Журнал «Компьютерра» № 11 от 21 марта 2006 года - Компьютерра

Ошибка первая, фундаментальная. Существует нашумевшая в свое время теорема Гёделя, которую можно сформулировать так: любая[За несколькими тривиальными исключениями. — И.К.] формальная система неполна и/или противоречива. Под «неполнотой» можно понимать невозможность вывести из базовых правил (аксиом или конституции) все истинные утверждения (теоремы или законы). Неполна даже арифметика, что уж говорить о законах государства! Из теоремы Гёделя непосредственно следует[Не стоит, конечно, эту ссылку на теорему Гёделя понимать буквально; теорема все-таки относится к строго формализованным математическим объектам. — Л. Л.-М.], что ситуации, не описанные в законах, будут существовать всегда. То есть в любой системе управления должен быть заранее предусмотрен механизм обработки нештатных ситуаций. Очень плохо, что об этом не знают безвестные разработчики московской программы.

Ошибка вторая, причинно-следственная. Я не знаю, зачем в России вводится автоматизированная система управления государством, но в любом бизнесе любая АСУ вводится в первую очередь для того, чтобы избавить человека от рутинных операций и поднять производительность труда и, таким образом, увеличить выход продукта либо уволить ставший ненужным персонал. Решения все равно принимает или хотя бы контролирует человек! Этот же человек «разруливает» нештатные ситуации. В примере Горелишвили все пятеро чиновников обслуживают машину, являясь, по сути, продолжением устройств ее ввода-вывода…

Ошибка третья, архитектурная. Кроме реляционных (табличных) СУБД существуют и другие принципы представления данных, например теговые. Даже реляционные СУБД сами по себе не требуют обязательного заполнения полей; с некоторыми оговорками могут обрабатываться даже записи с дублирующимися (неуникальными) первичными ключами (в частности, пустыми)[По крайней мере, внутренние алгоритмы и структуры реляционных СУБД (B*-деревья и хэш-таблицы) это позволяют. — И.К.]. Так что все ограничения при вводе документов в «электронную Москву» придуманы авторами программы, а не присущи всем подобным системам как классу. Наконец, при введении в систему информации, противоречащей уже существующим данным, должна быть возможность выбора, какую из конкурирующих гипотез следует отменить, а также должна быть возможность откладывать этот выбор или делегировать его другому сотруднику.

Ошибка четвертая, бюрократическая. «Принцип одного окна» придуман не для автоматизации государства, а для упрощения жизни клиентам и организациям. В приличном магазине вас не заставят самостоятельно выписывать сборочную накладную, ставить на нее в бухгалтерии штамп «оплачено», нести ее на склад и забирать оттуда товар; для этого есть специальные люди. Вы можете сделать свой заказ по телефону и расплатиться при получении, не выходя из дома. И клиенту проще, и в организации уверены, что посетитель ничего не перепутает, не подделает, не заблудится и ничего по дороге не украдет. По понятным причинам похожий принцип использует, например, ФСБ при оформлении формы допуска к государственной тайне. Если систему «одного окна» удастся более или менее правильно внедрить во всем Российском государстве — это будет несомненный плюс.

Ошибка пятая, темпоральная. В системе, описанной Давидом, данные в машину вводятся только после того, как решение принято. Это напоминает первые версии бухгалтерских программ — изолированных, однопользовательских и убогих. В современных системах, конечно же, данные подшиваются к будущему решению с момента первого обращения заказчика, а собственно «принятие решения» для человека сводится к нажатию одной из нескольких кнопок. После чего (в штатных ситуациях) машина автоматически доделывает все остальные требуемые операции.

Ошибка шестая, ключевая. Увидев белого тигра, нельзя заявлять, что все тигры — белые. То, что в Москве плохо внедрена откровенно плохая программа, — очень плохо. Но из этого не следует невозможность существования хороших систем управления государствами. Тем более что такая система — это не состояние, а процесс, она вынуждена постоянно развиваться или умереть. Так что перспективы у «электронной России» — хотя бы теоретические — есть.

Ну и напоследок — два идейных дополнения.

Дополнение первое, религиозное. Православная Церковь безуспешно протестует против присвоения людям разнообразных номеров — ИНН, номеров паспортов, карт соцстраха и т. п. Я солидарен со святыми отцами — у меня есть имя, данное мне родителями, у которых тоже есть свои имена и свои родители. В конце концов, я могу самостоятельно взять себе сколько угодно имен и расставить их в некоторой последовательности так, чтобы их комбинация стала уникальной. Все СУБД превосходно работают с текстовыми ключами. Я не хочу быть числом!

Дополнение второе, чекистское. Принято считать, что создание единой глобальной базы данных, в которой будут храниться все сведения обо всех гражданах, — несомненное зло. Но представьте себе размер подобной БД и ежедневную нагрузку на нее. Для работы такой системы потребуется суперкомпьютер. Она будет существовать в единственном экземпляре, ее будут охранять как зеницу ока, ее копия не появится на Горбушке, а нелегальное получение информации из нее будет крайне затруднительным для подавляющего большинства простых смертных. А вот способы внесения в нее ложной информации известны с библейских времен, простейшие из них — оформление чего угодно на подставное лицо и прямой подкуп оператора. Так что хуже — точно не будет!

Такое вот обобщение, учитывающее даже религиозную составляющую проблемы. Согласен. Во многом согласен. Единственное мое возражение см. выше. Осталось только добавить, что господин Качинский, как и ряд других читателей, не учитывает следующих факторов:

Статья не о том, что могло или должно было бы быть, а о том, что есть.

Я нигде не говорил, что не может быть толковых автоматизированных систем, — я лишь говорил о недостатках одной конкретной системы, внедренной в одном конкретном городе, и о проблемах, неминуемо создаваемых подобными системами.

Проблемы создания единой информационной базы на платформе одного суперкомпьютера вообще не поднимались — это отдельная тема (или даже несколько тем) со множеством подводных и надводных камней, о которых спорить на таком ограниченном пространстве бессмысленно.

Системы управления, эффективно работающие в коммерческих структурах далеко не всегда применимы в государстве, поскольку:

во-первых, государство не набирает граждан по объявлению и не отбирает их сообразно предъявляемым критериям, в том числе и по уровню дисциплинированности и управляемости;

во-вторых, гражданин не может уволиться из государства, если выяснится, что условия управления для него неприемлемы;

в-третьих, гражданин, в отличие от клиента коммерческой структуры, не может выбрать себе другого начальника паспортного стола, если ему не нравится этот конкретный начальник, то есть системы управления в государстве по определению монопольны, а значит, не способны эволюционировать по тем же схемам, по которым развиваются коммерческие фирмы;

в-четвертых, ошибки управления в коммерческой фирме влекут, в крайнем случае, ее разорение, а управленческие ошибки в государстве имеют более серьезные последствия — они сильно влияют на саму возможность реализации прав граждан.

ИГРЫ: О бридж, ты — спорт!

Авторы: Константин Кноп, Женова Наталия

Издавна карточные игры делились на две категории — азартные и коммерческие. Отношение к ним всегда было разным. Вот старинный анекдот, не смешной, но поучительный, как и большинство анекдотов того времени.

До сведения Екатерины II дошло, что Левашев, один из ее приближенных, ведет сильную азартную игру. Однажды она с неудовольствием говорит ему:

— А вы все-таки продолжаете играть!

— Виноват, Ваше Величество. Играю иногда и в коммерческие игры.

Ловкий и двусмысленный ответ погасил гнев императрицы.

Ответ Левашева означал, что он исправился: играет не только в «плохие» азартные игры, но и в «хорошие» — коммерческие.

Азартные игры в России запрещались, хотя большей частью безуспешно. Коммерческие — вист, винт, преферанс — поощрялись и приветствовались. Изгоями они стали только при советской власти.

Сравним пару абзацев из разных источников позапрошлого века:

Однажды Николай I спросил посланника Шредера, отчего тот не женат. Шредер ответил: оттого, что не смеет ослушаться своего государя. И пояснил: «Ваше Величество строго запрещает азартные игры, а брак из них — самая азартная».

Хлестаков: …Я всякий день на балах. Там у нас и вист свой составился: министр иностранных дел, французский посланник, английский, немецкий посланник и я…

Опять замечаем полярное отношение к азартным и коммерческим играм. Хлестаков гордится своими связями и умением играть в вист, однако внимательный читатель легко заметит, что в вист он вряд ли когда сиживал. Хвастун перечислил пять игроков, а ведь участников должно быть четверо. Скорее всего, фразу про посланников он запомнил из светской хроники и дополнил ее скромным «…и я». На школьных уроках литературы мы разбирали «Ревизора» весьма тщательно, но на фразу про вист внимания не обращали. Ибо среди прочего в то время от нас была далека и культура карточной игры. Сейчас эта культура постепенно возвращается.