На лезвии Судьбы - Мария Эм

– А она не отвалится?

– Ни в коем случае. Я над этим заклинанием полночи сидел, – явно довольный своей работой, заявил Магистр. – А медальоном все равно лучше не свети, носи под одеждой. Хоть многие и считают Книгу мифом, могут найтись и те, кто про нее слышал или читал, а то и видевшие лично.

– Уговорили, – произнесла я, убирая свое сварливое сокровище под рубаху, где уже прятался мешочек с кусочком Гришиной шляпы. Как настоящая ведьма, я начинаю медленно обрастать амулетами. Еще пару лет, и меня из-за них видно не будет.

– Теперь давай займемся делом. Расслабься, найди равновесие и зажги любую свечу.

Я послушно закрыла глаза. Уже знакомое ощущение покоя и единения с окружающим миром пришло почти мгновенно. Это как умение плавать, стоит только один раз научиться, и уже никогда не забудешь, как это делается.

– Хорошо, теперь возьми маленький кусочек силы и кинь его на фитиль.

Все бы хорошо, да только с меткостью у меня беда. Вместо свечки полыхнула шевелюра Магистра. Хоть пламя и было небольшое, да только волосы о-о-очень уж хорошо горят. По беседке разнесся терпкий запах паленой шерсти, Учитель запрыгал по кругу, колотя себя по макушке в тщетной попытке сбить пламя. Я активно помогала, то есть тоже била его по голове.

О самом логичном решении мы вспомнили одновременно, но если Викториан вызвал ровно стакан воды, то я опять с перепугу просчиталась. Нет, нас не смыло, силушки-то поубавилось, его просто окатило ведром воды, ну а ведро (и откуда только взялось, надо учиться осторожнее думать!) просто свалилось на голову, накрыв ее, как шлемом. Через мгновенье раздалась громкая ругань, отдающая эхом по ведру. Я решила не искушать судьбу и попыталась незаметно проскочить мимо Магистра к выходу из беседки. Не вышло. Он успел снять «шлем» и ловко поймал меня за шкирку.

– В одном ты молодец, – злобно щурясь, прошипел Викториан, – это был ровно один делар. Косорукость, я тебе прощаю, над этим мы поработаем. Но вот за ведро ты мне ответишь.

Я сжалась в комок и стала ждать побоев. Драться на кулаках с архимагом – это, наверное, самый изощренный способ самоубийства, поэтому оставалось только молча все стерпеть. Но ничего не произошло. Я удивленно открыла глаза и посмотрела на Магистра. Он отпустил мой воротник, погладил новоприбывшую лысину, отчего та заблестела, и сказал, тыкая пальцем в несчастное ведро:

– А вот теперь убери эту гадость.

Я охотно схватила его и во второй раз попыталась спастись бегством. Не тут-то было, мой воротник опять пострадал ни за что, только в этот раз он уже жалобно хрустнул.

– Магией убери, – пояснил Учитель.

– Но как?

– А как ты его вызвала?

– Не знаю, просто представила, что над вами переворачивается ведро с водой, оно и перевернулось.

– Нда, колдуешь ты спонтанно и неконтролируемо, зато результативно. Учись грамотно применять силу. Не надо каждый раз, как только ты пугаешься, воплощать в реальность все свои мысли. Так никакого резерва не хватит.

Я только закивала, как болванчик, на большее сейчас я была неспособна.

– Горе ты луковое, – глянув на меня, смягчился Магистр, – ты запомнила, сколько силы брала, когда поджигала мою шевелюру?

– Ага.

– Хорошо. Теперь возьми три делар и произнеси «Arrauerinn» вложив в слово силу.

– Не могу, – жалобно пропищала я.

– Это почему?

– Силы больше нет.

– Милочка, а ты думала, легко предметы из воздуха делать? Это же надо частицы воздуха перестроить в частицы металла, придать форму и закрепить. С водой проще – одна стихия всегда перетекает в другую. Хотя должен тебя похвалить, не ожидал, что ты сможешь сотворить столь устойчивый материальный объект – до сих пор не рассыпалось, я-то поначалу решил, что ты его просто телепортировала.

– Простите, теле-что?

– С кухни сперла. Ладно, пойдем обедать. Все равно с тебя сегодня толку больше не будет.

– Скорее убытку, поправила я и поплелась вслед за Магистром в сторону дома.

Следующие пару недель занятия у меня проходили весело. Я играла в дротики, так как колдовать с моей меткостью мне категорически запретили, пока я не поправлю оную, правомерно опасаясь за целостность имения и проживающих там. Сначала получалось из рук вон плохо, я, не то что в центр, даже в саму мишень попасть не могла, дротики упорно переворачивались, закручивались во все стороны немыслимыми виражами и пролетали мимо дерева, на котором висела мишень. Через недельку тренировок дело пошло на лад. До мастера еще далеко, но в десятку с разворота попадала.

