ИСТОРИЯ ГРУЗИИ - ПАРСАДАН ГОРГИДЖАНИДЗЕ

Когда царь прибыл в Мухрани, владетель Мухрани встретил его с значительным войском, обрадовав этим царя. Не останавливаясь на отдых, двинулись дальше скорым маршем и утром на Рождество напали в Ахалгори на стоящих на молитве. Хвалили храбрость владетеля Мухрани, показанную им в тот день. А те ничего не знали и не подозревали о нападении. Когда поднялся крик, они не успели взяться за оружие и сесть на коней, да и нападавшие не дали им времени на это.

Все это случилось неожиданно. Некоторые из них ускакали верхом, другие разбежались в разных направлениях, и заготовленное для них угощение досталось царскому войску.

Царь также обедал и ужинал на их стоянке. На другой день взятых в плен представили царю. Царь велел всех их отпустить, а сам изволил двинуться к Гори и остановился там на зиму. Элизбар, сын Давида, прибыл от шаха и привез халат и царевича Луарсаба.

67

Шах присылает в сыновья царю Ростому царевича Луарсаба

В Гори царь надел пожалованный шахом халат. Прочитали грамоту. Шах писал: «Ты просил в сыновья Луарсаба, сына своего племянника Теймураза-мирзы. Мы присылаем его и повелеваем грузинам считать его царевичем и вашим сыном, и после вас царскую власть в Картли мы передаем ему». Это известие огорчило Георгия, сына Гочи, потому, что он сам ожидал получения власти. И приезд Луарсаба ожесточил его.

Царя Теймураза тоже раздосадовало это известие, и по этому поводу владетель Кахети и эристав, каждый в отдельности, стали говорить Георгию, что они сделают его царем Картли. Обманули его и стали рассылать письма картлийцам и жителям Сабаратиано, стараясь переманить их на свою сторону. Католикос Диасамидзе, Реваз Бараташвили и сомхитский мелик Корхмаз-бег поддались на ложные обещания. И эти три лица стали действовать. Их стремления и желания были явны; они обманывали сына Гочи, в действительности же все они для Теймураза хотели добиться царской власти.

Условились так, что в то время, когда царь Ростом с немногочисленными людьми будет находиться в Цхирети, Теймураз с добрым конным отрядом должен неожиданно прибыть в Метехи. Увидев, что у Теймураза малочисленное войско, царь вступит с ним в бой, в бою же надо его убить, чтобы не обвинили кого-нибудь одного. Сомхитский мелик испугался шаха и их намерение и присланные ими письма передал царю, не обратив внимания на нарушение присяги и клятвы в верности.

В ту ночь, когда Теймураз прибыл в Метехи, царь приехал в Гори. Замысел заговорщиков не удался, и Теймураз вернулся обратно в Кахети. Грузины прибыли в Гори без опасений, они думали, что царь не знает о содеянном ими. Царь велел схватить католикоса, Георгия, сына Гочи и сына эристава, Ларгвела. У сына Гочи он выколол глаза, а Ларгвел сбежал из Горийской крепости. Саакадзе Иванэ бежал в Кахети, а его брату Зурабу выкололи глаза. Католикос был заключен в Тбилисскую крепость у мусульман, его задушили и сбросили с крепости. Бараташвили Реваз бежал в Кахети.

Царь из Гори приехал в Тбилиси и об этих делах написал шаху. От шаха он получил халат, венец и грамоту, саблю и лошадь в украшенной золотом сбруе. Адам Султана Андроникашвили, племянника царя Ростома, он назначил командующим, дал ему войско Ирана и послал на Грузию, чтобы всех, кто не покоряется царю Ростому и вредит ему – уничтожить, чтобы прогнали царя Теймураза и на его место в Кахети посадили Адам Султана.

68

Поход Адам Султана на Грузию с войском Ирана для оказания помощи

своему дяде царю Ростому

Теймураз узнал о приходе этого войска.

Из Ахалцихе прибыла Ана-ханум, сестра Нодара и теща Заала Эристави, чтобы просить у царя клятвенного обещания не причинять вреда ее брату и зятю. Царь дал ей обещание.

В бою с Нодаром ее деверь с сыном Отией, и два ее сына, Георгий и Хуциа, попали в плен, их отправили к шаху, и находились они в плену в Исфахане. Об их возвращении она также просила. Царь сжалился над ней и так изволил ей сказать: «Если эристав поедет ко двору шаха, я помирюсь с ним и скоро верну его обратно с шахского двора. Я верну тебе также деверя и детей твоих и Сацициано отдам Нодару, и какие были у эристава в Картли имения, тоже отдам ему и достану ему от шаха богатые деревни».

Такого рода клятвенное обещание пожаловал ей царь и, так как царь Ростом не преступал никогда клятвы и не нарушал обещания, Ана-ханум эту царскую клятвенную грамоту принесла своему зятю Заалу Эристави.

