Шри Ауробиндо. Упанишады. Кена и другие - Шри Ауробиндо

Брахмана, они пребывают в верховной Божественности, их исток, их обитель, их уровень бытия – это сверхсознательная Истина. Да, они проявляют себя в человеке в форме его способностей и принимают облик человеческой ограниченности, проявляют себя в низшем космосе и принимают форму космических процессов; однако то есть их низшее, меньшее движение, вне пределов которого они всегда являются Единым, Трансцендентным и Дивным, Владыкой Силы, Восторга, Знания и Бытия. В Упанишадах же идея Брахмана возобладала, свергнув богов с этого высокого пьедестала таким образом, что они предстают лишь в своих низших человеческих и космических проявлениях. Их другие ведические аспекты по большей части сохранены. Здесь три бога Индра, Ваю и Агни представляют космическое Божественное Начало на каждом из трех его уровней: Индра – на ментальном, Ваю – на витальном, Агни – на материальном. В таком порядке, начиная с материального, обращаются они к Брахману.

Агни – это жар и пламя сознательной силы в Материи, которая воздвигла вселенную; это он сделал возможным становление жизни и ума, он развил их в материальной вселенной, где является высшим божеством. И прежде всего, он есть тот, кто дает исходный стимул речи, для которой Ваю является выразителем, а Индра – господином. Этот жар сознательной силы в Материи есть Агни Джатаведас, ведающий все, что рождено; ему известны закон, процесс, пределы и отношения всего, что рождено, всякого феномена космоса. И если пред ними некое могучее Порождение космоса, нечто неопределенное новое, развившееся из космических борений и процессов, то кому же узнать его, определить его пределы, силу, возможности, как не Агни Джатаведасу?

Полный уверенности в себе, устремляется он к предмету исследования и встречает со стороны того вызов: «Кто ты? Что за сила в тебе?» Его имя Агни Джатаведас, Мощь, лежащая в основании всякого рождения, всякого процесса в материальном космосе, которая охватывает и ведает их действие, и его сила в том, что он, как пламя Времени и Смерти, может пожрать все таким образом рожденное. Все для него – пища, которую он усваивает и превращает в материал для нового рождения и образования. Однако он, всепожирающий, невзирая на всю свою силу, не может пожрать ничтожную сухую былинку, когда за ней стоит могущество Вечного. Ничего не раскрыв, Агни вынужден вернуться. Выяснилось лишь одно: Дух этот не является Порождением материального космоса, не является началом преходящим, подверженным пламени и дыханию Времени; для Агни он слишком велик.

Еще один бог откликается на зов. Это Ваю Матаришван, великое Жизненное Начало, тот, кто движется, дышит, бесконечно расширяется и возрастает в материнском элементе. Все вещи вселенной есть движение этой могучей Жизни; это он принес Агни и тайно поместил его во все сущее; для него были воздвигнуты миры – чтобы Жизнь двигалась в них, чтобы она действовала, чтобы бурлила и наслаждалась. Если Дух этот не порождение Материи, но некая колоссальная Жизненная Сила, действующая в глубинах либо высотах бытия, то кому ее познать, кому охватить ее в своем вселенском распространении, как не Ваю Матаришвану?

С такой же уверенностью бросается он к предмету и так же остановлен грозным: «Кто ты? Что за сила в тебе?» Он – Ваю Матаришван, и сила его в том, что он, Жизнь, может вовлечь в себя все вещи, охватить их своим возрастанием, завладеть ими для владычества и наслаждения. Но даже самым наимельчайшим из малого не может он завладеть и обладать, если это ничтожно малое защищено от него покровом Всемогущего. Теперь и Ваю возвращается, ничего не раскрыв. Ясно лишь, что перед ним не форма или сила космической Жизни, которая действует в границах всеохватного жизненного импульса; слишком велик явившийся для Ваю.

Приходит черед Индры, Могучего, Изобильного. Индра – это мощь Ума; чувства, используемые Жизнью для наслаждения, есть функции Индры, осуществляемые им в целях познания, а все создаваемое, несомое и разрушаемое Агни во вселенной является для Индры сферой и предметом деятельности. Таким образом, если это неизвестное Существование есть нечто, за что могут ухватиться чувства, или же нечто, что может помыслить ум, то Индра сможет познать его и сделать частью своих изобильных владений. Однако это не то, что могут уловить чувства, и не то, что может помыслить ум, поэтому когда Индра к нему приближается, оно исчезает. Ум может помыслить лишь то, что ограничено Временем и Пространством, а Брахман же этот, по выражению Ригведы, не есть сегодня и не есть завтра, и хотя он движется и доступен в сознательном бытии всего сознательно сущего, он исчезает из поля зрения ума, когда тот пытается к нему приблизиться и изучить его в собственном бытии. Вездесущий недостижим для чувственного восприятия. Всеведущий не может быть познан ментальностью.

