Стоять насмерть! - Андрей Дышев

– Кирилл! – вдруг истошно закричала Анна, и я от неожиданности вздрогнул. – Сюда! Скорее!

Я, сбив по пути табурет, влетел на кухню. Анна, застыв, как статуя, стояла у радиоприемника.

– Тихо! – Она дернула рукой, прижимая палец к губам. Я даже не успел понять, о чем сообщал диктор, и ухватил лишь конец фразы: «…в размере пятидесяти тысяч долларов США». Затем начали передавать прогноз погоды.

Анна смотрела на меня невидящим взглядом, будто я был стеклянным.

– Ну что?! – крикнул я. Меня раздражала ее заторможенность. То кричит так, что уши закладывает, то дар речи теряет.

– Крымское радио, последние новости, – растерянно ответила она и натянуто улыбнулась. – Я не могу поверить…

– Да не тяни же ты резину! – взмолился я.

– Это был Новоторов. Это его убили сегодня утром. Банк «Эспаньо» обещает награду в пятьдесят тысяч баксов за поимку преступника.

Очень хочется перефразировать известную фразу и выдать ее за свою: если я и понимаю что-то, так это то, что не понимаю ни черта.

– Было бы странно, – пробормотала Анна, – если бы мои проблемы не касались тебя, и наоборот. Слишком многое в наших судьбах переплелось.

Я сел за стол, покрытый изрезанной клеенкой, и неожиданно для самого себя крикнул:

– Ну где твой кофе, черт возьми?! С жажды подохнешь, пока дождешься.

Анна стерпела мою грубость и правильно сделала, потому что мгновение спустя я уже мысленно каялся. Она, конечно, ни при чем. Она, как и я, жертва. Так получилось, что я узнал о Серже от нее, а позже меня заподозрили в его убийстве. Нет ничего хуже, чем иметь какое-либо отношение к людям типа Новоторова, особенно в качестве его убийцы. Меня теперь в порошок сотрут, меня даже в тюряге на Колыме достанут.

– Пошли, – сказала Анна. – И не кричи на меня, как трезвый муж.

– А кофе?

– Кофе убежал.

– Куда?

Обстоятельства делают людей идиотами. Особенно в том случае, когда идиотизм в человеке заложен природой. Еще некоторое время, пока Анна терпеливо ждала меня у калитки, я занимался мысленным мазохизмом, осыпая себя самыми отборными ругательствами – за свою непутевость, за то, что вечно вляпываюсь в истории, что живу без прописки, без постоянной работы, без семьи. Единственный родной на земле человек – дочь Клементина и та живет на другом конце света и понятия не имеет, что у нее есть папочка. А может быть, и хорошо, что не знает.

Я встал и подошел к Анне. Только любящий человек способен терпеть другого бесконечно долго. Об этом мне когда-то давно говорила моя бабуля, под «другим» имея в виду меня. Но, если честно, мы оба мужественно терпели друг друга.

Анна, видя, что я еще пребываю в состоянии мазохистского экстаза, взяла бразды правления в свои руки и уверенным шагом направилась в сторону санатория. Я шел за ней, испытывая лишь одно желание: выйти к морю, нацепить ласты и маску, прыгнуть в воду, лечь на дно и как можно дольше не появляться на поверхности. Но это была всего лишь минутная слабость. Анна еще не успела пройти всю Приморскую и свернуть к главному входу в санаторий, как я догнал ее, переполненный жгучим желанием разорвать Марию Богдановну на части, если она откажется давать показания в милиции.

Мы, сохраняя молчание, быстро миновали парковую аллею и зашли в административный корпус. Анна пропустила меня вперед: с женщинами лучше разговаривать мужчинам, причем более молодым, а с мужчинами соответственно – женщинам. Видимо, мое лицо источало столько импульсивной энергии, что, когда я приблизился к окошку администратора, женщина отодвинулась от окошка подальше, глядя на меня со слабеющей отвагой.

– Вам что?

– Дело очень срочное, – выразительно сказал я, для большей убедительности после каждой фразы прикрывая глаза. – И мы долго ждать не намерены. Немедленно сообщите нам номера корпуса и комнаты, где проживает Мария Богдановна Мищук.

– Вы тоже из милиции? – осторожно полюбопытствовала администратор и сама же кивнула: мол, даже если вы станете отрицать, я все равно не поверю.

– Побыстрее, – напомнил я.

Она потянулась рукой к журналу, открыла его. Страницы были заложены листом бумаги.

– Ею уже интересовались. Вот запрос из симферопольского ГУВД. Мы дали официальный ответ письменно и по телефону. К нам нет никаких претензий. Мария Богдановна полностью рассчиталась с нами три дня назад и уехала. И мы совершенно не причастны к несчастному случаю.

– К чему? – переспросил я. Анна, отталкивая меня плечом, тоже придвинулась к окошку.

– К несчастному случаю… А вы разве не в курсе?

– Не в курсе.

