Слава, богатство и тщеславие. В чем реальное значение успеха? - Бхагаван Раджниш (Ошо)

– Подумай об этом, – сказал я отцу, – и, пожалуйста, будь со мной искренним и честным. Дай мне хотя бы возможность ложиться тогда, когда меня начнет клонить в сон, и вставать, когда сна уже ни в одном глазу.

Он думал целый день и на следующий день сказал:

– Хорошо, возможно, ты и прав. Поступай, как знаешь. Слушай свое тело, а не меня.

Это должно быть главным принципом: детям нужно помогать прислушиваться к своему телу, прислушиваться к своим собственным потребностям. Родителям главное проследить за тем, чтобы ребенок не упал в канаву. Их метод воспитания должен основываться на «отрицании».

Запомните это слово – «отрицание»… никакого позитивного побуждения, только «отрицательное» оберегание, потому что дети есть дети, они могут влезть куда-нибудь и покалечить себя. Даже в этом случае не запрещайте им, а объясните, почему не нужно этого делать. Не нужно их себе подчинять; давайте им свободу выбора. Просто объясняйте им ситуацию.

Дети очень восприимчивы, и если вы относитесь к ним с уважением, они готовы вас слушать, готовы понять. Затем оставьте их с их пониманием. Очень быстро они становятся разумными, и ваша опека им оказывается не нужна совсем. Очень скоро они начинают действовать самостоятельно.

Я понимаю, родителям страшно, что дети могут сбиться с пути и выбрать дорогу, которая родителей не устраивает, но это проблемы родителей. Это ваша проблема. Дети рождаются не для того, чтобы радовать вас или огорчать. У них своя собственная жизнь, и вы должны радоваться, что они живут своей жизнью, какой бы она ни была. Возможно, кто-то из них станет бедным музыкантом…

Я знал очень богатого человека в городе. Он хотел, чтобы его сын после университета стал врачом. Но его сыну нравилась музыка. Он уже давно был не просто любителем, он был очень известным в своей области музыкантом. Каждый раз, когда происходили какие-то встречи, он играл на ситаре и становился все более и более знаменитым.

Он хотел учиться музыке, а его отец был категорически против. Он позвал меня, потому что я был близок с его сыном, и сказал:

– Он будет нищим всю свою жизнь.

Потому что музыканты в Индии не могут зарабатывать много денег.

– В лучшем случае он станет учителем музыки в школе. На что он будет жить? Столько платят слугам в нашем доме. И он будет якшаться с людьми не своего круга, – добавил он.

Потому что в Индии музыка на каком-то очень глубоком уровне была связана с проститутками.

Индийские проститутки отличаются от любых других проституток во всем мире. Слово «проститутка» не справедливо по отношению к индийским женщинам этой профессии, потому что индийская проститутка на самом деле умеет прекрасно себя выразить в музыке, в танце… Если вы действительно хотите глубоко познать музыку, пение, танец, вам нужно отправиться к очень известной проститутке.

Существуют прославленные семьи, их называют «гхаранами». «Гхарана» означает семью. Но это не обычная семья, это семья-династия. Существуют известные гхараны, у которых свой особый стиль. Играя на одном и том же инструменте, исполняя один и тот же танец, разные гхараны будут делать это по-своему, наполняя танец и мелодию какими-то своими тончайшими нюансами.

Поэтому, если кто-то очень хочет познать мир музыки, он должен стать частью определенной гхараны, а это не очень хорошая компания. В понимании богатого человека это, естественно, плохая компания.

Но сыну было все равно, с кем дружить. Не последовав совету отца, он отправился в музыкальный университет. И тогда отец от него отказался, он был очень зол. А из-за того, что отец от него отказался, и потому что у молодого человека не было другого выхода – он вернулся и поступил так, как предсказывал его отец, – стал учителем в школе.

Его отец позвал меня и сказал:

– Видишь, все вышло так, как я и говорил. Остальные мои сыновья выбрали себе достойные профессии, но этот же идиот никогда меня не слушал. Я отрекся от него, он не получит от меня ни цента. Так и будет зарабатывать гроши в школе.

Но мой друг был невероятно счастлив. Его вовсе не заботило то, что его семья от него отреклась, и что ему придется быть бедным, и что он не получит никакого наследства. Он не думал об этом, он был рад.

– Хорошо, что они так поступили, – говорил он. – Теперь я смогу стать частью какой-нибудь гхараны. Я беспокоился о том, что они будут чувствовать себя униженными. Но теперь, когда они от меня отреклись, я больше не принадлежу им и могу вступить в какую-нибудь гхарану.

