Текст ухватил себя за хвост - Сухих Анатолий

Вы всё правильно поняли. Всё больше и больше человек в мире начинает понимать, что вокруг творится что-то неправильное. Власти уже не внушают доверия. Телевидение превратилось в инструмент зомбирования.

Большинство газет печатают то, что одобрили сверху цензоры, а добрая половина из них содержанием вообще хуже телевещания. Куда, в поисках, за свежей и адекватной информацией пойдёт человек, желающий разобраться? Большинство современных людей для этой цели используют интернет.

Но и тут тоже изобретаются разные уловки, такие как пропаганда разврата и разнообразной дряни, аналоги информации из зомбоящиков. Но на этом я сейчас не буду заострять внимание. И так понятно, что грязи и лжи в интернете можно встретить на порядок больше, чем в реальной жизни.

Однако, кто ищет качественную информацию, тот обязательно её найдёт. И это главная проблема для тех, кому выгодно держать население рабами и невеждами. Поэтому вырабатываются соответствующие методы поддержания контроля.

На популярных информационных ресурсах активно действуют 'сетевые тролли на зарплате', цель которых создать у пользователей неуверенность в правдивости выложенного материала.

Но намного более успешно применяется другой инструмент отвлечения внимания людей от полезной и правильной информации – компьютерные игры.

Вот я сейчас возьму два случайных числа и столкну двух героев, которые ну никак не хотят между собой взаимодействовать.

Для этого мне придется придумать ситуацию, историю, анекдот, что ли, а вам придется это прочитать, и фабула получит новое завихрение, а то больно уж всё гладко получается, даже самому скучно стало.

И так, пусть это будет восемь и будет двадцать два, например, когда-нибудь я чего-нибудь и взаправду про эти числа еще расскажу, а сейчас они просто так, без всякого умысла возникли, можно считать и на самом деле случайными, тем более, что я и сам пока еще не знаю, кто у меня тут под этими номерами скрывается, и что всё это на самом деле означает.

Попробуем, а? Открываю список персонажей, я уже и список успел составить, я же всё это писательство нипадецки замыслил.

Нет, я и в самом деле этого не хотел, но уж теперь придется оттянуться по полной.

Как Ирина оказалась в этом идиотском заведении, она и сама сразу не поняла. Зачем-то она зашла в магазин 'Постельные принадлежности'. Постельных принадлежностей ей никоим образом не надо, но захотелось в тепло, чуть-чуть согреться.

Помимо белья в магазине оказался кофейный бар: стойка, кофе по-турецки в маленьких чашечках, шоколадки. Она никогда раньше не была в этом районе, а уж об этом-то магазине и понятия не имела, но вот, оказалось, что именно этого ей и захотелось, тем более, что кофе оказался выше всяких похвал.

Полумрак, девушка за стойкой, и еще одна продавщица где-то в глубине зала, за стеллажами с матрацами и отсутствие покупателей создают атмосферу какой-то фантасмагории, недоумения, непонимания, где же она собственно находимся. Ощущение походит на качание на качелях, какое-то пространственно-образное пошатывание.

Входная дверь открывается с мелодичным теньканьем, сейчас во всех магазинах принято навешивать на дверь звонилки, особенно в тех, где покупатель – редкий гость. Молодой человек в дублёночке, с непокрытой головой, тоже недоуменно обводит взглядом помещение, явно не понимая, а что это он тут делает.

Барная стойка примиряет его с действительностью, а отсутствие винно-водочного ассортимента улыбает. Ожидая приготовления порции, Саня Груздев, а это именно он оказался, осматривает интерьер еще раз, и уже не по-детски веселится.

– А я и не знал, что оно так бывает. Но это у вас так и называется – кофе в постель? – Девушка за стойкой улыбается, понимая, что сама-то она до этого как-то раньше и не додумалась.

– Повторите… в постель, – Ирина тоже улыбнулась, понимая непонятое, то, что с самого начала как-то крутилось в голове, но так и не сформулировалось, спасибо молодому человеку.

И с налёту с повороту по врагов цепи густой застрочил из пулемёту пулеметчик молодой – такая вот песенка из раннего моего детства иногда в голове выпрыгивает и крутится и крутится совершенно без всякого повода.

Потому что детство моё, впрочем, как и у всех в то время, было октябрятское – пионерское, и книжки, добрая половина прочитанных мной тогда книжек, были про пионеров героев.

Не тех пионеров, которые с дикого Запада, хотя и про тех пионеров тоже иногда книжки попадались, но редко.

А про тех пионеров, которые в фашистов стреляли и молчали на допросах. Как партизаны под пыткой. Потому что они эти самые партизаны и были.

И мне тогда такие книжки нравились, а потом нравиться перестали, это когда я уже стал взрослым, потому что дети на войне – это страшная вещь, война вообще страшная вещь, а дети на войне – это просто страшно.

И я на эту тему никогда писать не буду, не потому что меня не это волнует, это не может не волновать, а потому что в том мире, в той вселенной, которую я как демиург создаю, нет места войне, и нет места детям на войне. Хотя война, естественно, существует. И дети на войне тоже. И как сделать так, чтобы этого никогда не было, я не знаю.

Поль Ассандж, французик из Бордо, уполномоченный представитель, вполне себе отвечающий за миссию, мало того, что наделен полномочиями, он еще и обладает способностями.

Способности эти совсем не в том смысле, которые обычно подразумевают у человека, когда говорят об одаренности, и совсем не те, которые имеют ввиду, когда что-то там про третий глаз, способности предвиденья или сверхчувствительности описывают.

Поль владеет в совершенстве шестью или восьмью языками, причем в таком совершенстве владеет, что способен улавливать малейшие нюансы диалектов, игру слов, особенности восприятия и мироощущения носителей этих языков, коренного, так сказать, народонаселения.

Миссии, аналогичные этой, деликатные поручения, завязанные на экономические, политические и культурологические аспекты, он выполнял последние лет пятнадцать с неизменным блеском, всегда добиваясь и превосходя поставленную цель, и притом очень аккуратно, без излишней нервозности, ненужных осложнений.

Само его появление в стране, появление с миссией, а по-другому он нигде и никогда не появлялся, говорило о том, что страна попала в точку бифуркации, и если бы не миссия Поля, события в стране могли принять такой драматический характер, что осложнения явно могли выйти из ранга схватки бульдогов под ковром в ранг открытого, а может и кровопролитного столкновения.

Притом он никогда не взаимодействовал ни с явными лидерами в свете софитов, ни с серыми кардиналами, управляющими и влияющими на принятие событий в стране. Он не был засвечен, не был известен, не был идентифицирован ни одной спецслужбой, потому что в поле действия спецслужб он никогда не попадал.

Вернее, попадал, естественно, как любой иностранец, в поле внимания спецслужб, но его появление и пребывание, его деятельность не вызывала никаких таких вопросов и даже их оттенков, могущих вызвать определенный и неопределенный интерес.

И сам он, даже и являясь лакомым кусочком для определенного рода планов некоторых спецслужб, имел настолько убедительный имидж богатого бездельника, которого ничьи интересы, кроме собственных, лежащих в культурологической плоскости, не могли бы никак затронуть.

В смысле, что всем было очевидно, что никакого толку от этого ни на что не приспособленного не пойми кого, не то писателя, не то исследователя, не серьёзного, а так, дилетанта любопытствующего, просаживающего дядюшкино наследство.

Он не лез в горячие точки, не попадал в ситуации кризисов и обострений, когда могло полыхнуть.

Его свита, а он никогда один не путешествовал, тоже как бы не имела официального статуса, скорее компаньоны, чем подчиненные или наёмные работники.

И хотя Поль финансировал пребывание своих компаньонов, по крайней мере, официально, но было понятно, что у них самих имеются и средства и возможности, и они не только не подчинены Полю, но и не зависят от него, что они просто связаны каким-то общим, нет, не интересом, в смысле единого дела, а скорее общим любопытством к какой-то им одним ведомой стороне культурной жизни исследуемого ими социума.

На стоянку я вышел в уже сгустившихся сумерках, если не сказать, в полной темноте. Времени еще мало, но стемнело быстро – зима же. Освещения тут хватает, и фонари горят, да и от окон иллюминация. Машинка стоит, снегом запорошенная, но это не проблема.

Сейчас прогреем и стряхнём со стёкол, а остальное ветерком обдует. Нащупал брелок, фары моргнули, мотор сыто заурчал – пара минут и можно ехать. У темного джипа через пару машин открылась дверь.

– Антон Владимирович, вас можно попросить уделить нам несколько минут? – вежливый молодой человек. А чего ж не уделить то, я же никуда не тороплюсь. Значит, именно на меня решили выйти. Нашли слабое звено.