Чернее чёрного - Найо Марш

Это было неприкрытым предложением удалиться. Аллен заверил, что всех сотрудников Ярда скоро отзовут. Бумер поблагодарил его за приложенные усилия и заявил, что даст Аллену знать, если вдруг выяснится, что преступник — один из его собственных людей. С другой стороны, полиция будет продолжать обеспечивать безопасность за пределами посольства. После этого говорить было уже не о чем. Аллен стал прощаться, но Бумер его остановил.

— Есть ещe одна вещь, которую мне хотелось бы решить немедленно.

— Что именно?

— Речь идёт об окончании моего визита в Англию. Мне трудно решиться.

«Уж не думает ли он досрочно вернуться в Нгомбвану?» прикинул Аллен. — Лететь вместе с телом? Как бы это порадовало Гибсона!"

— Разумеется, от приёма в Букингемском дворце отказаться я не могу, — продолжал Бумер. — Разве что попытаюсь перевести все в более камерное русло. Правда, это не от меня зависит.

— Когда он состоится?

— Завтра вечером. Нет, уже сегодня. Господи, время уже к утру!

— Есть ещe какие-то обязательства? — спросил Аллен.

— Торжественную посадку деревьев я отменю, и, разумеется, не пойду на скачки. После всего, что тут произошло, это неуместно, — серьёзно добавил он.

— Верно.

— Потом ещe визит в Министерство финансов. Не знаю, как быть, — он величественно развернулся к мистеру Уиплстоуну. Нелёгкая задача, верно? А как бы поступили вы?

Аллен чувствовал, что вопрос подвергает тяжкому испытанию дипломатические способности мистера Уиплстоуна. Но тот с честью вышел из положения.

— Я убеждён, — ответил он, — что премьер-министр, как и все организации и институции, которые рассчитывали иметь удовольствие принимать ваше превосходительство, поймут, что столь драматические события не допускают даже мысли о чем-то подобном.

— Ох, — вздохнул Бумер.

— Ваше превосходительство может в этом не сомневаться, с достоинством закончил мистер Уиплстоун.

— Хорошо, — опять вздохнул Бумер.

Аллен подумал, что звучало это как-то невесело.

— Не смеем тебя более задерживать, — сказал он, — но прежде чем уйти, хочу задать последний, несколько необычный вопрос. Можно?

— Что за вопрос?

— Я знаю, ты убеждён, что ни нгомбванский официант, ни твой охранник, — кажется ты называл его млинзи, — невиновны.

— Я в этом уверен.

— И ты полагаешь, что миссис Кобурн-Монфор ошибается, считая напавшего на неe человека африканцем?

— Исключительно глупая и истеричная женщина. Я не обращаю внимания на еe слова.

— Была у Кобурн-Монфоров причина таить обиду на тебя или посла?

— Да, — без малейших колебаний сразу ответил президент. Причины были, и не сомневаюсь, что они все ещe злы на меня. Известно, что полковник, который помогал формировать наши вооружённые силы, ожидал, что мы будем и впредь пользоваться его услугами, и даже ждал повышения. Полагаю, он уже видел себя на весьма высокой должности. Но как ты знаешь, моей политикой было размещение на всех ключевых постах собственных людей. Я убеждён, что полковник ушёл в вынужденную отставку, пыша огнём и пламенем. Но ничего другого не оставалось, — подытожил Бумер, словно подведя итог воспоминаниям, — он превратился в алкоголика и на него уже нельзя было положиться.

— И несмотря на это его пригласили на приём?

— Это был просто красивый жест. Не могли же мы его полностью игнорировать. А теперь давай свой необычный вопрос, дорогой Рори.

— Он очень прост. Ты кого-то подозреваешь в убийстве посла?

Опять все тот же знакомый взгляд прищуренных глаз. После долгой паузы Бумер сказал:

— Ничего я не знаю; но абсолютно убеждён, что мой млинзи невиновен.

— Тогда кто-то из гостей в павильоне?

— Конечно нет.

— Больше ничего не остаётся, — сухо поправил его Аллен.

— Дорогой мой! — Аллену на миг показалось, что его охватит приступ гомерического смеха, но вместо этого приятель ласково похлопал его по плечу и окинул взглядом, в котором было столько заботы и симпатии, что он почувствовал себя странно тронутым.

— Разумеется, не гость. Больше мне сказать нечего, — завершил беседу Бумер.

— В таком случае… — Аллен покосился на Фокса и мистера Уиплстоуна; те уже собрались уходить.

— Но и у меня есть вопрос, — заявил Бумер, и все трое остановились. — Наш парламент желает, чтобы в здании сената висел мой портрет. Я хотел официально спросить, не захочет ли твоя жена меня писать.

