В дебрях Борнео - Эмилио Сальгари

— В этом я не сомневаюсь! — ответил Сандакан, задумчиво глядя на выход из пещеры. — Но я боюсь совсем другого.

— А именно? — осведомился Янес.

— Ты слышал слова негрито?

— Слышал, но не совсем понял их.

— А между тем нет ничего проще! — хмуро сказал Сандакан. — Даяки под руководством Теотокриса роют канаву от Черного озера, находящегося в нескольких десятках метров от входа в пещеру.

— Слышал! Думают выжить нас из нашего убежища, как дети выживают из норки тарантулов и скорпионов?

— Хуже, дружище! «Черная вода» — ведь это же нефть.

— Да, знаю! Что же из этого?

— А то, что они, надо полагать, хотят выжечь, а не выжить нас отсюда!

— То есть?

— Гляди, гляди. Начинается! — крикнул Сандакан, протягивая руку по направлению к выходу из пещеры.

— Что это? — невольно вскрикнули и остальные, протирая глаза. Странный багровый свет заливал теперь вход в пещеру. Казалось, побагровели и стены узкого коридора, и своды пещеры. Побагровели, словно покрытые кровью, лица четырех друзей. Алый отблеск лег на их одежду и оружие. Алые огоньки заблестели в их глазах.

— Огонь льется сюда! — закричал кто-то.

— Нет, льется не огонь! — отозвался сохранивший спокойствие Сандакан. — Огонь не может литься!

— Но что же это?

— «Черная вода». Нефть! Даяки закончили свою работу, провели канал от наполненного нефтью озера, пустили по нему нефть, подожгли ее. И вот, вы видите, что делается…

К счастью, нефть пока стекала внутрь пещеры только очень узкой струйкой, прокладывая себе дорогу по самой глубокой части коридора. Поэтому горящие струи еще не коснулись дремавших у входа в пещеру пресмыкающихся. Но, тем не менее, среди усыпленных звуками флейты змей уже заметно было нарастающее беспокойство. Все чаще раздавалось шипение какого-нибудь гиганта, все чаще над кучей блестящих цилиндрических тел поднимались безобразные головы.

— Через час, если не раньше, змеи начнут жариться на огне! — заметил Сандакан, глядя на стекающую в глубь пещеры огненную струйку.

— Может быть, к тому времени наши бойцы придут к нам на помощь? — предположил Янес.

Тремаль-Наик и Каммамури, самые возбудимые, не могли оставаться бездеятельными: они обыскивали, обшаривали пещеру в надежде найти другой выход. Для этого они воспользовались импровизированными факелами, в которых не было недостатка: кругом валялись большие куски высохшего бамбука. В одном из углов пещеры удалось отыскать целый их склад, и когда Каммамури зажег один, оказалось, что это настоящий факел, Потому что ствол бамбука был наполнен каким-то смолистым веществом, дававшим довольно сильное пламя. Но все поиски выхода оказались тщетными: кроме «змеиной тропы», через которую ушел на волю негрито, других выходов не было.

Каммамури в бешенстве стал пытаться проложить себе дорогу через эту щель. Сначала казалось, что ему это удается: стенки щели были покрыты довольно толстым слоем какого-то наплыва, легко крошащегося под ударами тяжелого паранга. Но скоро лезвие меча натолкнулось на удивительно крепкий камень, и Каммамури, ничего не добившись, был вынужден вернуться к друзьям, в мрачном молчании наблюдавшим, как с каждой минутой поток горящей нефти, стекавшей сверху в глубь пещеры, становился все мощнее. Вся пещера была теперь залита багровым отсветом фантастического огня, копившегося в какой-то впадине. Становилось труднее дышать. Воздух заметно накалялся. И зачарованные звуками флейты гигантские змеи уже стряхнули владевшее ими оцепенение и переползали с места на место, покидая коридор у входа и отступая в глубину пещеры. Уже не одна змея проползла, шипя и извиваясь, мимо разведчиков, спрятавшихся за выступом стены пещеры и задыхавшихся в ядовитых парах горящей нефти.

XII. «Дети Мопрачема»

Положение четырех заключенных в пещере становилось невыносимым. Это было ясно всем. Но, странно, с возрастанием опасности, с приближением смерти — и еще какой ужасной смерти! — все четверо как будто становились спокойнее. Признаки волнения обнаруживал один только португалец, который время от времени вытаскивал из кармана какой-то предмет, напоминавший почерневший сучок, вертел его в руках, потом с проклятием клал обратно в карман.

В конце концов Сандакан спросил, что означают эти странные манипуляции.

— У меня еще уцелела одна сигара, — ответил Янес, опять разражаясь проклятиями, — но пусть черт возьмет этих проклятых даяков! Они так торопятся отправить нас на тот свет, что я не успею выкурить ее…

— Кто же мешает? Кури скорее! — невольно улыбнулся Сандакан.

— Да она промокла. Когда мы пробирались по лесу, я ее выронил на землю, она скатилась в лужу. Все держал ее в кармане в надежде, что она подсохнет. А она и сейчас все так же сыра, что не загорится. Надо бы ее подсушить!

— И это возможно! — ответил Сандакан. — Посмотри, сколько тут огня? Скоро он высушит не только твою сигару, но и наши тела…

— Берегись! — раздался сзади окрик Тремаль-Наика. Блеснула его сабля, опускаясь молнией на какой-то предмет.

Брызги крови фонтаном ударили о скалу. Что-то сильное хлестнуло и сбило с ног Каммамури, а потом покатилось со скалы вниз. Это было тело огромного питона, незаметно заползшего на платформу, служившую убежищем нашим друзьям. Но зоркий индус вовремя заметил грозившую Сандакану опасность и одним ударом рассек пополам цилиндрическое туловище уже готового броситься на людей чудовища.

Этот случай заставил осажденных обратить внимание на страшную опасность, которую теперь представляли для них змеи: с момента, когда внутрь пещеры полился огненный поток пылающей нефти, змеи зашевелись, потом заметались. Часть из них была отрезана от пещеры огненными струями и погибла в этом адском огне, но часть, очевидно, спаслась. Пресмыкающиеся расползлись по всей пещере, и все же огонь настигал и истреблял их. Однако несколько чудовищ инстинктивно лезли туда, где на крошечной площадке, ютившейся под потолком пещеры у «змеиной тропы», отдушины, через которую Ушел негрито, стояли люди.

— Стреляй, Каммамури! — крикнул Сандакан и сам выстрелил вниз из своего великолепного пистолета.

Их выстрелы размозжили головы двум гадам, вползавшим на платформу. Следом Янес уложил метким ударом приклада своего карабина какую-то гадину, ухитрившуюся забраться по выступам стены и поднявшую свою уродливую, отвратительную голову почти над головой Тремаль-Наика.

Занятые борьбой с этим страшным врагом осажденные почти не обращали внимание на то обстоятельство, что огненное озеро все разрасталось и разрасталось на полу пещеры и дышать уже было почти нечем, ибо вся пещера была наполнена ядовитыми парами горящей нефти.