Айя (СИ) - Рэй Даниэль Зеа

Кимао выдохнул и посмотрел на Данфейт.

«Не вмешиваться до определенной поры». Все ясно. Значит, Гвен сделал ставку на него. Он наделил его полномочиями решать и определять все, но ограничил его возможности замкнутым кругом близких людей. Совет умыл руки, подставив их под удар. Они специально не разделили их. Данфейт. Они оставили с ней друзей и сестру. Кимао же должен был поддержать его брат. И Айя. В чем ее роль? Она задает правильные вопросы, пытаясь натолкнуть Кимао на определенные мысли. Она подсказывает ему, что здесь есть подвох. Предупреждает? Но, почему? Кто он ей? Никто. В чем же ее предназначение, и почему Роэли Гвен отправил свою дочь именно с ними? Понятно, что Кимао — самый сильный из ныне живущих зрячих, который и сам-то не знает, где залегает предел его возможностей. И Данфейт, которая дарит ему покой, которая заставляет его помнить о том, кто он есть и для чего существует, и от влияния которой его силы ослабевают… На это намекает ему Айя? На уязвимость Данфейт в данной ситуации? На то, что они рассчитывают с помощью Кимао решить все свои проблемы, и могут пожертвовать его матриати для достижения этих целей?

— Вообще-то, Роэли Гвен заверил нас, что вы, Кимао Кейти, сможете единолично закрыть проход, — произнес Райвен.

Все присутствующие посмотрели на Кимао, который в этот момент сосредоточенно изучал свои руки, лежащие на столе.

— А если он не сможет? — задала вопрос Айрин.

— Сможет, — ответил Райвен и посмотрел на Кимао. — По крайней мере, Роэли нас в этом убедил.

Данфейт улыбнулась, глядя на Эрику, сидящую напротив нее. Если Кимао не сможет закрыть проход, ей, Данфейт, придется оставить Кимао одного… Данфейт снова улыбнулась и посмотрела, на этот раз, на Кимао. Он тоже повернулся к ней и тоже долго на нее смотрел.

— Ты ведь знал, что они рассчитывают на твои силы?! — спросила тихо.

— Что? — не понял Райвен, который в этот момент продолжал свой монолог.

— Ты знал, что от тебя потребуется все, на что ты способен, — повторила Данфейт, сжимая пальцы в кулак.

Райвен, не понимающе, уставился на Данфейт.

— Сейчас это не имеет значения, — произнес Кимао, продолжая смотреть на нее.

— Думаешь? — ответила она и повернулась к полковнику, спокойно глядя на него.

— Вы закончили? Я могу продолжать? — поинтересовался Райвен и сложил руки на груди.

— Продолжайте! — громко отчеканила Айрин, ставя локти на стол и пряча лицо в ладонях.

— Свои проблемы…

— Продолжайте!!! — прокричала Айрин, отнимая руки от лица и с гневом глядя на Райвена.

— Что вы…

— Продолжайте, — спокойно повторила сайкаирянка и прикрыла глаза ладонью, отворачиваясь от зрителей своей неуравновешенности.

Почему родственные связи напоминают нам о своем существовании в самый неподходящий момент? Почему осознание нашей ответственности перед тем, кто вырос рядом с нами, накрывает именно тогда, когда протягивать руку уже поздно? Он знал… Всегда знал… Старая деревийская легенда, лекцию о которой им читали еще на первом году обучения… «Люди Амира пришли из ниоткуда. Они родились по другую сторону нашего мира и вошли в него сквозь врата полноправными хозяевами детей Юги. Сквозь эти же врата они и покинули наш мир, когда от него остались лишь разрозненные части». Почему отец назвал Данфейт этим злополучным именем? Почему? Айрин верила, что отец не знал той легенды, когда называл сестру так. А что, если знал… Что, если все, во что они играли, все, к чему стремились было направлено чьей-то рукой, руками многих людей? А может, так распорядилась ее судьба? Судьба, где цепочка событий неизбежно должна была привести Данфейт к смерти?

«Давным-давно Юга породила девочку…». «Done Faitu». Кто она? Девушка, которая поняла, что в жизни есть только один конец? Или девушка, которая прожила жизнь, зная, какой конец ее ждет? Папа… Ее образованный отец… Наверняка, он когда-то читал эту легенду, но вот понял ли он, на что обрек свою дочь, называя ее этим именем? Как же ей повезло… Ей, Айрин Белови. Успешной, состоятельной, талантливой девочке. И как же тяжело осознавать, что ненависть к собственной сестре перечеркнула все эти достоинства и превратила ее в завистливое, злобное ничто.

— Всем все понятно? — прогремел голос Райвена над головой Айрин.