Я почувствовал, как Анна сдавила пальцами мой локоть.

– Ее сбила машина на привокзальной площади. Она скончалась в больнице. ГУВД запросило у нас копию выписного эпикриза. Мы так и ответили, что Мищук прошла курс лечения от сердечно-сосудистых заболеваний и убыла по месту жительства в удовлетворительном состоянии.

Мы с Анной переглянулись. Спрашивать уже было не о чем.

– Ты думаешь, это в самом деле несчастный случай? – спросила Анна, когда мы вышли из корпуса.

– Я почти уверен, что ее сбили нарочно, – ответил я мрачным голосом.

– Но какой в этом был смысл?

– Она видела бородатого, который ворвался ко мне в квартиру.

– Почему тогда он не убил ее сразу?

– В чужой квартире среди бела дня?

– Ну и что? Привязал же он ее к стулу в чужой квартире среди бела дня.

– Ну не знаю, не знаю я!.. Если бы убил, то я сразу вызвал бы милицию. Железное алиби у меня было – я торчал на нудистском пляже и общался с твоей Ириной. Милиция занялась бы поисками бородатого, он не смог бы уже мне звонить, подкидывать деньги и письма.

– Да, ты прав… Куда мы идем?

– Ко мне. Я уже одурел от жары. Надо посидеть в спокойной обстановке и во всем разобраться… – Через минуту я добавил: – Послушай, Анна, я сейчас подумал о том, что если менты узнают про обещанную банком награду, то меня сегодня же, сейчас же, как колбасу, свяжут, завернут в целлофан, обмотают голубой ленточкой и вручат банку. И еще драться между собой будут, кому вручать.

– Тогда, может быть, не пойдем?

– А куда мне идти?

– Ну, есть же у тебя друг? Клим, кажется, его зовут.

– Ладно! – Я махнул рукой. Это русская черта, это во мне неистребимо. – Плевать! Будь что будет. В конце концов, мне надо взять нужные вещи.

Перед домом я стал озираться по сторонам и вглядываться в кусты, но на этот раз обошлось без засады. Я пропустил даму вперед и, пока она принимала холодный душ, приготовил яичницу на сале и разлил по стаканам ледяной квас. Мы сели обедать за журнальный столик перед распахнутой настежь балконной дверью.

– Давай наведем порядок в своих чайниках, – сказала Анна, отчаянно тыкая вилкой в сковородку, как журавль в тарелку. – Итак, Серж Новоторов, генеральный директор фирмы «Гринперос», ведающей предприятиями в Европе, на которых «отмываются» наркодоллары, убит сегодня утром по дороге из казино в гостиницу. Некто пытался предложить это дело тебе…

– Или только делал вид, что хочет предложить, – дополнил я.

– Совершенно верно. Значит, этот некто умело подставляет тебя, чтобы ты был признан убийцей.

– Обрати внимание: подставлять меня начали еще до того, как было совершено убийство.

– Это очень существенное замечание! – Анна подняла вилку вверх и, чокнувшись с моим стаканом, отпила квас. – Исходя из этого, мы можем сделать вывод, что тот, кто совершил убийство, и тот, кто подставляет тебя, – люди из одного лагеря.

– А возможно, это вообще одно лицо.

– Я бы даже сказала, что это наверняка так и есть… Идем дальше. А чего ты не ешь?.. Если покойная Мищук сказала тебе чистейшую правду, то в твою квартиру ворвался, связал женщину и снял со стены дракона именно этот некто.

– Неужели Джо?

– Он или его сообщник.

– Мищук говорила, что он был бородатым.

– Бородку элементарно сбрить либо наклеить фальшивку.

– Послушай… – Я кинул вилку с недоеденным желтком и взялся за голову. – Ну как я мог вляпаться в историю с этой скалой, чтоб ее чайки загадили и с землей сровняли! Если бы я знал – он же был у меня в руках!

– Если бы, если бы! – передразнила Анна. – Молчи лучше, не то лишу тебя последнего яйца…

Получился довольно-таки дурацкий каламбур, и мы оба хрюкнули от смеха. Я смотрел на Анну и удивлялся. Ей не больше двадцати пяти, она милая, с виду хрупкая, она парниковый цветочек, который, прежде чем вынести на мороз, надо обязательно завернуть в бумагу. А в ее жизни было уже столько рискованных кульбитов, сколько не у каждого каскадера наберется. Почти год, проведенный на службе в охранке, причем в приамазонских джунглях, – одно это чего стоит! Предложение от мафиози о совместной работе – это все равно что совершить затяжной прыжок в кипящее жерло вулкана. Но вот сидит напротив меня, яичницу вилкой поддевает и смеется – немного нервно, потому как мы оба стали причастны к двум недавним убийствам, – но как держит себя в руках эта миниатюрная, изящная, женственная леди со скрытой внутри волей и мужеством. Я никогда еще не встречал женщин, которые бы так замечательно совмещали в себе ум, характер и женственность.