Днем и ночью - Дебора Тернер

Интересно, ощущал ли он что-либо подобное? Если и ощущал, она этого не заметила. Он ни разу не поднял головы, не поглядел в ее сторону; казалось, он вообще о ней забыл. И это было обидно. Морин подавила зевок. Ничего, выспится этой ночью.

Обед был выше всяких похвал. Мария подала форель под легким соусом, удивительно нежную и сочную. Ореховое мороженое с кофе тоже было на высоте. Правда, кофе ей почему-то не хотелось, и Мария принесла матэ — специально для Морин. Травяной чай, который не произвел на нее никакого впечатления в Дублине, здесь показался вкусным и душистым.

— Сейчас мне надо отъехать на пару часов по делам, — сказал Алан, допивая кофе. — Но потом, если хочешь, можем покататься верхом. Часов в пять, когда жара немного спадет.

— Да, конечно, — обрадовалась Морин. — А пока тебя не будет, я закончу печатать письма.

— Договорились. — Алан улыбнулся и встал. — Только обязательно прикрой чем-нибудь голову. В пять часов солнце все равно еще горячее. Сапоги у тебя есть?

— Нет, — покачала головой Морин. — Но подходящая обувь найдется.

— Хорошо. Так в пять я тебя жду в холле.

Кивнув на прощание, Алан быстро вышел, а Морин еще посидела немного, пытаясь стряхнуть сонливость. Хорошо бы сегодня лечь пораньше, подумала она, поднимаясь, и пошла в офис.

Без Алана работа шла гораздо быстрее. К половине пятого Морин напечатала все письма и, с чувством выполненного долга, довольная собой, отправилась переодеваться. Ковбойка, свободные джинсы и кроссовки — то, что надо, решила она. А на голову можно надеть старую бейсболку, чудом оказавшуюся в чемодане.

Когда без десяти пять Морин спустилась в холл, Алан уже поджидал ее. Высокие сапоги подчеркивали его длинные ноги и узкие бедра.

— Похоже, ты обладаешь редким для женщины достоинством, — заметил он, бросив на Морин насмешливый взгляд.

— Интересно, каким?

— Тебя не пришлось дожидаться. Это тебя на секретарских курсах научили приходить вовремя?

— Я такая уродилась, — ответила она, стараясь не обращать внимания на насмешку.

— Чего только не бывает. — Алан улыбнулся, но уже не насмешливо, а по-дружески. — Ну что ж, пойдем.

Они прошли через сад и повернули налево.

— Вот это тот самый бассейн, о котором я тебе говорил. Ты его уже видела?

Морин покачала головой.

— Еще нет. Но я обязательно сюда приду! Изумительно!

Это было больше похоже на реку — сильно вытянутый водоем с крошечными островками в центре, на которых стояли зонтики и маленькие столы.

— Ты сам все это придумал?

Алан довольно кивнул головой.

— А во время засухи ты играешь здесь в футбол?

Он усмехнулся.

— Устраиваю танцы для жителей окрестных деревень.

Морин так и не поняла, шутил он или говорил всерьез. Они подошли к конюшне, рядом с которой располагался большой выгон. Внутри бегало несколько лошадей, в том числе и тот прекрасный жеребец, которого утром выезжал Алан.

Пока Алан ходил за седлами, Морин подошла поближе к ограде, рассматривая лошадей. Все они были очень хорошо ухоженные и необыкновенно красивые.

— Ну, — поинтересовался Алан, подходя сзади. — Выбрала себе кого-нибудь?

— Мне нравится та, светло-серая.

— Это Геба. Очень нежная и ласковая лошадка. Одобряю твой выбор.

— А вот тот, вороной?

— Арес. Злой, кусачий и слушается только меня. К нему тебе лучше не подходить.

Морин возмущенно хмыкнула.

— Вообще-то мне уже приходилось иметь дело с лошадьми.

— Может быть, ты и седлать их умеешь? — прищурился Алан.

Морин сердито выхватила сбрую у него из рук. Алан бросил на нее насмешливый взгляд и громко крикнул что-то по-испански. Тут же словно из-под земли вырос смуглый мальчишка лет двенадцати и, торопливо поздоровавшись с Морин, ринулся в загон. Через пару минут он уже вывел Гебу.

Морин решительно шагнула к лошади, протянула ей ладонь. Геба ткнулась в ладонь теплым мягким носом и негромко заржала.

— Ты ей понравилась, — заметил Алан.

Не отвечая, Морин погладила лошадь по бархатной спине, а затем, не спеша, надела на нее седло. Несколько мгновений Алан наблюдал за ней, а потом, убедившись, что его помощь действительно не требуется, направился в загон сам.

Седлать лошадей они закончили почти одновременно, и Морин почудилось, что во взгляде Алана мелькнуло нечто, сильно похожее на уважение, — кажется, впервые с момента их знакомства.

Лошади мчались по степи навстречу ветру, и Морин хотелось смеяться от восторга. Вокруг было столько свободного пространства, столько воздуха — кажется, еще немного, и взлетишь вместе с лошадью. Она ловила на себе восхищенный взгляд Алана — именно восхищенный, в этом не была никакого сомнения, — и это тоже переполняло ее счастьем.

Наконец на холме они остановились. Вдалеке уже виднелся океан, и в воздухе запахло солью.

— Здесь так здорово! — сказала Морин восторженно. — Какие просторы! Степь, степь и никого вокруг. Ой, нет, вон там какие-то дома.

— Это деревня, — ответил Алан.

— А почему ты построил станцию так далеко от океана?

— Здесь нет пастбищ, — улыбнулся он. — Но у меня есть небольшая избушка на берегу. Я все собираюсь снести ее и построить на ее месте что-то более удобное и современное. Но жить там, в общем, и сейчас можно. Если захочешь, можно будет пару дней пожить у океана.

— Конечно, хочу, — выдохнула Морин со счастливой улыбкой.

Вдохнув полной грудью, она посмотрела вдаль и вдруг поняла, что вся ее тоска куда-то исчезла. И она целый день не вспоминала про Дона! И даже сейчас мысли о нем не вызвали у нее горечи. Он сейчас был где-то далеко-далеко. Неужели Келли права и Морин никогда его не любила? Просто выдумала себе прекрасную любовь, которая не имела никакого отношения к реальному чувству…

Но и Алана она ведь тоже не любит? Он ее волнует и влечет физически, и он ей интересен, как человек. Он вызывает любопытство, но никакой влюбленности, никаких возвышенных чувств по отношению к нему она не испытывает.

Может быть, когда-нибудь она встретит человека, который привлечет ее и духовно, и физически. Он будет… будет…

Морин зажмурилась, пытаясь представить себе идеального возлюбленного. Но перед мысленным взором упорно вставало узкое худощавое лицо с серьезными серыми глазами, прямым носом и твердым ртом. Лицо Алана.

Похоже, пока Алан был рядом с ней, другим места просто не оставалось. Ты играешь с огнем, сказала себе Морин. Стоило ли освобождаться от тоски по одному мужчине только для того, чтобы безнадежно влюбиться в другого? А ты ведь очень близка к тому, чтобы влюбиться.