Ковчег до Ноя: от Междуречья до Арарата - Ирвинг Финкель

Табличка XI Эпоса о Гильгамеше, на которой в 1872 г. Джордж Смит впервые прочел историю о Потопе; здесь воспроизведена первая опубликованная фотографом таблички

Хотя совершенно ясно, что позднеассирийский рассказ о Ковчеге и Потопе, содержащийся в Эпосе о Гильгамеше, происходит от более ранней версии, которая могла быть составлена во втором тысячелетии до Р. Х., нам до сих пор не известно ни одного примера старовавилонских текстов о Гильгамеше, которые бы содержали и этот рассказ. Все известные нам старовавилонские версии истории о Потопе связаны с Эпосом об Атрахасисе. В главах 7 и 8 мы рассмотрим вопрос, в какой степени наша более ранняя (второе тысячелетие до Р. Х.) Табличка Ковчега, также относящаяся к Эпосу об Атрахасисе, связана с более поздним (первое тысячелетие) рассказом о Потопе в Эпосе о Гильгамеше.

В ассирийском Эпосе о Гильгамеше герой Потопа зовется Утнапишти. Это имя означает «я нашел жизнь» (или «он нашел жизнь») и если даже не является прямым переводом шумерского имени Зиусудра, то, по крайней мере, навеяно им. В рассказе о Гильгамеше он появляется либо как Утнапишти, сын Убар-Туту, либо как шуруппакиец, сын Убар-туту.

Ни в одной из дошедших до нас копий Атрахасиса, насколько я знаю, герой ни разу не назван царем. Утнапишти тоже нигде не называется царем, и нет никаких оснований считать, что он им был. Исключением является один пассаж в Гильгамеше XI, где неожиданно упоминается «дворец» (о чем пойдет речь ниже); но я думаю, что этот пассаж представляет собой вставку, сделанную под влиянием традиции исторических хроник, согласно которым Зиусудра (с которым отождествляется Утнапишти) – действительно царь.

Взаимоотношения между Энки и Атрахасисом (или, соответственно, Эа и Утнапишти) изображаются как отношения между хозяином и слугой. Если Атрахасис (соответственно Утнапишти) не имел царского звания, а был, так сказать, «частным лицом», то возникает вопрос – на каких основаниях тот или другой «прото-Ной» оказался выбранным из своей среды для выполнения столь великой задачи. Нет никаких намеков, которые бы делали этот выбор очевидным (например, в качестве известного кораблестроителя). Есть некоторые указания на какую-то связь с храмом, но они не таковы, чтобы заключить о принадлежности героя к жречеству. Может быть, нужен был просто честный и прямой человек, на которого можно положиться, который выслушивает божественные распоряжения и выполняет их без сомнений и колебаний, – но нам об этом ничего не сказано.

Далее в нашей книге мы увидим, что происходило с историей о Потопе в процессе ее перевода с клинописи на другие языки – на еврейский язык Книги Бытия и на арабский язык Корана. Кроме того, для полноты картины у нас имеется замечательный текст Беросса.

Как раз в то самое время, когда старый клинописный мир угасал, а власть над древней Месопотамией перешла к людям, говорившим по-арамейски и по-гречески, некий вавилонский жрец, известный нам как Беросс, составил свод всех сведений о Вавилоне, названный им Babyloniaka («Вавилонское»). Имя Беросс (Βήρωσσος) представляет собой эллинизированную версию вавилонского имени собственного, которое, весьма вероятно, звучало как Белре’ушу («Господь (т. е. Бел) – его пастырь»). Беросс жил в древнем Ираке в III веке до Р. Х., говорил по-аккадски (а также по-арамейски и по-гречески) и, разумеется, свободно читал клинописные тексты. А в качестве жреца храма Мардука в Вавилоне он имел в своем распоряжении весь клинописный материал, какой ему мог понадобиться (причем, не стоит забывать, в полной сохранности!) Это дало ему возможность написать свой великий труд, который он посвятил царю Антиоху I Сотеру (280–261 гг. до Р. Х.)

Беросс пересказывает историю о Потопе вполне узнаваемым образом; рассказ помещен в Книге 2, после списка десяти допотопных царей и их мудрецов. К несчастью, писания Беросса сохранились только в цитатах у более поздних авторов (возможно, с не принадлежащими ему вставками), причем путь последовательного цитирования был довольно извилистым. На сегодняшний день мы имеем собрание двадцати двух фрагментов, представляющих собой цитаты или пересказы текстов Беросса (Fragmenta, «Фрагменты») и одиннадцати фрагментов, рассказывающих о нем самом (Testimonia, «Свидетельства»). Это отрывки из трудов классических античных, еврейских и христианских авторов, из которых лишь немногие сегодня общеизвестны. Интересно, что в дошедших до нас цитатах из Беросса, содержащих рассказ о Потопе, сохранены типично месопотамские детали, которых нет в соответствующей главе Книги Бытия (например, тема сна) или в других более древних традиционных текстах (например, название месяца, в котором происходили события, а также зарывание в землю табличек – тема, присутствующая в различных клинописных вариантах истории о Потопе).

