Прерванный бой - Александр Золотов

Данила Савич проснулся от жажды. Ему нестерпимо хотелось пить, его тело не слушалось хозяина. За окном еще ночь, Ефосинья спит. Собрав последние силы, Савич сел на краю постели, в голове стучит боль.

— Экка набрался! — мысль-сожаление не отпускала его. Пересохшие губы и горло требовали холодного кваса или воды, но Ефросинья спит. Будить ее не хотелось, в противном случае придется выслушать все и про все. Ситуация безвыходная, квас надо искать самому.

— Рассол и квас на лавке. — Сонный голос жены звучал вполне мирно.

— А лавка где?

— Ох, горе ты мое! — Ефросинья села с ним рядом. До утра она отпаивала рассолом своего мужа, накладывала мокрый рушник на его страдающий лоб.

До полудня, Данила Савич влюблено смотрел на свою жену, но как только полегчало, исчез из дома. Путь его лежал к Спиридону. Посудных дел мастер, уже работал, вчерашний праздник обошел его стороной. Увидеть высокого гостя он явно не ожидал.

«К чему бы это?» — мелькнуло в голове. Спиридон поспешил навстречу Даниле. После приветствий хозяин пригласил посетить лавку с новой посудой.

— Я к тебе по другой причине. Мне нужен Юсуф.

— Не понял!

— Мне необходимо поговорить с Юсуфом. — Медленно, с расстановкой повторил Савич.

— Теперь понял, но я бы хотел знать, зачем он тебе потребовался?

— Та ваза, которую ты передал князю, подарена монгольскому хану. Она ему так понравилась, что он решил подарить твоему мастеру коня. Я пришел выполнить желание хана.

— Я рад, что моя мастерская известна далеко за пределами нашего города, надеюсь, что это отразится на моем деле в лучшую сторону.

Они сидели в тени громадного тополя. Данила Савич подробно рассказал своим собеседникам о встрече с ханом. Юсуф не мог поверить, что его работа так оценена князем и ханом, внутренне гордился этим, но от подарка стал отказываться:

— Зачем мне конь? Зима на подходе, а мне его негде содержать.

— Тебе не надо об этом беспокоиться, эту зиму он пусть стоит в моей конюшне, сена и овса вдоволь, а в следующую зиму все образуется. Лошадь ты можешь брать в любое время.

— Я не могу принять такой дорогой подарок.

— Если я не выполню пожелание хана, он не станет доверять мне, а такого допустить нельзя. Сейчас пойдем ко мне, ты получишь скакуна.

Юсуф поднялся со своего места и взглянул на Спиридона, как бы прося совета. Данила, перехватив его взгляд, попросил Спиридона составить им компанию, тот с радостью согласился.

Конюх вывел рыжего жеребца, который опасливо косил глазом, пытался освободиться от узды, вскидывая голову и перебирая тонкими ногами.

— Посмотрите, какой красавец! — Данила Савич подтолкнул Юсуфа к лошади. — Владей!

Юсуф, не зная как себя вести в этой ситуации, стесняясь, топтался на месте. Его выручил Спиридон.

— Данила Савич! Пусть опробует коня в деле.

— Конюх, оседлать жеребца!

Нет, Юсуф не забыл, как обращаться с лошадью. Он поднял его на дыбы и пустил вскачь по тропинке, ведущей к лесу.

— Как ведет себя лошадь? — не удержался от вопроса Спиридон, когда всадник вернулся и спешился.

— Ветер! — Юсуф влюблено взглянул на скакуна и потрепал его по бархатистой шее.

— Прошу вас ко мне в гости, хозяйка будет рада.

Ефросинья пригласила за стол, полный угощениями. Савич сам разливал пиво для гостей. Когда довольных и веселых гостей он проводил, Ефросинья приняла воинственную позу.

— Опять за свое взялся?

— За что я взялся?

Савич пытался изобразить из себя невинного простака.

— Зачем Юсуфу отдал коня?

— Да ха…

— Нашего коня хан подарил?

— За этого коня он мне заплатил. — Савич подал жене шкатулку. — Она стоит больше, чем конь.

Ефросинья оглянулась на дверь, ведущую в спальню дочери, и почти шепотом сказала:

— Ты хочешь помочь этому монголу украсть Анну?

— Он не монгол, он татарин.

— Какая разница, кто он? Главное в том, что ты можешь погубить себя и нас заодно. Шкатулочку приготовил! Все продумал! Но не спасет нас эта шкатулка! Не спасет и твоя слава спасителя. Наоборот, она потянет тебя на дно. В последнее время, ты слишком много почета взял себе. Это может не понравиться князю.

— Почему ты считаешь, что Юсуф хочет выкрасть Анну?

— Потому, что ты его к этому толкаешь.

— Я его не толкаю! — упирался Савич.

