Любовь для начинающих пользователей - Катя Ткаченко

Наверное, всё дело было в жаре.

Симба поудобнее перехватила пакет с едой и опять взглянула под ноги.

Иголки поблёскивали на солнце, то наваленные врассыпную, то хитроумно воткнутые в асфальт. Симба вспомнила, как совсем маленькой девочкой играла в классики и легко прыгала с квадрата на квадрат на одной ноге. Если сейчас она начнет так же прыгать, вероятность боли уменьшится — надо просто внимательно смотреть вниз и выбирать место для следующего прыжка…

Раз… Два…

Дурацкий пакет и идиотская картинка.

Взрослая тётенька, прыгающая на одной ножке!

Три… Четыре…

Какой придурок разбросал здесь эти иголки?

Хорошо, что прыгать только до трамвайной остановки.

Прыг–скок, вот бордюр тротуара.

Прыг–скок. Вот пешеходная дорожка.

Иголочки страха покалывают сквозь тонкие подошвы босоножек.

Иголочки страха вонзаются в кожу, на ней выступают капельки крови.

Красные капельки, цвета её волос.

И трамвай тоже красный — вон он, появился из–за поворота.

Лучше сесть во второй вагон, так ближе до дома, а если сесть в первый, придётся отшагать лишние шесть метров.

Это Симба давно высчитала.

Пакет со жратвой безумно тяжёлый, она давно не носила таких тяжёлых пакетов.

Хорошо хоть, на остановке нет этих проклятых иголок, и можно стать на асфальт обеими ногами.

Когда Симба играла в классики, волосы у неё ещё не были красными.

Обыкновенные тёмные волосы и в них бант — это она отлично помнит.

Помнит даже то, что обычно бант был белый.

А волосы — длинные.

Она подстриглась втайне от отца.

Взяла у мамы денег и пошла в парикмахерскую.

Как взрослая, одна, без родителей.

Увидев, что получилось, отец заплакал.

Симба садится в трамвай и смотрит через окно на улицу.

Облака страха всё ещё висят над горой, а на асфальте тротуара хорошо заметны маленькие стальные иголочки. Когда она шла к магазину, их не было. А в магазине Симба полезла за кошельком и наткнулась на визитку.

mailto: [email protected]

В последние дни всё изменилось. Кому–то от неё чего–то надо. Она уже рада, что дома — племянник. Смешной, долговязый, постоянно краснеющий. Сейчас она накормит его котлетами. Ещё две остановки, и она дома, там не должно быть никаких иголочек, асфальт с утра был чист — когда она выходила из подъезда, припозднившийся дворник поливал его водой из шланга.

И зачем этому мужику понадобились баннеры? Бред какой–то…

Да ещё — предлагать за них такие деньги!

Загляните на эту страничку…

Если хотите, найдёте…

Эротический гороскоп для мужчин…

Вы будете счастливы…

Тошнота прошла сразу после того, как из–под ног исчезли иголочки.

Симба села на боковое сиденье и поставила пакет на колени.

— Проездной! — мрачно сказала она приковылявшему кондуктору.

— Покажите! — так же мрачно пробурчал тот.

Симбе пришлось снимать пакет с колен, опять лезть в сумочку и доставать кошелек. Проездной лежал в боковом отделении, по крайней мере с утра.

Когда она ехала на встречу.

С любителем баннеров.

— Вот! — сказала Симба и чуть не добавила: — Подавись!

Кондуктор удивленно хрюкнул и исчез в конце вагона. Симба посмотрела в окно, и её опять стало подташнивать. Вдоль трамвайных путей медленным прогулочным шагом шёл под отвесными лучами дневного палящего солнца знакомый мужчина в тёмных очках.

Будь у Симбы с собой цифровая камера, она успела бы сделать снимок. А дома быстренько переписала бы файл в компьютер, обработала, распечатала и повесила картинку рядом с харей. Получилось бы две мишени — харя и борода. В бороду метать дротики даже прикольней, вот только снимать надо не в профиль, а анфас.

То есть чтобы с мишени глядело лицо целиком. Полностью.

Лысина, переходящая в лоб, лоб, переходящий в переносицу, на переносице — безумные тёмные очки. Не по летам очки, в таком возрасте носят что попроще. Вот напяль такие очки племянник, тогда — ладно, племяннику простительно. Если бы племянник носил дома очки, не бросалось бы в глаза, как он пялится на Симбу, хорошо ещё, что ему не приходит в голову её пощупать, пусть даже нечаянно…

Вроде бы — нечаянно.

Под очками — нос, а под носом начинается борода.

Первый дротик — в лоб. Это обязательно!