Вот цитата из Беросса [53], дошедшая до нас через греческого историка Полигистора[54], в свою очередь процитированного Евсевием[55]:

«После того как Ардат (Отиарт) умер, его сын Ксисутр царствовал восемнадцать саров, и в его правление произошел Великий Потоп». Далее он пишет следующее:

«Крон явился Ксисутру во сне и сказал, что пятнадцатого числа месяца Дайсия человечество будет уничтожено Великим Потопом. Он ему приказал, все вместе, и самые первые, и средние, и новые таблички, зарыть в землю и спрятать в Сиппаре, городе солнца. Затем ему нужно будет построить корабль и сесть в него вместе со своей семьей и лучшими друзьями. Ему придется собрать там запасы еды и питья, а также взять на борт диких зверей и птиц, и четвероногих. Затем, когда все будет готово, ему нужно будет приготовиться для плаванья. Когда тот спросил, куда ему нужно будет плыть, был дан ответ: „К богам, молиться, чтобы все хорошее пришло к человеку".

Он не переставал работать до тех пор, пока судно не было построено. Его длина была пять стадий, а ширина – два. Вместе со своей женой, детьми и самыми близкими друзьями он погрузился на законченный корабль, собранный так, как было сказано.

После того как воды Великого Потопа пришли, а потом начали быстро отходить, Ксисутр отпустил несколько птиц. Ни одна из них не нашла ни еды, ни места для отдыха, и они вернулись на корабль. Через несколько дней он снова освободил несколько других птиц, и они также вернулись на корабль, но они вернулись с запачканными грязью когтями. Потом позднее он в третий раз освободил несколько других птиц, но они не вернулись на корабль. Тогда Ксисутр узнал, что земля снова появилась. Он пробил отверстие в стене корабля и увидел, что корабль остановился на горе. Он высадился на берег в сопровождении своей жены и своих дочерей и кормчего.

Он пал ниц, поклонившись земле, воздвиг алтарь и вознес жертвы богам. После этого он исчез вместе со всеми, кто с ним покинул корабль. Те, кто остались на корабле и не вышли вместе с Ксисутром, когда он и те, кто были с ним, высадились на берег, искали его везде и звали по имени. Но Ксисутра с тех пор больше никто не видел, а позднее звук голоса, шедший с неба, дал указания, каким образом они должны почитать богов, и сообщил, что Ксисутр за большие заслуги был представлен богам, отправлен жить среди богов, а его жена, дочери и кормчий получили те же почести. Затем голос дал им указание вернуться в Вавилонию, идти в город Сиппар и, так как это им предназначено, выкопать таблички, которые были там закопаны, и вернуть их человечеству. Место, в котором они находились, располагается в Армении. Они поняли все это; они принесли жертвы богам и пошли пешком в Вавилонию.

В наше время только маленькая часть корабля, остановившегося в Армении, остается лежать в Кордуйских горах в Армении, и некоторые ходят туда, соскабливают асфальт и держат его как талисман для удачи.

А добравшиеся до Вавилонии люди выкопали таблички в Сиппаре и вынесли их оттуда. Они построили много городов, возвели храмы богам и возродили Вавилонию»[56].

А вот другой фрагмент текста Беросса, переданный нам Абиденом[57]:

После него правили другие, а затем Сиситр, которому Крон открыл, что в пятнадцатый день месяца Дайсия будет Потоп, и велел ему спрятать все какие есть таблички в Сиппаре, городе (бога) Солнца. Сиситр выполнил все это и немедленно отплыл в Армению, и тогда случилось все то, что бог ему возвестил. На третий день, когда дождь утих, он освободил птиц, чтобы проверить, не найдут ли они сушу, не покрытую водой. Но они не нашли, где спуститься, повсюду было лишь бескрайнее море, и они возвратились к Сиситру. И так же случилось во второй раз. В третий же раз, когда выпущенные им птицы возвратились, их оперение было измазано илом, и тогда боги взяли его от людей. Судно же его осталось там, в Армении, и местные жители используют кусочки дерева от него в качестве амулетов для заклинаний.