— Я передам ей твоё предложение, — ответил Аллен, с трудом скрывая удивление.

В дверях он буркнул спутникам:

— Я немного задержусь, — и когда они ушли, заметил президенту: — Я хотел тебе ещe кое-что сказать. Будь поосторожнее, ладно?

— Разумеется.

— В конце концов…

— Тебе нечего опасаться. Я буду спать спокойным сном, а мой млинзи будет стоять под дверью на страже.

— Не хочешь же ты сказать, что…

— Ну разумеется. Это его тщательно оберегаемая привилегия.

— Господи Боже!

— И кроме того, я запру дверь.

Аллен ушёл, сопровождаемый громоподобным хохотом.

Когда он вернулся в импровизированный кабинет, мистер Уиплстоун провёл худой рукой по редким волосам, опустился на стул и сказал:

— Он лгал.

— Президент, сэр? — спросил Фокс. — Насчёт того типа с копьём?

— Нет-нет! Когда утверждал, что никого не подозревает.

— Ну-ка, скажите нам, — вмешался Аллен, — почему вы так думаете?

— Довод может вам показаться несерьёзным. Это его поведение. Когда-то я знал этих людей так хорошо, как только может знать белый человек. Я их люблю. Они не умеют лгать. К тому же, дорогой Аллен, вы сами очень хорошо знаете президента. У вас не было такого впечатления?

— Он честный человек и верный друг, — ответил Аллен. — Полагаю, что ему было неприятно меня обманывать. Да, мне казалось, что ему не по себе. Может быть он и в самом деле кого-то подозревает, но решил оставить сомнения при себе.

— Не представляете, кто это мог быть?

Аллен сунул руки в карманы и заходил по комнате. Во фраке с белой бабочкой и рядами планок на груди он выглядел невероятно элегантно и странно контрастировал с Фоксом в повседневном костюме, сержантом в мундире и даже с мистером Уиплстоуном, который был в довольно поношенном смокинге и с шарфиком на шее.

— Пока что нам совершенно не за что зацепиться, — сказал он наконец. — Забудем на миг о гипотезах и станем придерживаться фактов. Сэм, могли бы вы, прежде чем мы уйдём, коротко изложить, что говорилось на собрании в зале? Знаю, вы составили отчёт, я вам за это безмерно благодарен и внимательно его прочту. Но все равно хотел бы слышать все из первых уст. И то, что говорил официант, когда пришёл в библиотеку, если можно, дословно.

— Попытаюсь, — зарумянился мистер Уиплстоун. — Значит, начнём с официанта. Президент ему поначалу велел рассказать, что он делал в критические минуты, перед самым убийством и сразу после него. Ответ, в дословном переводе, звучал так: «Скажу все, что должен».

— Это означало «Должен сказать правду»?

— Возможно; но с тем же успехом могло означать «Скажу, что мне велели».

— Хотел дать знать, что его запугали?

— Возможно. Я не знаю. Потом он сказал, что в темноте столкнулся с другим официантом.

— С Чаббом?

— Да, — как-то смущённо подтвердил мистер Уиплстоун.

— А Чабб утверждает, что парень напал на него.

— Да. Так мне сказали.

— Вы полагаете, этот человек лгал?

— Он мог просто замолчать истинные обстоятельства столкновения с Чаббом.

— Понимаю. А парень с копьём, млинзи, или как там его… И он вызвал у вас сомнения?

Мистер Уиплстоун заколебался.

— Нет, — сказал он наконец. — Там совершенно иной случай. Тот заявил, — полагаю, что помню точно, — что давал президенту присягу на верность. И потому, будь виновен, никогда бы лицом к лицу с президентом над трупом своей жертвы не мог заявить о невиновности.

— Почти дословно то же сказал мне президент.

— Да, и полагаю, это верно. Не считайте меня циником, дорогой Аллен, но мне кажется, что президент весьма наивный человек, и он не станет обращать внимания на неясные двусмысленности в показаниях своих людей, которые бросают на них тень сомнения. Разумеется, я могу ошибаться. Вы очень хорошо его знаете, я — нет.

— Я его знаю? — протянул Аллен. — Возможно. Но бывают моменты, когда я в этом начинаю сомневаться. Могу уверить, тут не все так просто.

— В нем есть что-то невероятно симпатичное. Мне кажется, вы вспоминали, что в школе были добрыми приятелями.

— Бумер утверждает, что я был его лучшим другом. Он был моим наверняка. Он исключительно интеллигентен. И в юриспруденции давал всем сто очков вперёд. Но вы правы, — задумчиво продолжал Аллен, — все, чему не хочет верить, он просто игнорирует.

— И разумеется, не хочет верить, что один из его приближённых совершил преступление, — не отставал мистер Уиплстоун.

Фокс согласно поддакнул.