил нашу семью, перевернул жизнь с ног на голову, убил нашу дочь, отказался от своего сына. Нормальный человек так поступит, скажите? — смотрит выжидающе, с агрессией.

— Отвечаю на ваш вопрос, — снова плачет, — нет, я была не в курсе его дел и отношений с Настей. И, поверьте, если бы знала, никогда бы не допустила такого отношения к девочке. Но, он взрослый человек, давно не живёт с нами. Знаю, что никаким