Неизвестный Мелхиседек - Владимир Небадонский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И утешением для еврейских пленников, как и для многих тысяч с тех пор, было слышать слова, подобные этим: «Так говорит Господь: „Я сотворил тебя, я искупил тебя, я назвал тебя; ты — мой"». «Когда пересекаешь реки, я с тобою, ибо ты дорог в моих глазах». «Может ли женщина забыть своего грудного ребенка, не пожалеть сына, вышедшего из ее чрева? Да, она может забыть, но я не забуду своих детей, ибо взгляните: я начертал их на своих ладонях; я даже покрыл их тенью своей руки». «Пусть нечестивые люди оставят свои пути, а неправедные — свои помыслы, и пусть снова придут к Господу, ибо он многомилостив».
Вслушайтесь еще раз в проповедь этого нового раскрытия Бога Салима: «Как пастырь он будет пасти стадо свое; ягнят он будет брать на руки и носить на груди своей. Он возвращает уставшим силу и дарует крепость изнемогшим. Верящие в Господа вновь обретают силу, расправляют крылья, как орлы; они бегут и не слабеют, идут и устали не знают».
Этот Исайя широко распространял евангелие, раздвигавшее представление о верховном Ягве. Он соперничал с Моисеем в красноречии, изображая Господа Бога Израиля как Всеобщего Создателя. Его описание бесконечных атрибутов Всеобщего Отца отличалось поэтичностью. Никто и никогда не произносил ничего более прекрасного о небесном Отце. Как и Псалмы, писания Исайи принадлежат к числу наиболее возвышенных и истинных отображений духовной концепции Бога, когда-либо услышанных смертным человеком до прибытия на Землю Михаила. Вслушайтесь в это изображение Божества: «Я высок и возвышен, я обитаю в вечности». «Я первый, и я последний, и нет другого Бога, кроме меня». «Рука Господа не сократилась для того, чтобы спасать, и ухо его не отяжелело для того, чтобы слышать». Новой для еврейства доктриной стала настойчивая проповедь божественного постоянства, преданности Бога, с которой выступал этот милосердный, но мужественный пророк. Он заявил, что «Бог не забудет, не оставит».
Этот отважный учитель провозгласил, что человек и Бог связаны теснейшей связью, сказав: «Каждого, кто называется моим именем, я сотворил для славы моей, и они будут возвещать мою хвалу. Я, я сам отпускаю грехи твои ради себя самого, и грехов твоих помнить не буду».
Вслушайтесь в то, как этот великий еврей разрушает учение о национальном Боге, восславляя божественность Всеобщего Отца, о котором он говорит: «Мой трон — небеса, земля — подножие для моих ног». И вместе с тем Бог Исайи был святым, величавым, справедливым и непостижимым. Почти полностью исчезло представление о гневном, мстительном и ревнивом Ягве, которому поклонялись бедуины пустыни. Новая концепция верховного и всеобщего Ягве появилась в сознании смертных людей, чтобы уже никогда не исчезать из их поля зрения. Претворение божественной справедливости положило начало разрушению примитивной магии и биологического страха. Наконец-то человек познакомился с вселенной закона и порядка, с вселенским Богом, обладающим надежными и неизменными атрибутами.
И этот проповедник небесного Бога никогда не переставал провозглашать своего Бога любви. «Я живу в высоком святом месте и также с теми, чей дух сокрушен и смирен». Всё новые слова утешения находил этот великий учитель для своих современников: «И Господь будет вести вас всегда, и насыщать ваши души. Вы будете, словно напоенный водою сад, словно ручей, который никогда не иссякает. И если враг прибудет, как река, дух Господа воздвигнет преграду». И вновь разрушающее страх евангелие Мелхиседека и рождающая доверие религия Салима засияли ярким светом во благо человечества.
Осуществленное этим дальновидным и мужественным Исайей, возвышенное изображение величия и универсального могущества верховного Ягве — Бога любви, правителя вселенной и нежного Отца всего человечества — полностью затмило националистического Ягве. С тех богатых событиями дней высшая западная концепция Бога всегда включала всеобщую справедливость, божественное милосердие и вечную праведность. Высоким слогом, с несравненным достоинством этот великий учитель описал всемогущего Создателя как вселюбящего Отца.
Этот пророк периода вавилонского плена проповедовал своему народу и представителям многих других народов, внимавшим ему на берегу реки в Вавилоне. И этот второй Исайя сделал немало для того, чтобы нейтрализовать множество ложных и национально-эгоистических представлений о явлении обещанного Мессии. Эта попытка удалась не полностью. Если бы священники не направили все свои усилия на построение ложного национализма, учения первого и второго Исайи создали бы условия, которые позволили бы узнать и принять обетованного Мессию.
Священная и светская история
Традиция, в соответствии с которой факты жизненного опыта древних евреев рассматриваются как священная история, а события остального мира — как светская история, в значительной мере объясняет то запутанное положение, в которое попадает человеческий разум при интерпретации истории. Причиной тому является отсутствие светской истории евреев. После того, как священники вавилонского плена подготовили новое изложение якобы чудодейственных отношений Бога с древними евреями, то есть создали священную историю Израиля в том виде, в каком она существует в Ветхом Завете, они целиком и полностью уничтожили существовавшие памятники древнееврейской истории — такие книги, как «Деяния царей израильских» и «Деяния царей иудейских», наряду с некоторыми другими, более или менее точными изложениями древнееврейской истории.
Для того, чтобы понять, почему плененные и подневольные евреи до такой степени страшились разрушительного давления и неизбежного насилия светской истории, что взялись за полное переписывание и исправление своей истории, нам необходимо вкратце взглянуть на факты их запутанного национального опыта. Следует помнить, что евреи не создали адекватной нетеологической философии жизни. Они боролись со своим изначальным, почерпнутым из Египта представлением о божественном вознаграждении за праведность в сочетании со страшными наказаниями за грехи. Драма Иова была чем-то вроде протеста против этой ошибочной философии. Откровенный пессимизм Экклезиаста был мудрой земной реакцией на эту сверхоптимистическую веру в Провидение.
Однако пятьсот лет господства чужеземных правителей были слишком долгим сроком даже для терпеливых и многострадальных евреев. Пророки и священники возопили: «Долго ли, Господи, долго ли?» Честные евреи искали ответ в Писаниях, но приходили в еще большее смущение. Один из прорицателей древности обещал, что Бог защитит и освободит свой «избранный народ». Амос грозил, что Бог отвернется от