Она отняла ладонь от своих глаз и, уставившись на карту местности, куда они направятся уже сегодня, просто ответила: «Да».

«Да», — эхом в собственной голове отразился ее голос. «Да», — ответила Айрин сама себе.

Кимао посмотрел на Айю и кивнул ей в знак того, что верно истолковал ее намек. Поскольку для Айи совещание больше не представляло интереса, она спокойно поднялась со своего места и, кивнув Райвену, направилась к выходу.

— Мы еще не закончили, младший лейтенант! — прокричал Райвен ей в спину.

— Я закончила, — ответила Айя и покинула помещение.

***

Не спокойно было на душе Орайи, когда он ступил на борт корабля, что должен был доставить всех их к месту высадки. Вновь, то же предчувствие неминуемой беды… Интересно, он умрет сегодня? Смерти как таковой Орайя никогда не боялся. Знал, что, либо вернется назад, либо раствориться в энергии Амира. Каждый из двух вариантов он давно принял, как нечто неизбежное.

Орайя пристегнулся ремнями безопасности и закрыл глаза. Слишком многое было поставлено на карту и, к сожалению, лежало на плечах одного человека — женщины, которая управляла эмоциями своего зрячего. Если что-то пойдет не так, первой пострадает она. А значит, пострадает и брат.

Среди лиц, участвующих в этой игре, Орайе были неизвестны мотивы всего трех персон: полковника Осбри, его сестры Паолы и Айи. Они связаны. И не простыми отношениями подчиненный — начальник, а теми, что залегают глубже, сродни родственных. Айя нарисовала Райвена в белом плаще. Белый плащ является символом инициации хранителей Равновесия в Мире Сатриона. Это значит, что Райвен должен был пребывать на Сатрионе больше двух часов, ведь пройти процедуру посвящения не так-то просто, особенно чужаку. Дитя Амира? Кимао рассказывал, что Кора пытала господина Апри, пытаясь узнать, сколько еще детей Амира есть в этом Мире. Не персона ли Райвена ее интересовала? Паола. Айя обращалась к ней не иначе, как «госпожа». Сколько Паоле лет? Двадцать восемь — тридцать или намного больше? И, наконец, Айя. Девушка Айя, которая производит впечатление беспомощного ребенка, похищенного из родного дома. Но это — не ее суть. Там, под притворной скорлупой, скрывается совершенно другой человек. Этот человек пытался убить фантома. Этот человек — провидец, который принимает странные препараты, чтобы стимулировать себя, и не боится при этом расстаться с жизнью. Этот же человек спас ребенка, прикрывая его собственным телом. И он же указывал пальцем на других детей, вынося им смертный приговор. Тяжело ли это далось ей? Испытывает ли она хоть что-нибудь после того, как закрывает глаза? Сняться ли ей кошмары с лицами тех, кого она не пощадила? «Я — человек, который боится», — сказала она. Почему она боится? Чего ей боятся? Ей, дочери самого Роэли Гвена? Той, кто знает что-то наперед. Чего ей бояться в окружении всех их? Смерти? Нет, Айя Гвен не боится смерти. Она смотрит ей в глаза и не мигает при этом. Чего тогда? Правды? Того, что все они поймут, для чего она приставлена к ним? Что разоблачат существо, скрывающееся за личиной беззащитности? Или она боится, что не сможет исполнить то, что ей поручено? Предать их? Убить? Кого? Ее невозможно прочесть. На нее нельзя воздействовать полем. Кого может убить человек, всем своим видом внушающий доверие и некую жалость? Любого из них? Но, никто не позволит ей сделать этого, потому что в глубине души не верит, а значит, и не подпустит слишком близко к себе. Хотя… Он подпустил. Он повелся… Но, не он ключевая фигура в этой игре. Кто еще? Данфейт. Конечно же, Данфейт. Медиатор, который легко сходится с людьми и быстро привязывается к ним. Кто, как ни Гвен доложен был знать об этом, посылая с ними убийцу? Провидец, который знает исход дела наперед, который может уловить самый нужный, самый подходящий момент? Роль Айи крайне проста. Она должна убить Данфейт. И Райвену с Паолой, наверняка, поручена миссия охранять ее. Охранять от кого? Фантомов? Фантом не убила ее, нет, она увидела в ней нечто, что ее заинтересовало. Айе угрожают все они. Все, кто не позволят замахнуться на Данфейт. Вот в чем причина ее страха. В разоблачении. Милая девушка Айя — двуликое создание, которое ввело в заблуждение каждого из них, не рассказав ничего о себе, но выяснив достаточно многое о них. И рука ее не дрогнет, когда приговор нужно будет привести в исполнение. Потому что она верит в то, что делает. Потому что она знает, чем это чревато для остальных.