Потом — в очки, парочку, один за другим. В левый глаз и в правый. Звон разбитого стекла, осколки вонзаются в глазные яблоки. Симба сжалится над харей и станет кидать дротики в бороду. С харей ей, по крайней мере, какое–то время было хорошо, ну, почти хорошо. Пока Симба не сказала ему, что она не простыня и не одеяло.

— Что–что? — переспросил харя.

— А вот то! — громко сказала Симба и добавила: — Я не только для того, чтобы лежать на мне… Или — подо мной…

— Ты так считаешь? — осведомился харя.

Симба заплакала и дала ему пощёчину.

— Ты сумасшедшая, — заметил, потирая щёку, харя, — ты сама не замечаешь, что совсем свихнулась!

— Интересно, — сказала сквозь слезы Симба, — в чём это проявляется?

— Бабочки, — ответил харя. — Ты мне постоянно про них талдычишь!

— Ну и что? — всё так же сквозь слезы спросила Симба.

— Их просто нет, — сказал харя. — Бабочки не могут мутировать, надо книжки читать!

— Они есть, — возразила Симба, — иначе бы они мне не снились!

— Их нет, — сказал харя, — таких бабочек быть не может, таких, какие тебе снятся…

— Они мне не просто снятся, — проговорила Симба, — я верю, что они есть, их надо только услышать…

— Услышать? — переспросил харя.

Симба перестала плакать и внимательно посмотрела на харю. Он дурак. Он думает, что она простыня и одеяло, но не знает, что бабочки–мутанты поют. И увидеть их можно лишь после того как ты их услышишь. А поют они раз в году, не чаще. Ей рассказал об этом отец, много лет назад, на юге, а отец её никогда не обманывал…

Харя посмотрел на неё как на больную.

— Я думал, ты вменяемая! — промолвил он.

Симба показала ему язык, повернулась и ушла, насовсем.

Ей самой до сих пор непонятно, зачем она потом стала резать себе вены. Наверное, в отместку.

Любитель баннеров давно скрылся за поворотом.

И тошнота прошла.

Симба встала, взяла пакет и направилась к дверям.

Племянник скрежещет зубами от голода, он, наверное, сгрыз дверцу холодильника, а сейчас доедает остатки кабеля.

Того, которым должен был соединить компьютеры.

Может, он настолько умён, что исхитрился открыть запароленную папку?

И сейчас любуется на её голое тело?

Симба вся промокла от пота.

Надо всучить пакет племяннику, а самой — прямиком в душ.

Пока она будет мыться, племянник сожрёт замороженные бифштексы. Если верить надписи на коробке, из мяса молодых бычков.

Где они берут столько молодых бычков, чтобы делать из них бифштексы? Похоже, дожить до старости у быка уже нет ни единого шанса…

По знаку зодиака харя был телец и часто говорил ей, что он старый, усталый бык.

Она опять вспоминает про харю, а это — плохо.

Симба перехватила пакет поудобнее и пошла к дому.

Интересно, какие баннеры хотел заказать ей борода?

Они с харей примерно одного возраста, борода сказал, что ему сорок шесть, почему Симба притягивает усталых старых быков?

Асфальт возле дома чист, дворник поработал на славу!

Симба задрала голову и посмотрела на свои окна. Створки распахнуты, а шторы задёрнуты. Значит, племянник не совсем тупой — шторы хоть немного, но задерживают солнечный свет, а значит, и жару…

От этой жары бифштексы, наверное, уже разморозились.

Симба поставила пакет у двери и нажала на кнопку звонка.

Племянник оказался быстр — дверь открылась буквально через минуту.

— Привет! — сказала Симба. — Это я! — И добавила: — Возьми пакет, он тяжёлый!

Племянник как–то странно посмотрел на неё, схватил пакет и потащил на кухню.

— Я сейчас в душ, — продолжала Симба, — а потом приготовлю пожрать. Ты голодный?

— Да! — проорал с кухни племянник.

Симба вошла в комнату и увидела, что оба компьютера работают.

И что в её ящике барахтается очередное письмо.

Непонятно от кого, просто видно, что пришла почта.

Ей опять показалось, что пол под ногами усыпан маленькими иголочками. Всё те же стальные иголочки страха, а босоножки уже сняла, теперь иголкам проще вонзаться в её беззащитные ноги.

Можно пойти в душ, потом пообедать, а потом уже прочесть письмо.

Но сначала в душ. Даже волосы — хоть выжимай. Ладно ещё краска хорошая, а то потекли бы с головы красные струйки…

Симба подошла к компьютеру и поняла, что не хочет открывать письмо.

И вообще предпочла бы, чтобы оно не приходило.

Лучше сразу удалить, чтоб не мучиться!