Преподавая в школе, он стал членом гхараны, и теперь он один из лучших музыкантов в Индии. И дело не в том, что он стал лучшим музыкантом, важнее то, что он стал тем, для чего был предназначен, в чем он мог развивать свой потенциал. Каждый раз, когда вы следуете тому, что заложено у вас в потенциале, вы становитесь лучшими. А когда вы уходите от своей природы, вы остаетесь посредственностью.

Наше общество состоит из посредственных людей по той простой причине, что никто не исполняет своего предназначения. Каждый занимается чем-то другим. И, что бы он ни делал, он не сможет стать лучшим, не сможет стать счастливым, не сможет ликовать и радоваться.

Поэтому родители должны быть очень деликатны в этих вопросах, человеческий потенциал – это нечто бесценное, от его развития зависит вся жизнь ребенка. Не давайте детям никаких готовых программ, помогайте им всеми доступными средствами идти тем путем, которым они хотят.

Например, я любил лазить по деревьям. Есть деревья, на которые безопасно забираться, – у них сильные ветви, сильный ствол. Можно залезть на самую верхушку и не бояться, что ветка сломается. Но есть деревья с тонкими ветками. А из-за того, что я любил залезать на дерево, чтобы достать манго или джамун – еще один замечательный фрукт, – мои близкие ужасно волновались и каждый раз посылали кого-то, кто помешал бы мне это сделать.

Как-то я сказал отцу:

– Вместо того чтобы каждый раз мешать мне, объясни мне, пожалуйста, на какие деревья залезать опасно, чтобы я на них не лазил, а на какие деревья залезать можно, чтобы я залезал именно на эти деревья. Но, если ты запретишь мне лазить, тогда есть опасность, что я могу залезть не на то дерево, и отвечать за это придется тебе. Я не перестану этого делать, мне это нравится.

Это на самом деле одно их самых прекрасных переживаний: ты сидишь на верхушке дерева, греешься на солнышке, тебя овевает ветерок, и все дерево танцует. Это непередаваемый опыт.

– Я не брошу это занятие, – сказал я. – Твоя задача в том, чтобы точно указать мне деревья, на которые нельзя забираться потому, что с них можно упасть, сломать руку или ногу, или вообще как-то пораниться. Но не стоит мне приказывать: «Перестань лазать по деревьям». Я все равно не перестану.

И ему пришлось обойти со мной весь наш городок и показать мне деревья, на которые забираться опасно. Тогда я задал ему другой вопрос:

– А ты знаешь кого-нибудь в нашем городе, кто хорошо умеет забираться на высоту? Он бы мог научить меня залезать даже на такие деревья.

– Ну это уже слишком! – воскликнул он. – Ты слишком далеко заходишь. Ты сказал мне, я понял…

– Я последую тому, чему ты меня научил, – сказал я, – потому что я сам это предложил. Но опасные, как ты говоришь, деревья так притягательны, ведь на них растет джамун (индийский фрукт). Он очень вкусный, а когда он созревает, я не могу устоять перед искушением. Ты мой отец, это твоя обязанность… ты должен знать кого-то, кто сможет мне помочь.

– Если бы я знал, что быть отцом – это так трудно, – взмолился он, – я бы никогда им не стал, по крайней мере, твоим отцом! Да, я знаю такого человека.

И он познакомил меня со стариком, который был редкостным умельцем, самым лучшим в своем деле.

Он был дровосеком, и при этом таким старым, что невозможно было поверить, что он может рубить деревья. Он делал только особую работу, на которую никто другой не соглашался. Он обрезал ветви огромных деревьев. Эти ветви нависали над домами, и их было очень трудно рубить. Он был профессионалом, он делал все так, чтобы ни в коем случае не повредить корней дерева или крышу дома. Сначала он привязывал эти ветви к другим ветвям веревкой. Потом отрезал эти ветки и затем с помощью веревки тянул их подальше от дома, туда, где они могли бы упасть на землю без какого-либо ущерба.

При этом он был очень старым! Но когда возникала такая ситуация, когда никто из дровосеков не брался обрезать ветви, он всегда приходил на помощь. Вот мой отец и попросил его:

– Научите его чему-нибудь, особенно залезать на опасные деревья, которые могут сломаться.

Ветви ломались… и я уже падал два-три раза. У меня до сих пор шрамы на ногах остались.

Старик посмотрел на меня и сказал:

– Никто еще не приходил ко мне с такой просьбой, и уж тем более, – чтобы отец просил за сына! Это опасно, но если ему нравится, я буду рад помочь.