Однако Индра, в отличие от Агни и Ваю, не прекращает свое исследование; он продолжает свой путь в высочайшем эфире чистой ментальности, и там ему встречается Женщина, сияющая множеством образов, Ума Хаймавати; от нее он узнает, что Дух этот – Брахман и что лишь благодаря ему побеждают и самоутверждаются боги ума, жизни и тела, лишь в нем они возвеличиваются. Ума – это верховная Природа, из которой рождается космическое действие в целом; она – апогей чистоты и наивысшая сила Единого, который здесь сияет во множестве форм. От этой верховной Природы, что является также верховным Сознанием, должны боги узнать собственную истину; они должны отражать в себе ее, а не ограничиваться собственным низшим движением. Ведь она обладает ведением и сознанием Единого, в то время как низшая природа ума, жизни и тела может помыслить лишь множественность. Поэтому хотя Индра, Ваю и Агни – величайшие из богов, и первый из них приходит к знанию о существовании Брахмана, два других же приближаются к нему и ощущают его прикосновение, однако лишь через связь с верховным сознанием, через отражение в себе его природы и устранение собственного витального, ментального, физического эгоизма, в результате чего вся их деятельность начнет отражать Единое и Верховное, могут пребывающие в нас боги познать Брахмана и обладать им. Сознательная сила, поддерживающая нашу воплощенную жизнь, должна стать всецело и исключительно началом, отражающим то верховное Сознание и Силу, по отношению к которым ее обычная деятельность даже в высотах своих предстает лишь сумеречным подобием; Жизнь должна стать пассивно могучим отражением и чистым образом той верховной Жизни, которая величественней, чем любой ныне достижимый и потенциально возможный максимум нашей собственной витальности; Ум должен согласиться быть не более, чем точным, незамутненным зеркалом, отражающим образ сверхсознательного Существования. Через сознательное предание ума, жизни и чувств Владыке наших чувств, жизни и ума, единственному истинному управителю их деятельности, через превращение существования в космосе в пассивное отражение вечного бытия и точное воспроизведение природы Вечного мы можем надеяться познать и через познание – достичь то, что для нас является сверхсознательным; мы вступим в Безмолвие, которое повелевает вечной, беспредельной, свободной и всеблаженной активностью.

14 – Преображение «я» и богов

Как мы увидели, способ познать Брахмана – это проникнуть по ту сторону форм вселенной к тому, что является в космосе сущностным, – а это сущностное состоит из двух начал, богов в Природе и «я» в индивиде, – а затем через них проникнуть к Запредельности, которую они представляют. Было также установлено практическое отношение между богами и Брахманом в этом процессе божественного познания. Космические функции, посредством которых действуют боги: ум, жизнь, речь, чувства, тело, – должны стать восприимчивыми к началу, которое, пребывая за ними, управляет ими, благодаря которому они существуют и действуют, благодаря чьей силе они развиваются, взрастают и обретают могущество, радость и свои способности; к нему должны они обратиться, оставив обычную свою деятельность; отказавшись от нее, отказавшись от ложной идеи самостоятельного функционирования и самоуправления, которая представляет собой эгоизм ума, жизни и чувств, они должны с сознательной пассивностью предоставить себя силе, свету и радости, излучаемой чем-то стоящим за ними. И тогда божественное Неизъяснимое начинает явно отражать Себя в богах. Свет Его овладевает мыслящим умом, Его сила и радость – жизнью, Его сияние и экстаз – эмоциональным умом и чувствами. Нечто от верховного образа Брахмана запечатлевается на природе мира и превращает ее в божественную природу.

Все это не совершается внезапным чудом. Это приходит в виде вспышек, откровений, внезапных прикосновений и проблесков: словно полыхнувшая с небес молния откровения блистает на миг и тут же вновь исчезает в своем тайном источнике; словно распахиваются и тут же снова смыкаются веки внутреннего видения, ибо око не может долго и неотрывно взирать на абсолютный свет. Эти повторяющиеся прикосновения и наития Запредельности заставляют богов жить в ожидании, обратив свой взгляд и свое внимание ввысь, а постоянство повторений заставляет их пребывать в постоянной пассивности; прекратив устремляться вовне в погоне за формами вселенной, ум, жизнь и чувства все больше утверждаются в памятовании, восприятии, радости прикосновения и видения трансцендентной славы и в итоге принимают решение сделать ее единственной своей целью; отныне лишь на нее будут они откликаться, а не на прикосновения мира внешнего. Безмолвие, низошедшее на них и ставшее теперь их опорой и их состоянием, обратится в познание ими вечного безмолвия, которое есть Брахман; отклик их деятельности на высший свет, могущество, радость обратится в познание ими вечной активности, которая есть Брахман. Никакого другого состояния, никаких других откликов и деятельности они ведать не будут. Ум будет знать лишь Брахмана, думать лишь о Брахмане, Жизнь будет двигаться лишь к Брахману, овладевать лишь Брахманом, наслаждаться лишь Брахманом, глаз будет видеть, ухо – слышать и все другие чувства – ощущать лишь Брахмана, и ничто иное.