Самурай - Ирина Оловянная

Для начала они собрались загнать нас в угол, чтобы мы не смогли сбежать, мы с удовольствием загнались, а потом быстренько сделали рокировку — они и понять не успели как. «В бою никогда не злись», — часто повторяет сенсей. Я и не злился. Я спокойно вышибал дух из той пары, которая мне досталась. Алекс и Лео поступали так же, и помощь им не требовалась. Минут через десять этих скотов действительно пришлось поднимать, чтобы вдарить им еще по разу. Я придавил к стенке и придушил их главаря:

— Ты, ублюдок, еще кого-нибудь тронешь — убью!

Он испуганно покивал. Я врезал ему еще раз. И услышал за спиной:

— Всем стоять!

Мы попались. Неважно. Главное, этих прибили качественно. Я выпустил горло, которое сжимал, и повернулся лицом к городским охранникам. За моей спиной что-то шмякнулось.

Виноватым никто из нас не выглядел, и это очень не понравилось сержанту, начальнику патруля.

— Вызовите медслужбу, а этих — в мобиль, — приказал он.

Мы без сопротивления забрались в машину: огрести электродубинкой никто не хотел, и вообще, попались, так что уж тут...

В машине мы молчали. У каждого на кончике языка висел вопрос, что будет с нами дальше. Но никто не собирался сдаваться и задавать его первым. Если бы кто-нибудь из нас знал, что нас ждет, уже бы поделился информацией.

В участке нам велели зайти в клетку и ждать. Почему-то мне показалось, что в этом нет никакой необходимости, просто психологическая обработка. Они просчитались, у каждого из нас свой сенсей, и все они настоящие мастера. Поэтому когда офицер городской охраны пришел с нами разбираться, он обнаружил в клетке трех спокойно медитирующих мальчишек. Вид у него был удивленный и недовольный: не подействовало.

— Выходите! — приказал он.

Мы вышли. Некоторое время он нас разглядывал. Безрезультатно. Дрожать никто не начал. Я поймал его взгляд и не отпустил: сейчас ты прекратишь тянуть резину.

— Вы знаете, что вы их чуть не убили? — не выдержал он наконец.

— Ну так не убили же, — лениво ответил я.

— Думаете, вам это сойдет с рук, папенькины сыночки?!

Мы переглянулись.

— Классовая солидарность охранников с хулиганами, — заметил Алекс.

— Чего? — не понял офицер.

Истории он не изучал, это шутка для нас троих.

— Назовитесь.

Мы назвали свои фамилии и имена. Офицер поискал нас по муниципальной базе. По-моему, он очень хотел влепить нам лично, но не решился. Очень уж у меня знаменитая фамилия. Да и вид у нас был такой... Готовность сопротивляться, если надо, до смерти. Офицер опять надолго задумался. Ну надоел, зануда!

Наконец он собрался с духом, сел за комп и набрал какой-то номер, как оказалось, профа.

— Генерал Галларате, простите за беспокойство. Лейтенант Аличе, третий участок охраны порядка.

— Я вас слушаю, — раздался голос профа.

— У нас здесь ваш сын с приятелями, мы задержали их потому, что они зверски избивали другую компанию мальчишек...

О том, что их было шестеро, он не упомянул.

— Продолжайте...

— Тех пришлось отправить в больницу.

— Так, ясно. Поверните монитор, пожалуйста.

Смотреть в глаза профу на этот раз почему-то было непросто.

— Вы перестали отличать войну от мира? — печально спросил проф. — И вооруженных десантников от детей?

Мы промолчали. Не буду я оправдываться. Не хочу, не здесь... лучше поскорее оказаться дома...

— Лейтенант Аличе, правильнее всего будет, если вы просто сообщите об этом родителям. Я вас уже понял.

— Хорошо, — согласился Аличе, — до свидания.

Он обернулся к нам:

— Вы можете идти, лучше всего — домой.

Не слишком чистая улочка с обшарпанными стенами домов и чахлыми деревцами показалась мне райским местечком.

Почему я никогда не ценил свободу просто пойти в ту сторону, в которую хочешь? Я вдохнул поглубже.

— Естественная вентиляция легких, — попытался пошутить Алекс, вид у него был мрачный, мрачнее я его никогда не видел.

Мне тоже, если подумать, веселиться нечему: проф здорово разозлился, чужим это, конечно, незаметно.

— А по-моему, — потянул Лео, — мы все сделали правильно.

Алекс сразу же приободрился.

— Ну не совсем, — пробормотал он, — но в общем...

Мои друзья правы: чего это мы? С какой стати тут такие похороны? Почему это я решил, что проф поверит чьему-нибудь слову против моего? И почему это мы «не совсем правы»?

Мы договорились связаться вечером и разошлись по домам.

В Лабораторном парке я сначала пошел к себе и долго стоял под душем, стараясь смыть кошмарный запах «обезьянника». Желание объясняться постепенно улетучивалось, а может быть, утекало вместе с водой. Простояв под струями горячей воды минут двадцать, я оделся и отправился в кабинет профа.

Он меня уже ждал. Проф немного помедлил — надеялся, что я что-нибудь объясню, потом не выдержал и нарушил молчание:

— Какая муха тебя укусила?

— Их было шестеро!.. — запальчиво начал я.

— Я догадался, что не двое, — с едва заметной иронией перебил меня проф, — они вам все равно не противники.

Ну все понятно, Алекс тоже именно это и имел в виду. Зачем я так извратил главное правило честной драки — «Поднимают и бьют»?

— Иди, сделай что-нибудь умное, — порекомендовал мне проф.

Я поскорее убрался в парк. И что это за такое «умное», которое я должен сделать?

Вечером я позвонил друзьям: их родители оказались совершенно нормальными людьми! Черт! Почему это такое открытие?

С утра я связался с Гвидо. Его здоровьем надо поинтересоваться.

Гвидо по-прежнему пришептывал, но обрадовал меня сообщением, что ему лучше, а пару выбитых зубов ему вставят на днях. Он хотел сказать что-то еще, но не решался. Я ему помог.

— Гвидо, ты очень хочешь мне что-то сказать, — утвердительно заявил я.

— Э-э, да! Энрик, э-э, м-м, тут мой папа сообщил синьору Террачино, куда прислать счет... Ты не можешь, ну... Не знаю... Извиниться за меня. Я тут еще несколько дней дома просижу.

— Хорошо, я понял, не переживай.

— Угу, и еще мне звонила Лаура. Говорила, что вы попались...

— Только не вздумай извиняться и говорить спасибо, — прервал его я. — Понимаешь?

— Да!

— Вот и умница. Ну выздоравливай.

Летучие коты! Бывают же такие... бестактные! У-у, болван! Как бедный Гвидо его только терпит?

В воскресенье проф старательно меня избегал. Весь день шел ливень, и я, пофланировав по дому и убедившись, что в высоком искусстве маневрирования мне до профа далеко, смирился и сел решать задачи. Геракл долго терся о мои ноги, но я так и не разрешил ему забраться мне на колени (его законное место), он обиделся и ушел, независимо задрав хвост.