Магистр с Мирой колдовали – зажигали огонь, замораживали воду, взрывали камни, особенно хорошо подруге удавалось проращивать семена и создавать воздушные подушки. Это были базовые заклятия, которые проходят в начале обучения.

Первые два курса нам предстояло учиться всем вместе, познавая азы и теорию магии, бытовые заклинания и простенькие боевые приемы по всем стихиям. Затем шло разделение по способностям и, соответственно, факультетам, которых было семь – факультет огня, воды, земли, воздуха, некромантии, ментальной сферы – это телепатия и ясновидение – и хиллерства, то есть лечения и травоведения.

Зачастую у магов было несколько наиболее подвластных им стихий, поэтому занятия проходили сразу в нескольких направлениях, и совершенно четкого разделения факультетов не существовало. Только разнесчастный факультет некромантии почти всегда пустовал. Магия смерти подчинялась немногим, а кому и давалась, те старались это не афишировать или вообще отказывались от своих способностей, чтобы не становиться изгоями. Оно и понятно, я бы тоже поостереглась общаться с человеком, который одним взглядом (с добавлением двадцати семи делар и слова «Iyerrante») мог вырвать душу из тела.

Жизнь текла плавно и размеренно. Ранних побудок больше не было, поскольку Учитель с утра пропадал в Академии и к нам возвращался только после обеда, когда основные занятия заканчивались. Воладир вернулся в студенческое общежитие и сейчас готовился к приближающейся сессии, после которой должен был перейти на пятый курс. Иногда он заскакивал к нам на чай и рассказывал веселые баечки про своих однокурсников. Мираэль учила меня этикету, вернее пыталась вбить начала вежливости. Получалось неважно, эта часть социальной жизни у меня всегда прихрамывала на обе лопатки. Кира резвился и пакостничал, объедая клумбы. Магистра чуть удар не хватил, когда мы в очередной раз пошли в беседку с пентаграммой из цветков клевера и обнаружили там равномерно подстриженный газон и Киру, доедавшего последний цветочек. В наглеца тут же полетела паутинка, но он, наученный горьким опытом, взмыл в небо на миг раньше.

Тяжелее всех приходилось Вике. Когда у нас были теоретические занятия, конспекты я повадилась писать в ней. Книга долго возмущалась, но потом сдалась и согласилась, что обновить знания не повредит. Если какой-то раздел уже был записан, она просто мне его показывала, если нет, я прилежно выводила каракули по древним страницам.

Так пролетел месяц, колдовала я уже вполне сносно, точнее хорошо, только теперь еще и метко. Мираэль отточила свои практические умения, и теперь вступительные экзамены могла бы сдать хоть связанная по рукам и ногам. По выходным мы выбирались в город и подолгу гуляли, зачастую проходя мимо Академии, поскольку доступа туда у нас пока не было, разве что по приглашению кого-то из Магистров или в дни открытых дверей, когда и проводились вступительные испытания. Викториан звать нас в святая святых лонгской гильдии магов не спешил, заведомо зная, что не специально, но что-нибудь да разобьем, а до экзаменов оставалось всего несколько дней.

В городе мы облюбовали один милый трактир в центре под названием «Красный Лев». Помещение было довольно просторное и уютное, по стенам висели картинки и различные афоризмы в рамочках, сводчатый потолок и развешенные по стенам подсвечники говорили о хорошем вкусе хозяина заведения, который и обслугу подобрал расторопную и вежливую. Кормили там вкусно и недорого, девушкам по вечерам бесплатно разливали игристое вино, пусть дешевенькое, зато в неограниченном количестве, чем мы и пользовались по выходным, когда оставались ночевать в городе у дальней родственницы Мираэль.

Звали эту добрейшую женщину Лисандра. Своих детей у нее не было, она рано овдовела, а повторно замуж выходить отказалась. В свои сорок пять она выглядела на тридцать – стройный стан, моложавое лицо и вечно смеющиеся глаза. На первом этаже своего дома она оборудовала небольшую швейную мастерскую, где трудилась она сама и несколько помощниц.

В нас с Мирой она души не чаяла, принимая, как дочерей, о которых всегда так мечтала. Узнав о том, что нам придется первые несколько лет обязательно жить в общежитии во избежание проблем с «домашними заданиями», которые в лучшем случае просто разбегутся, она очень расстроилась. С горя перекормив нас плюшками (впрок), Лисандра взяла с нас обещание всенепременно последние года обучения жить у нее, а там, как судьба распорядится.