Ефросинья вышла на минуту и вернулась с иконой.

— Клянись перед ликом Иисуса Христа в том, что ты более не станешь помогать Юсуфу, иначе я все расскажу князю.

— А если это наша блажь, Юсуф ничего не замышляет? Пострадает невинный человек.

Ефросинья не стала обращать никакого внимания на слова мужа.

— Почему ты считаешь, что счастье нашей дочери с Василко?

Он ее не любит и может превратить ее жизнь в ад. Клянисссь!

Данила Савич покорно поцеловал образ.

Спиридон очень удивился, когда утром следующего дня на пороге двора увидел боярина Еремея. «А этот еще зачем? Вчера один, сегодня другой». Но высокое положение гостя, требовало учтивости.

— Что привело такого важного человека в мой скромный уголок. — Спросил, после обычных приветствий, хозяин ремесла.

— Дело у меня большой важности к тебе.

— Буду рад помочь, если это в моих силах.

— Мою просьбу можешь выполнить только ты.

— Я слушаю тебя, Еремей Федорович.

— Хочу, чтобы ты научился сам и научил своих ремесленников обжигать кирпич.

— Как я могу научить, если я не знаю, что это такое.

— Горшки обжигаешь? Обжигаешь! А это камни из глины, которые обжигаются примерно так же как горшки. Потом из них можно строить все — от храма до конюшни.

— Избы и конюшни, построенные из бревен, нас перестоят. — Недоумевал Спиридон. — Кто у меня купит твои камни?

— Купят, и многие купят, когда поймут, что это хорошо и красиво.

— А когда это случиться? — лицо Спиридона выражало недоверие.

— Случится, и очень скоро. Себе построишь красивый дом из кирпича. Я куплю эти камни у тебя.

— Зачем? — на лице, хозяина ремесла, появился интерес.

— Лучше давай поговорим, как нам поскорее наладить обжиг.

— Сколько это будет стоить?

— Доходы твои удвоятся.

— Я этому рад, но я этого не умею, и никто не умеет.

— Я умею. Говорят, у тебя есть хороший мастер. Позови его, чтобы нам с ним поговорить. — Дожимал своего собеседника Еремей.

Юсуф подошел к Спиридону, спросил:

— Зачем звал, хозяин?

— Боярин хочет с тобой поговорить.

Еремей порывисто встал, взглянул в лицо мастера.

— Юсуф, это ты? Как здесь оказался? — Еремей обнял бывшего своего хозяина.

— Не может быть! Не может быть! Батыр, ты боярин? Никогда бы не узнал.

Еще долго они рассказывали о своих тернистых путях, приведших их в этот город.

Спиридон слушал и удивлялся, насколько тесен мир, если два человека, вопреки войне и смертям, находят друг друга и строят совместные планы.

Обоз с ясаком, в сопровождении сотни дружинников и сотни казаков, прибыл по назначению. Помощь голодающим людям прислали Василко и Кондрат. Василко передал послание Саин-хану, с приглашением посетить княжество. Дни Звяги загружены до предела, но чувство обиды и досады не давало ему покоя. Таисия не смогла или не захотела приехать к нему. Более того, ему сообщили, что она выходит замуж. Закончив свои дела поздним вечером, когда на осеннее небо высыпали звезды, а только, что вышедшая из-за горизонта луна подарила тусклый свет в ночи, Звяга присел у своей халупы подышать свежим воздухом. Чудная, почти летняя ночь не хотела отпускать его ко сну. «Видимо, что-то случилось, если она не смогла приехать», — оправдывала Таисию его голова, а душа терпела боль и обиду.

Сдавленный голос отвлек Звягу от тяжких раздумий. Он прислушался, вокруг все спокойно, но краем глаза заметил, метнувшуюся фигуру человека. Звяга стал в тень, к стене и приготовил саблю.

К его дому осторожно приближались люди. Он досчитал до четырех, осмотрелся, но никого больше не заметил.

Подойдя к двери, трое вошли в избу, один остался у двери. Самое время атаковать. Убив одного, остальных легко блокировать в доме и перебить по одному. Звяга даже сильнее сжал рукоять сабли, но остановил себя: «Я не знаю истинных намерений этих людей. Даже если они пришли убить меня, доказать это будет невозможно. Может, не заметят, уйдут». Тем временем, тройка покинула избу. После короткого совещания, они начали искать Звягу. Стало ясно, что стычки не избежать. Один из пришедших подошел совсем близко и увидел Звягу. Его нервы не выдержали, он заорал и через мгновение скрылся в ночи. Остальные оказались не столь пугливы. Обнажив кривые сабли, они стали осторожно приближаться. Звяга стоял с опущенным мечом, ничем не выдавая свою готовность к бою. Это сняло напряжение и даже развеселило наступающих.