Разноцветные глаза (сборник) - Милорад Павич

Поезд с освещенными окнами мчался сквозь невидимый лес. Запах хвои разбудил Василя, и он стал наблюдать за тем, как тени вращаются вокруг сосен, словно стрелки часов. Вскоре спустился туман, и сосны прорвали его своими вершинами. Было видно, что из тумана растет целый лес. Ветер побелел и стал прозрачней. Светало. На коленях у Василя лежала его новая книга. Время от времени он открывал ее посредине и вдыхал ее запах. День становился все лучше и лучше, и белые облака в небе беззвучно и легко сталкивались друг с другом. Какая-то золотистая мушка, летевшая в сторону, противоположную движению поезда, случайно залетела в соседнее окно и, продолжив свое движение в идущем поезде, вылетела через другое, рядом с головой Василя. Он видел ее только мгновение, но до конца пути она стояла у него перед глазами. Она была блестящей солью солнечного света, она была именем того ощущения, которое Василь испытал, когда понял, что новая работа делает его бесконечно счастливым. Но золотистая мушка еще была и каким-то именем. Проходившая неподалеку от железнодорожного полотна знакомая дорога вдруг начала сильнее сопротивляться ногам Василя. Она больше не шла под горку, и тут Василь вспомнил. Золотистая мушка была именем озера.

Озеро лежало в лесу. В лесу были новые ветви, которых Василь раньше не видел. Над озером проходил удивительный старый мост с крышей из дерева и черепицы. До этого дня Василь множество раз проходил по нему. Мост шел к берегу не по прямой, он постоянно отклонялся то в одну, то в другую сторону, и на каждом таком повороте наверху, под крышей, были поставлены щиты. На этих треугольных щитах изображались сцены из двух древних легенд, записанных глаголицей. Чтобы узнать обе легенды, надо было дойти до конца моста, а потом вернуться назад. Действие одной из легенд происходило в Константинополе, и на щитах была нарисована византийская столица времен царствования Юстиниана с церквами Святой Софии, Святой Ирины и Святых Апостолов.

В то утро, когда Василь спускался к озеру, сезон был в самом разгаре. Под мостом все еще струился дым какого-то суденышка, маячившего теперь далеко впереди. Василь ясно видел, что там, на середине озера, царит солнечная тишина, но она не достигала его ушей, потому что с моста доносились шум шагов и музыка. Поднимаясь на мост, Василь услышал звуки яснее. Это был Дебюсси. Дебюсси на старинном глаголическом мосту. Василь удивился, но почувствовал, что это развалины чего-то такого, что в свое время могло быть очень хорошим исполнением. Где-то на середине моста находился маленький придорожный ресторанчик, неожиданно возникший перед Василем. И тут он заметил меня.

«Неужели прошло столько времени?» – подумал он, с удивлением разглядывая мои седые волосы и черный старый берет, лежавший рядом со мной. Я сидел между столиками на плетеном стуле, играл для нескольких случайных посетителей и внимательно смотрел, как они пьют. Глаза Василя встретились с моими глазами. Он увидел взгляд, пустой от времени и одиночества. В это мгновение Василю показалось, что я тоже его узнал и подумал о чем-то, что хорошо известно нам обоим. И он прошел мимо меня.

Он не принял тогда никакого нового решения, не сделал ничего, чего не делал бы раньше. Я продолжал играть, он продолжал идти. Ничего не произошло. Неизвестно, узнал ли я Василя и помнил ли я о том случае и о том предмете, о котором он думал сейчас. Неизвестно, был ли это действительно я, тот человек с черным беретом, полным монет, на старом глаголическом мосту. Но в тот момент, именно в тот момент, одна старая, когда-то одолженная, книга в библиотеке Василя превратилась в украденную вещь.

Далеко от озера, где-то на полке, никому не нужная, лежала украденная партитура концерта для скрипки с оркестром Моцарта.

2

На одном из озер в Словении есть остров с озером посреди леса. Озеро в озере. До недавних пор на озере был необычный старинный мост из дерева и черепицы. Мост шел к берегу не по прямой, он все время отклонялся то в одну, то в другую сторону, и на каждом таком повороте наверху, под крышей, были поставлены щиты. На этих треугольных щитах изображались сцены из двух древних легенд, записанных глаголицей. Чтобы узнать обе легенды, надо было дойти до конца моста, а потом вернуться назад. Действие одной из этих легенд происходило в Константинополе, и на щитах была нарисована византийская столица времен царствования Юстиниана с церквами Святой Софии, Святой Ирины и Святых Апостолов.

