Кикимор - Инна Рудольфовна Чеп

некормленая лошадь (наверно Пихт-Стакан опять задремал в какой-нибудь канаве, не дойдя до дома, а животное теперь страдает!), из-за ближайшей калитки доносился свист затачиваемой косы. Мимо прошла Прина, на ходу вплетающая в косу только что сорванные цветы.

— Здравствуй, Кикимор.

— Здравствуй. Э, стой!

Девушка обернулась и с интересом посмотрела на подростка. Лесн протянул ей завернутого в рваную ткань лисенка.

— Вот. Я обещал отдать его Высе, но как-то не получается. Передашь?

Прина осторожно приняла дар. Лис заерзал, но она почесала его за ухом, и зверек успокоился, с любопытством обнюхивая чужие руки.

— Передам. Хорошенький какой. Не жалко?

Лесн вздохнул. На самом деле он к зверю уже успел прикипеть душой. Но оставить его значило создать себе кучу проблем. К тому же зверек уже обещан хромоножке.

— Хвост не потерпит конкурента. — Пояснил полукровка. — Больного — да, примет, а здорового постарается выгнать в лес. А Выса… Я думаю, ей можно доверить звереныша.

По крайней мере поначалу. А потом может, уже зверю можно будет доверить Высу. Чтоб за шею всякие не хватали.

— Выська добрая, это да. — Прина дала зверьку понюхать цветочек, и тот тут же смешно расчихался. — И правильная. Она говорила, ты ей помог.

Прина пристально на него посмотрела, и Лесн почувствовал, что темнеет под внимательным взглядом синих глаз. Оставалось надеяться, что девушке неизвестно, как краснеют кики.

— Да так…немного…

— Я рада, что у Высы расширяется круг общения, — заявила вдруг собеседница. — А то ее ворчливая бабушка уже, кажется, всех желающих кроме меня разогнала.

— Зачем? — искренне удивился полукровка. Его родители никогда не ограничивали сына в общении с другими детьми. Впрочем, эти самые другие дети с фильтрованием общения справлялись лучше любой самой вредной бабушки. Ну, если не считать Угела, так и норовящего начистить Лесну его "зеленую морду".

— Не зачем, а почему! — кузнецова дочь отцепила лиса от своей коротенькой косы, из которой он успел вытащить несколько цветков, и перекинула ее за спину. — Потому что циклов шестьдесят назад положение было плохое. Тяжелое. Старики те времена называют Черными зимами. И те, кто тогда выжил, холили и лелеяли своих чад как самые ценные сокровища в мире. Вот и вырастили своенравных и эгоистичных детей. А своенравные и эгоистичные дети становятся своенравными и эгоистичными взрослыми. Увы.

Лесн задумался. Но в голову лезли совсем посторонние мысли.

— Прина, — наконец решил он утолить праздное любопытство. — А почему родители не забирают Выську к себе?

Кузнецова дочь вздохнула.

— Потому что у них еще шестеро по лавкам, не считая самой старшей дочери, которая правой рукой матери давно стала. Они столько не прокормят. И потом Жита действительно стара и нуждается в помощи. Так что первая дочь помогает маме, вторая — Выса — бабушке. Все по-честному. К тому же ей в помощь отдали старшего из сыновей — Смеша. Не помнишь, как Выська здесь появилась? Как раз после смерти деда Ныка. Тогда, после похорон мужа, Жита сильно сдала.

Лесн удивился. Оказывается, эта ворчливая старушенция, говорящая про всех гадости, умела любить и страдать… Может, эгоистично (говорят, она за дедом с лопатой гонялась, приревновав к кому-то из соседок), но все-таки — любила…

— Это его в землю закапывали, да? — вспомнил полукровка. — А почему не сожгли? Всех же сжигают под полуденным солнцем — чтобы они вернулись туда, откуда появились все миры — в огонь!

— Он был воином, — нравоучительно пояснила девушка. — Воинов всегда с почетом возвращают в землю. Так издревле заведено. Ты куда шел-то? В гостиный дом?

Лесн, задумавшийся о своем, вздрогнул и торопливо покачал головой:

— Нет-нет! Я в другую сторону!

— К Жаду, что ли?

— Да…наверно.

— Поторопись, а то они с отцом в поле собирались возвращаться.

Они попрощались и разошлись. Прина, весело что-то напевая, отправилась в сторону Высиного дома, Лесн по инерции зашагал вперед. В какой-то момент он увидел поворачивающих к полям Пахаря, его брата и чуть прихрамывающего Жада, но догонять их не стал. Можно даже сказать, что он обрадовался, что не столкнулся с ними. Чтобы он им сказал? Вряд ли этим разинам нужно его изъявление беспокойства. Они с Жадом не друзья и даже, пожалуй, не приятели…

Тихий и задумчивый, Лесн вернулся домой. На зачарованном листе бумаги светилось все тоже осуждающее "Дурак". Лесн повертел бумагу в руках, дал понюхать лису, ничего нового не обнаружил и ушел помогать отцу делать украшения ко Дню Урожая.

Парные костры… Потанцевать можно и у больших хороводных или плясочных костров! Не обязательно же всем веселиться парами! То есть сверстники-то конечно больше там будут крутиться, но… Да там всегда слишком шумно и дымно! Дед Василь с бабкой Стесей опять сядут рядышком и будут старые песни горланить так, что хоть уши затыкай! Веселые у них мотивы, кстати, задорные… А Вихр, значит, не побоялся, пригласил Нитку! Молодец! Хоть и предатель… А может, и Лесну кого-нибудь пригласить? Высу, например?

Нет! Посмеется, скажет, чтоб морду свою зеленую в реке рассмотрел получше!

Ерунда. Она добрая, грубить не будет. Но откажет. Как пить дать откажет. Но за спрос ведь знаков не берут? Только самоуважение треснет. Спросить? Чем Валахар не шутит, вдруг согласится?

— Лесн!!! Сейчас прольешь все!!!

Полукровка вздрогнул от окрика отца, поправил баночки с красками и постарался думать не о посторонних вещах, а о работе.

Но это было очень трудно.

* * *

С Жадом Лесн практически нос к носу столкнулся через пару дней у дома главы.

— Здравствуй.

— Желаю здравствовать.

Пахарский сын ушел, а осадок остался. Словно Кикимор струсил, не сделал чего-то важного. Но ведь он никому ничего здесь не должен! В конце улицы промелькнула лохматая голова Вихра и чувство внутреннего недовольства собой только усилилось. А ведь перед этим предателем он вообще ни в чем не виноват! Почти…

Лесн прогулялся до конца улицы, потом обратно, свернул на кривую Цветочную, откуда доносились подростковые голоса. Девчонки. И Злена наверно там с ними! Полукровка спрятался за раскидистым кустом шипастой рудянки, ягоды которой имели не оранжевый, как положено, а пока только белый и зеленый цвета, которые они сохранят до первых холодов. Под прикрытием растения он шагнул было назад, к повороту, но вдруг услышал голос друга. То есть бывшего друга! Лесн присел. Понять, что сказал Вихр, не представлялось возможным, но девчонки в ответ рассмеялись.

— Что скажешь, Нитка? — Немного визгливо спросила Злена.

— Я… — Нитка запнулась, подбирая слова.

— Нет, ну ты смотри! Он всерьез стоит и ждет! — новый взрыв смеха. — Да не пойдет она с тобой на костры, Сирота! Даже не мечтай!