Трагикомедия бродяги любви - Людмила Вячеславовна Федорова

И, вот, прибыв в Париж, молодой человек аккуратно поправил дорожный синий плащ и приготовился начать новую жизнь. Для начала он снял себе комнату в доме некой мадам Мишель.

… Потом молодой Джовано Казанова попробовал найти хорошую работу, он пытался устроиться и библиотекарем, и в издательства предлагал свои книги, везде его встречали недружелюбно:

– Эм,… Джовано Казанова, если вы ищите работу, то почему не у себя в Италии? Как вы сами же признаётесь, что вы – итальянец, да и по акценту, и по звучанию имени сразу заметна ваша национальность, кем же вы были у себя на родине?

Джовано сразу терялся от такого бестактного и проблемного для него вопроса. Что отвечать-то? Не признаваться же в своём прошлом альфонса! Лгать? Джовано не мог придумать, что именно он может солгать, чтобы оправдывало его переезд во Францию так, чтобы не проговориться о позорном прошлом…

Джовано начал побаиваться, что денежный запас кончится, и тогда пророчества Ромео о ночёвке под мостом на голодный желудок сбудутся…

Теперь уже эта идея не казалась Джовано такой идеальной, страх снова скатиться в нищету вызывал у молодого человека тревожность, проблемы со снижением аппетита и желудком…

Часто, когда Джовано не спалось, он невольно вспоминал своих равнодушных родителей, коварную Гертруду с предателем Гоцци, скрягу Бруни, и высокомерного Маттео…

У Джовано внутри всё холодело и лихорадило от ужаса, как когда-то в четырнадцать лет, когда он оказался жертвой Гертруды…

«Эх, мама-мама, папа-папа, почему вы тогда так легко отреклись от меня, так легко забыли? Да, сейчас я взрослый самостоятельный человек, но, если бы я знал, где вы, переписывался с вами, знал, что несмотря на то, что меня отправили из отчего дома на обучение, вы помните обо мне и ждёте, готовы помочь, всех этих бед, падений не случилось бы со мной, моя взрослая жизнь сложилась бы заметно лучше…».

… И вдруг Джовано узнал приятную новость одним утром: его хочет нанять своим секретарём французский кардинал Антонио!

Джовано сразу воскрылял в надежде, что сейчас начнётся светлая полоса в его жизни!

Сначала всё действительно пошло резко на улучшение. Казанова теперь получал большое жалование от кардинала Антонио, наряжался красиво, хорошо питался, ответственно выполнял свои служебные обязанности, в свободное время много читал, сочинял стихи и комедии и писал дружеские письма Ромео в Италию.

Кардинал Антонио был доволен столь умным и ответственным секретарём и часто хвалил:

– Джованни, какой ты всё-таки трудолюбивый и способный! Хоть один человек тут действительно помогает мне разгребать все эти бесконечные нудные бумажные дела! Хорошо, что я нанял тебя!

Джовано искренно радовался этим похвалам:

– Благодарю, ваше преосвященство, рад послужить вам и вашим благородным делам во имя духовности во Франции…

Правда, спустя три месяца кардинал Антонио внезапно промолвил:

– Джованни, я хотел кое-что уточнить о твоём прошлом в Италии…

Кардинал Антонио сейчас хотел проверить честность и надёжность Джовано, и, услышав кое-какие недобрые слухи о репутации Казановы и причине переезда, решил устроить ему проверку на честность…

Джовано испуганно округлил большие светло-карие глаза и с волнением облокотился на стол, но тихо уточнил:

– Эм,… ваше преосвященство, а что именно вы хотели спросить о моей прошлой жизни в Италии и … зачем?

Чутьё авантюриста подсказывало Джовано, что явно не к хорошему этот разговор, но решил с представителем церкви говорить только честно.

– Просто Джовано, я тут недавно услышал не очень хорошие вещи о тебе, мне бы хотелось понять, насколько правду мне рассказали, и всё, у меня нет точной цели, я просто хотел бы узнать правду от тебя, а не от людей. Мне бы хотелось спросить, правда ли, что ты приехал в Париж, потому что там, в Венеции, ты работал в публичном доме и после такого позора тебя там не принимали, и поэтому, для того, чтобы найти приличную работу, тебе пришлось уехать сюда? – Произнёс с важным видом Антонио.

Смущённый Джовано поправил напудренный парик и тихо ответил:

– Да, ваше преосвященство, были у меня на родине такие проблемы, но, поверьте мне, что мне пришлось заняться столь неприглядным ремеслом ради выживания, когда я в шестнадцать лет остался без поддержки кого-либо из взрослых людей, был отроком вынужден сам искать себе способ не погибнуть от голода. И, как только сейчас у меня появилась такая возможность, чтобы начать честную жизнь, я и приехал в Париж, моё падение было лишь вынужденной и временной мерой для выживания …

– Что ж, достойный порыв с вашей стороны честно признаться в своей греховности и найти силу духа раскаяться и начать новую жизнь. Я рад, что у вас получилось это. А, знаете, я бы мог щедро доплатить вам, если бы вы мне оказали небольшую услугу. – Решил сейчас воспользоваться доверчивостью юноши кардинал Антонио и использовать признание Джованни себе на пользу – Вы же наверняка тогда имели навыки красиво объясняться в любви своим женщинам, а у меня есть дама сердца, мадам Беатрис. Мне бы хотелось завоевать её внимание, но я не умею красиво говорить о любви. Вы бы могли подработать у меня сочинителем любовных писем…

Джовано сначала удивился, сидел долго в замешательстве за своим столом секретаря и не знал, как отреагировать. Соглашаться – как-то опасно, недобрая авантюра, ведь кардинал не имел как и монах права на любовные отношения, а если кто-то узнает об этом, да выясниться, что Джовано письма любовные сочинял, хороший сводник оказался, можно нажить грандиозных проблем. Отказаться Джовано тоже не очень хотел, во-первых, денежное предложение, во-вторых, Джовано испугался отказом рассердить кардинала и совсем потерять работу, а у него только всё так наладилось, за эти три месяца его жизнь так изменилась к лучшему, а, если Антонио его уволит, то всё придётся опять начинать с нуля.

– Хм, – прокашлялся Джовано, – Я не уверен, что смогу, как сочинитель, угодить вам, ваше преосвященство, да и жалования секретаря мне достаточно, может, вы найдёте другого сочинителя?

Антонио засмеялся и резко ответил:

– Ха, Джовано, тогда уж я сразу его и на твоё место секретаря возьму! Уже ищешь себе новую работу?

Джовано сразу стало немножко кисло, но посмотрев на совсем молодого и обаятельного на лицо улыбчивого Антонио, приятного мужчины лет тридцати пяти, молодой авантюрист решил, что на него можно положиться и изрёк:

– Хм, ваше преосвященство, я, конечно, постараюсь помочь своим писательским талантом вам получить благосклонность мадам Беатрис, не привык работать абы как, но, я надеюсь, вы понимаете, какую мы ответственность берём. И какой может быть печальный конец, если эта история дойдет до папы Римского, и что в интересах нас обоих, чтобы этот инцидент был строжайшей тайной