Именно здесь, в монастыре Святых Апостолов, жил в 1328 году паломник-итальянец, который, возвращаясь из Палестины, остановился в монастырском приюте. Долгими ночами в ожидании попутного ветра Джакомо Барбаро развлекался чтением книги стихов Романа Мелода из монастырского собрания книг. При отъезде он попросил монаха, который хранил ключи от огромной библиотеки, одолжить ему книгу, потому что она была из тех, что берут с собой в дорогу и иногда теряют. Один ключ от книги остался, как всегда в таких случаях, в библиотеке, на нем написали имя паломника и убрали его в оклад иконы Святого Апостола Павла. Второй ключ увез сам паломник, пообещав, отправляясь назад в Рим, что, как только прочитает книгу, закроет ее на замок, а ключ выбросит, после чего книгу можно будет вернуть в Константинополь и пользоваться ею снова.

У Джакомо Барбаро было самое искреннее намерение вернуть книгу, как только он ее прочитает, и он собирался сделать это или лично, во время нового путешествия, или через какого-нибудь паломника, направляющегося в Константинополь. Он вскоре дочитал ее и, выполняя обещание, выкинул ключ, однако удобный случай все никак не представлялся, и сборник Романа Мелода так и стоял в римской библиотеке, закрытый на ключ и не возвращенный монастырю. Правда, вплоть до 1453 года сохранялась вероятность того, что кто-нибудь из потомков римского паломника или из тех, кто пользовался его библиотекой, вернет одолженный сборник стихов монастырю Святых Апостолов и он будет снова открыт и выдан для чтения. Но в тот год турки с суши и с моря напали на Константинополь, захватили и разрушили его. С тех пор византийская столица так и не возродилась, а вместе с ней исчезла и Восточная христианская империя. Во всепоглощающем огне погибла и библиотека монастыря Святых Апостолов вместе со всеми книгами и всеми ключами от них, сам монастырь был разрушен, а на его месте в 1462 году была построена большая мечеть Ахмедие. Один только сборник Романа Мелода продолжал спокойно лежать на полке в итальянской библиотеке. Никто в тот день 1453 года не принимал никакого нового решения, возможно, никто больше и не помнил, откуда взялась эта книга и кому она когда-то принадлежала. Но судьба ее изменилась навсегда. Отныне она никогда больше не могла быть возвращена владельцу, а ключи от нее больше не существовали.

Вдалеке от сгоревшего города одолженная когда-то книга превратилась в украденную вещь.

Третий аргумент

Когда в 1519 году Эрнан Кортес покинул Кубу и высадился на берегу Мексиканского залива, на его кораблях вспыхнул бунт. Вместо того чтобы расправиться с мятежниками, Кортес послал на пристань нескольких надежных людей, и они, следуя приказу, полностью сожгли весь его флот, стоявший на якоре в только что основанном поселении Веракрус. Таким образом, бунтовщикам не оставалось другого выбора, кроме как направиться в октябре 1519 года к столице ацтекского царства Теночтитлану (будущий Мехико) и, под предводительством Кортеса, продолжить завоевание Мексики.

Известно, что, принимая решение сжечь за собой и своими людьми все «мосты», Кортес опирался на три важных аргумента. Возглавляя отряд, состоявший всего из четырехсот бойцов, он был уверен в своей победе по трем причинам, две из которых засвидетельствовал письменно. Во-первых, он привез с собой шестнадцать лошадей. Как он и предполагал, их устрашающий вид внес панику в войско ацтеков, потому что здесь, в Мексике, местные жители приняли невиданных животных за злые божества и даже дорогу, по которой они прошли мимо вулкана Попокатепетля, назвали Дорогой зла. Кортес знал, что индейских женщин никакими угрозами нельзя вынудить посмотреться в зеркало, потому что они, как, впрочем, и их мужья, на собственном опыте познали свойство зеркал глотать душу того, кто посмел это сделать. Вот почему на груди лошадей Кортеса были зеркала.

Вторым известным аргументом был просто факт из календаря. Существовала широко распространенная легенда о Кецалькоатле, златовласом боге американского континента, которого индейские племена несколько тысяч лет назад изгнали со своей земли. Легенда утверждала, что Кецалькоатль должен был вернуться из изгнания со стороны востока в год Первого Тростника. По ацтекскому календарю дата эта приходилась как раз на 1519 год, и, кроме того, как известно, Кортес был светловолос.

Помимо двух первых, существовал и третий аргумент, но он оказался слишком сложным для записи. Поэтому документально он не был зафиксирован. Однако он – в этом не следует сомневаться – был совершенно ясен и понятен каждому воину из отряда Кортеса.