После приезда к нему тещи, эристав поехал в Тбилиси к царю и поцеловал ему ноги. Царь хорошо принял его, одарил, и какие были у эристава в городе купцы, – всех вернул ему, отпустив скоро обратно в свои владения.

Когда Нодар получил клятвенную грамоту, Сафар-паша дал ему в сопровождение своего заместителя Осман-агу и Нодар, проехав Картли, прибыл в Тбилиси и поцеловал царю ноги. Тот смилостивился над ним и вернул ему бывшее его владение Сацициано. Щедро одарил он также и Осман-агу и отпустил. Обо всем этом царь написал шаху и вернул из Ирана Георгия и Отиу Чхеидзе. А Бежиа и Хуциа остались при дворе шаха. Адам Султана же с иранским войском вернули назад.

69

Смерть сына царицы Марии, Отии, которого она имела

от Гуриели

Этого юношу царь Ростом воспитывал при себе как сына. Он был зятем Заала Эристави, и его смерть задержала на некоторое время отъезд Заала к шаху. Скончался он в Гори. Началось великое оплакивание, и плач продолжался двенадцать дней. Оплакивание совершали там же, в Гори. Грузины прибывали со своими семьями, с войсками и, причитая, подходили сначала к царице, сидящей на земле, с лицом исцарапанным и похожим на мертвеца, с вырванными волосами, изуродованной красотой, в платье, запачканном кровью, и с плачем выражали ей, обессиленной от горя, соболезнование. Затем они обращались к няне и к другим приближенным умершего, после уже к царю и родственникам покойного, князьям и дворянам, к мсахурам и управителям. После этого они подходили с плачем к покойнику и возлагали на гроб покрывала. Затем обращались к оружию, наряду, одежде, чеканному золотом головному убору и короне умершего, его сабле и кинжалу, шлему и кольчуге, налокотникам и коню с его убранством. К каждой вещи в отдельности подходили с плачем и причитаниями, и это могло не кончиться и за год. Царь приказал, чтобы оплакивающих подводили одного за другим. Оплакивали с утра до полудня, и после полудня до захода солнца кончали плач. Но все же до многих не дошла очередь за эти двенадцать дней. Поэтому царь повелел: «Кто здесь не оплакивал, пусть в дороге или в Мцхете оплакивают наше горе». И как над покойником стояли католикос, епископы, монахи и священники, читая евангелие и псалмы, так и над царицей стояли монахини и монахи и ушедшие от мира сего и призванные к служению богу жены и девы и, проливая слезы, читали евангелие и псалмы. Но от жалости к госпоже царице все так много плакали, что выплакали глаза. Над каждой вещью покойного стояли по сорока монахов и священников, читая евангелие и псалмы. На сороковой день назначили восемьсот служб поминовения и все грузины облеклись в траур. Оплели плетенку в виде паланкина и как мертвую положили туда царицу, покрыв сверху черным покрывалом. Подняли паланкин князья, их братья и дети. Покойника также покрыли златоткаными дорогими тканями, и молодые княжичи подняли носилки. Кресты Грузии несли впереди, как знамена, и в таком горе к концу недели прибыли из Гори в Мцхету. Там предали земле сына госпожи царицы Отиу.

Царь на второй день вернулся в Тбилиси. На поминки по его приказанию столько было пригнано коров и овец, было принесено столько рыбы и икры, хлопка и соли, воску и ладана, что стояли до сорокового дня в Мцхете и в скоромные дни резали до ста коров и овец, в постные же дни взрезывалось тысяча сушеной рыбы, не считая расходов хлопка и соли, воска и ладана. За эти сорок дней не могли заставить госпожу царицу съесть что-нибудь с солью, и она ничего не ела, кроме ячменного хлеба. Когда закончился сорокадневный срок, назначили еще девятьсот поминовений.

Имущество своего сына царица частью послала в Иерусалим, частью пожертвовала церквам и монастырям в Грузии. Она украсила могилу сына, пожертвовав село Дарбази в Сомхити Мцхетскому собору Светицховели. Няню сына с ее близкими она поставила при могиле, назначив ей содержание, с плачем простилась с могилой и приехала в Тбилиси. Горожане пришли ко дворцу, и каждый по своим возможностям и достаткам поднес приношения и выразил соболезнование. Жены их каждый день из каждого отдельного квартала приходили с плачем и причитаниями. Кто мог, подносил приношения. Столько было расходов у царя с царицей, но они ничего не требовали от народа, напротив, сами давали ему. Все эти расходы царь покрыл из своей казны.

В продолжение двадцати лет госпожа царица ни мяса не ела, ни траура не снимала. Кроме него, у нее не было ни сына, ни дочери, и не было у нее также надежды иметь их в будущем, и вот поэтому следует жалеть имеющих одного ребенка. Но никто не может изменить веления божьего, ибо все от воли бога: пожелает он – и от одного, как от Адама, умножит племя или же как ноевым потопом в один миг изведет всех. Государи не могут изменить его веления.