Джин с Толиком - Анатолий Горбов

Телефон зазвонил очень кстати – пасьянс уже достаточно поднадоел, и никак не хотел одарить меня гениальной идеей. Так как ничьего звонка я не ждал, то с 50%-ной вероятностью был уверен, что ошиблись номером. Почему-то сюда частенько звонили по ошибке. То бабушкам была нужна аптека, то суровым дядькам – районная администрация. Однажды у меня поинтересовались по поводу прогноза погоды, и раз пять просили принять факс.

Трубка лежала рядом, поэтому схватил я ее быстро и торжественно объявил в телефон, немного изменив голос и старательно «окая», как сегодняшний бородач с часами:

– Ассоциация анонимных алкоголиков, прапорщик Брехло! – трубка после секундного замешательства нервно запищала отбоем.

– Ну и ладно, – сказал я Джину, выходя на кухню и открывая свой любимый холодильник в поисках большого и толстого бутерброда с ветчиной, сыром, помидором и майонезом. – Захотят лечиться, еще позвонят, – голос я так и оставил измененным, поэтому Джин взирал на меня с прежним подозрением, хотя слов, конечно, не понимал.

Телефон зазвонил снова, я захлопнул холодильник, так и не успев предаться чревоугодию, приложил к трубке салфетку, и голосом опаздывающего, сильно запыхавшегося одессита, протараторил в одной тональности, без пауз и знаков препинания:

– Ну наконец-то дозвонился где вы там ходите сколько можно мне вас набирать это ты Сарочка алле? – Пауза на этот раз была более продолжительной, но опять сменилась гудками. Я решил, что в холодильник залезть не успею – обязательно еще раз перезвонят.

Еще раз перезвонят, еще раз пошучу, подумал я, и точно. Звонок раздался, я схватил трубку, и с иностранным акцентом начал наговаривать фразу, которую обязательно бы записал на свой автоответчик, если бы он у меня был:

– Вы позвонили в штаб-квартиру Броуновского движения. К сожалению, никто не может в настоящий момент. Если вы хотеть наговорить на память, ждите сигнала…

Трубку на том конце провода не вешали. Выждав секунд пять, я уже своим голосом задушевно спросил:

– Что, сигнала ждешь?

– Ага, – женский голос был растерян и немного взволнован.

– Значит, я за тобой буду, – я никогда не любил называть женщин моложе себя на Вы. Хотя по звуку голоса можно было сильно ошибиться в прогнозе о количестве годовых колец в стволе собеседника.

– Это… Толик? – голос не знал, что ему делать: то ли опять вешать трубку, то ли затаиться и ждать обещанного сигнала.

– Сама ты Толик. Я лучше. Я – Толик Толикович, – произнесено это было весомо и вкрадчиво, даже с долей некоторого хвастовства.

– Ну, хватит прикалываться. Ты так всегда по телефону разговариваешь? – собеседницу начало понемногу отпускать, слегка растерянные нотки сменились на слегка обиженные.

– Нет, иногда я по телефону разговариваю чисто выбритым, – я был честен, как юных ленинцев отряд, и даже провел рукой по своей двухдневной щетине. Она хихикнула:

– А ты понял, кто это?

– Ну, если ты сама себя называешь «это», то это несколько настораживает. Ты – девушка. Слабое, беззащитное создание, от которого нет спасения.

– Ну почему нет спасения? – она, похоже, наморщила свой, обещавший быть курносым, носик.

– Ну, раз ты звонишь в третий раз, у тебя должны быть для этого веские причины и серьезные намерения. Я, кстати, женат, – соврал я.

– Ну, у меня не настолько серьезные намерения, чтобы исправлять твое семейное положение, – она улыбалась.

– Э-э-э… – тоном расчетливого торговца протянул я, – исправлять или усугублять?

– Ни то, ни другое. Я дала обет, – она, похоже, вовсю там веселилась.

– А меня не пригласила … – прохныкал я. – Бедные мы, голодные, на обед нас никто не приглашает… – я с сожалением взирал на многообещающий холодильник.

– Я обет дала. «Т» в конце, а не «Д»! – она честно пыталась разрешить недоразумение. – А чего это ты себя во множественном числе упоминаешь? Ты там не один?

– Я там вдвоем. Джин с Толиком. Вечно голодный кот и бесконечно добрый хозяин, – я почти расшаркался, мысленно проводя рукой по напомаженным усам и расшитому золотом камзолу.

– И чего ж такой добрый хозяин не кормит своего кота? – она явно хотела поставить меня в тупик. Святая наивность! Да мне только дай поиграть в говорильню!

– Кот специальный. Его нельзя досыта кормить, пока он не поймает свою первую мышь. Мы – крысоловы! – я был очень горд за нас с Джином.

– Ну вот, проблемы хозяина достались бедному коту.

– Ну как… это не проблемы хозяина! Это общечеловеческие проблемы! В смысле, общекошачьи! Нельзя так бессердечно к ним относится! У них же инстинкт! Охотничий! Его удовлетворять надобно и способствовать всячески! – я был похож на нетрезвого трибуна.

– Кстати, о проблемах! У меня есть одна, – она вернула разговор к интересующим ее баранам, а я приглушил шутливость до минимума.

– Невежливо начинать рассказывать о своих проблемах, даже не представившись, – проворчал я, понимая, что сейчас придется что-то делать.

Женщинам всегда что-то от нас, мужчин, нужно. И сил отказать обладательнице такого мелодичного голоса у меня не было. Видимо, это во мне от рождения. Я даже представил себя со стороны, изможденного и израненного, из последних сил вкручивающего лампочку по просьбе миловидной блондинки, и тут же падающего бездыханным. Ну, бездыханным – это так, для пущего героизма.

Девушка из телефона, услышав напоминание о том, что мы не знакомы, поторопилась исправиться:

– Мне телефон Ира дала, мы с ней в одной группе учились. Она сказала, что ты шаришь в компьютерах, а то у меня тут что-то не то с ним. А зовут меня…

– Света, – выброс информации из моего подсознания или чего-то там еще был настолько стремительным, что мне просто пришлось его озвучить.

Света не удивилась:

– А, Ира уже предупредила? – Я не мог не блеснуть своими сверхъестественными способностями, и буднично – да чего там, мы тут на короткой ноге с телепатией и экстрасенсорикой – проинформировал:

– Да нет, это мне просто телепнулось.

Света не проявила должного почтения к моим способностям, но я не стал на этом особенно акцентировать внимание. Расспросил ее об анамнезе компьютерной хвори, взял адрес и договорился о времени приезда, затребовав побольше плюшек, вкусных и разных, в виде благодарности за причиненное мне беспокойство.

Глава пятнадцатая, про невкусную глиняную кружку

– А не пойти ли нам в гости? Немного подкрепиться?

Я положил трубку и развернулся к кровати. Назревающая необходимость делать что-то не для себя, любимого (все активные начинания во имя собственного блага лень отстреливала с меткостью снайпера), пробудила энтузиазм. Из меня поперла совиная энергия, я активно забегал по квартире. Вечер начинался: