Нюрнбергские призраки (книга вторая) - Александр Чаковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Райт взял ключи.
— Одну минуту… — Вышел из-за стола и скрылся за дверью.
— Ну, как? — спросил Клаус. — Нравится тебе тут?
— Да, — ответил Рихард, — только немного удивляет. Эти фотографии, плакаты развешаны вот так; совершенно в открытую… Как этот Райт не боится?
— А чего ему бояться? — с усмешкой пожал плечами Клаус. — «Клан» в Штатах не запрещен.
— Да, но ты назвал этого Райта чуть ли не европейским организатором «Клана» и комендантом по Германии. А я всегда думал, что ку-клукс-клан специфически американская организация и действует только в Штатах.
— А ты не думай. Я ведь тебе говорил, что в Америке существует Антикоммунистическая лига. «Клан» в нее входит. У них отделения, явные и тайные, и в ряде других стран. Например, в Италии, во Франции и во многих других.
— И что ж, Райт всеми ими руководит?
— Ну, это ты хватил через край! В Германии, например, Райт подчинен человеку, с которым ты как будто знаком.
— Да? — удивился Рихард. — И как же его зовут?
— Арчибальд Гамильтон, — Клаус слегка понизил голос.
Рихард от изумления широко раскрыл глаза. Потом, все еще не веря, переспросил:
— Гамильтон?! Но он же представляет здесь "Америкэн Джорнэл"?! У него так и на табличке написано!
— Ха-ха! — коротко рассмеялся Клаус. — И тебе никогда не приходило в голову, что твой Гамильтон..
Клаус не закончил фразу, потому что в этот момент дверь открылась и в комнату вернулся Райт.
Он сел за стол, выпил оставшийся на дне его стакана виски, скрестил на груди руки и посмотрел на Рихарда.
— Ну, что ж, я ведь так и не успел еще поздравить тебя с возвращением в Германию. Видишь, я употребляю не слово «приезд», а именно «возвращение». Клаус сказал мне, что на тебя можно положиться, как на него самого, и это было приятно слышать. Со своей стороны хочу тебя заверить, что на меня можно положиться, как на самого Клауса.
Наступило молчание, нарушаемое лишь гулом самолетов, которые время от времени проносились, казалось, над самой крышей коттеджа. Первым нарушил его Райт. Обращаясь к Рихарду, он сказал:
— Клаус говорил мне, что твой отец был генералом третьего рейха.
— Да, — ответил Рихард. — Генералом службы безопасности.
— Твоя семья — в Аргентине. А ты приехал сюда. Зачем?
"Что он меня, допрашивает, что ли?" — с внезапным чувством неприязни подумал Рихард и, глядя прямо в глаза Райту, ответил:
— Чтобы сражаться за мою родину.
— Что ж, звучит красиво, — слегка наклоняя голову, сказал Райт. — Но вот у меня с Клаусом есть некоторые разногласия относительно способов борьбы. Ваша НДП напоминает мне армию, стоящую в тылу. Митинги, плакаты в городах, свастика на еврейских могилах… Ваш фюрер, кажется, начинал куда более активно. Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что у вас нет лозунга, который объединил бы всех немцев. Мы уже не раз спорили на эту тему с Клаусом.
— Что вы имеете в виду, какой лозунг? — спросил Рихард, отношение которого к Райту теперь менялось к лучшему с каждым его новым словом.
— Ну, например, борьба за чистоту немецкой расы. Если этот лозунг смог объединить немцев вокруг Гитлера, то теперь, если бы его громко, на весь мир, провозгласила НДП, она обеспечила бы себе успех на выборах. Что же касается «Клана», ему не слишком удобно открыто вмешиваться в немецкие дела. Тем более в самой Германии, где мы всего лишь часть американской армии. Когда в одном американском гарнизоне в Баварии наши ребята сожгли кладбищенский крест просто для того, чтобы напомнить о своем существовании, ваши коммунисты и социал-демократы потребовали выяснения, на каком основании была уничтожена "правительственная собственность", а тех, кто зажег крест, привлекли к ответственности. Как вы думаете, за что? "За появление в нетрезвом виде и нарушение ночного спокойствия". Вот так! Словом, мы предпочитаем помогать НДП негласно.
— Ну, так как насчет карандашей и молотков? — спросил, вмешиваясь в разговор, Клаус.
— Они уже в машине, — ответил Райт, — извини, забыл вернуть ключи. — Он вытащил из кармана связку ключей и бросил ее на стол перед Клаусом.
— Тогда мы поедем! — сказал, вставая, Клаус. — Вечером нам предстоит небольшое собрание. — Он протянул руку Райту и проникновенно произнес: — Спасибо тебе, друг.
— Не за что! — ответно пожимая руку Клаусу, сказал Райт и добавил: — Мы боремся за одно дело.
Когда Рихард следом за Клаусом влез в машину, он увидел в проходе между сиденьями длинный ящик. Ему показалось, что ящик похож на гроб.
— Посмотрим, что там такое? — предложил Рихард.
— Ты не в еврейской лавочке! — резко оборвал его Клаус. — Там то, что мы просили.
— Карандаши и молотки? — иронически спросил Рихард.
— Вот именно, — без тени усмешки ответил Клаус. Затарахтел мотор.
…К дому Клауса они подъехали около шести вечера. Въехали во двор, откуда в квартиру вел так называемый "черный ход".
Втащили наверх ящик, предварительно убедившись, что во дворе никого нет. Затем Клаус пошарил на кухне, нашел широкую стамеску и стал открывать крышку ящика. Это оказалось совсем нетрудно: она была приколочена лишь несколькими гвоздями.
Минуты через две-три Клаус поднял крышку, и Рихард увидел оружие. В ящике лежало три автомата «Узи» израильского производства и семь небольших немецких пистолетов «вальтер». Все это было завернуто в отдельности в промасленную бумагу… Клаус долго прятал оружие
Время уже приближалось к семи вечера.
— Мы забыли с тобой об одном, — сказал, посмотрев на часы, Клаус. — Поесть. С раннего утра у нас, кроме пары глотков виски, ничего во рту не было.
— Ты голоден? — спросил Рихард.
— Это роли не играет. Человеку положено есть хотя бы два раза в день. В десятке шагов от моего дома есть пивная. С горячей едой, разумеется. Я предлагаю спуститься вниз и…
Они сытно поели, выпили по кружке пива и съели по порции «шлагплатте». Около восьми уже вернулись домой к Клаусу. А в восемь из прихожей стали доноситься условные звонки.
К четверти девятого вся группа была в сборе, те же самые ребята, которые собирались здесь несколько дней назад, накануне митинга. Особенно сердечно, как со своим старым знакомым, Рихард поздоровался с Куртом.
Как и в прошлый раз, Клаус принес из холодильника пиво, расставил кружки и сказал с сожалением:
— Простите, друзья, шнапса на этот раз нет. Правда, кое-что другое будет, бодрящее, но это — в конце нашего разговора.
Затем Клаус подробно изложил все детали предстоящей "акции".
— Сейчас я начерчу план зала суда. Мне уже удалось его изучить. Так вот, В течение нескольких минут Клаус рисовал. Очертив квадрат зала, он стал помечать места секретаря суда, судьи, стенографистки, прокурора, адвоката, место обвиняемого… Затем ровными полосами прочертил скамьи зрителей, кружочками — вход и выходы из аала, окна, посты полицейских охранников… «Галками» пометил места, которые следует занять участникам "акции".
Закончив чертеж, Клаус подвинул блокнот на середину стола.
— Посмотрите внимательно. Все вам ясно? — Коротко остриженные головы почти сомкнулись над чертежом. — Еще одна деталь, — сказал Клаус, пришу всех иметь маски, для этого подойдут чулки. Как только раздастся моя команда, все наденут маски. Я не хочу, чтобы какое-нибудь из наших лиц запомнилось бы хоть одному из присутствующих.
…Они сидели еще долго, разглядывали план, забыв о недопитом пиве. Посыпались вопросы; кто имечмю и на каком месте должен находиться? Через какие двери или окна следует начинать отход? Что делать, если охранники начнут стрельбу и кого-нибудь ранят?
— Этого не должно быть, — твердо и решительно произнес Клаус. — Наша ставка — на внезапность и панику. Мы пользуемся ею и скрываемся. Еще раз показываю, где кто сидит и каким способом выбегаем из зала. Бежать по улицам по одному. Через какие-нибудь пять — семь минут вы будете уже далеко. Потом соберемся у меня. Прошу вас в оставшиеся дни осмотреть здание суда и наметить наиболее удобные пути для отхода. Ко дню акции все прилегающие к зданию улицы, дворы и подвалы должны быть вами хорошо изучены. Ясно? Итак: маски-чулки у каждого из вас должны быть. Оружие и листовки будут розданы здесь, у меня, в воскресенье, в это же время.
Следующие дни Рихард провел в бездействии, если не считать поездок к зданию суда и осмотра прилегающих к нему улиц, проходных дворов — словом, возможных путей бегства после того, как «акция» будет завершена.
Несколько раз Рихард намеревался позвонить Гер-де, но, уже положив руку на телефонную трубку, так и не поднимал ее.
Ему звонил Гамильтон. Но у Рихарда не было желания ни встречаться с ним, ни даже говорить по телефону. Поэтому всякий раз, едва заслышав голос американца, Рихард произносил только одно слово: «Ошибка» — и клал трубку.