Толкование на паримии из Книги Притчей - Виссарион Нечаев

— Сын наказан (наученный) премудр будет, безумный же (неразумный) слугою употребится.

Благо тому, кто научится мудрости, усердно внимая урокам её из уст учителя мудрости и смиренно подчиняясь его власти. Сделавшись мудрым, он сам единственно силою своей мудрости будет господствовать над неразумными, употреблять их в качестве слуг, обязанных беспрекословно повиноваться его наставлениям и повелениям.

— Иже утверждается на лжах (опирается на ложь и ложь), сей пасет ветры, тойже пожнет птицы парящие (гоняется за летящими птицами).

Свойственная мудрому любовь к истине и правде побуждает его в делах житейских браться за предприятия честные и достигать их единственно честными средствами. Не так поступает человек, чуждый мудрости и благочестия. Он не дорожит истиною и правдою и для устроения своего благополучия легко поддается искушению сделать неправду. Он мечтает достигнуть успеха в своих предприятиях путем лжи и обмана, но жестоко обманывается. Ложь и обман — ненадежная опора. Кто опирается на ложь и на ложь и мечтает на этой опоре создать свое благосостояние, тот пасет ветры, т. е. походит на человека, мечтающего подчинить своей власти ветры, их движение и направление, — тот гоняется за летящими птицами, т. е. походит на чудака, который надеется поймать их на лету руками. Что ложь — ненадежная опора в жизни, это выражается также русскою поговоркою: «ложь на гнилых ногах ходит». Гнилые ноги могут сделать два–три шага, а на третьем спотыкаются. Подобно сему лжец на первых порах успевает в своих предприятиях, ему удается войти в доверие неосторожных людей, занять у них деньги с тем, чтобы не отдавать совсем. Он радуется, что успел обмануть их и нажиться на их счет; но недолго ему радоваться: бесчестное поведение вскоре делается гласным и навлекает на любителя лжи и обмана всеобщее презрение, — его все чуждаются и перестают входить с ним в сделки; оттого дела его быстро падают, — на гнилых ногах далеко не уйдешь.

— Остави бо пути своего винограда, в стезях же своего земледелания заблуди, проходит же сквозе пустыню безводную и землю определенную в жаждех (землю считающуюся в числе жаждущих), собирает же руками неплодие.

Новое, еще более чем в предшествующих словах, наглядное изображение горьких последствий лжи и обмана. Любитель лжи и обмана, пренебрегающий честными средствами для устроения своего благосостояния, поступает не только безнравственно, но и неразумно в житейском отношении. У него есть свой виноградник, свои нивы. Приложи он руки к садоводству и земледелию, он мог бы достаточно обеспечить себя в средствах жизни. Но этого ему мало, он сгорает желанием поскорее разбогатеть и для сего не пренебрегает никакими средствами. Он бросает свой виноградник, свои нивы и пускается для своей наживы в предприятия, для успеха которых почитает необходимым прибегнуть ко лжи и обману. Но ложь и обман не доведут до добра. Он запутывается в своих предприятиях и теряет все. Про свой виноградник и хлебные нивы он забыл, они стали для него чужими; он не узнает своих нив и если случайно попадет туда, блуждает среди них, как бы в незнакомых местах. Между тем предприятия, в которые он пустился, оказываются для него безводною и голодною степью. Он ждал от них обогащения, и пожинает одно бесплодие. Этого и следовало ожидать. Ложь и обман неизбежно должны привести к таким горьким последствиям.

13. Жена безумная (неразумная) и продерзая (дерзкая) скудна хлебом бывает, яже не весть стыдения.

С этого стиха до конца паримии изображается вред для души от увлечения в сети распутства, расставляемые женщиною неразумною и дерзкою. Неразумие её проявляется в том, что, промышляя распутством, она однако скудна хлебом бывает; это потому, что с распутством она соединяет безумную расточительность; деньги, добываемые ею, недолго держатся в её руках при её беспорядочной жизни. — Дерзость её проявляется в том, что она не весть стыдения: бесстыдный промысл свой она поддерживает бесстыдными средствами. Какими же?

14–15. Седа при дверех дому своего на столце (на стуле) яве на стогнах (на улицах), призывающая мимоходящих и исправляющих пути своя (идущих прямо своими путями).

Надобно дойти до крайней степени бесстыдства, чтобы так открыто завлекать в свои сети легкомысленных людей, чтобы на виду у всех (яве) сидеть у дверей своего жилища, ведущих на стогны, и зазывать к себе прохожих, идущих по своим делам в другое место. Но эта крайняя степень бесстыдства объясняется отчасти привычкою к разврату, которая убила в бесстыдной женщине нравственное чувство и погасила в ней сознание того, что́ честно, что́ бесчестно, — а отчасти, и главным образом, её уверенностию, что между прохожими найдутся люди нетвердых нравственных правил, которые пойдут на её зов. Последнее объяснение подтверждается следующими словами бесстыдной женщины.

16. Иже есть от вас безумнейший (неразумнейший), да уклонится ко мне и лишенным разума (скудоумным) повелеваю, глаголющи.

Эти зазывные речи напоминают, по противоположности, речь Божественной Премудрости, которая, как мы видели в предшествующей паримии, призывает к Своей трапезе, к участию в духовных благах, тоже неразумных и скудоумных (5. 6). Но Божественная Премудрость призывает их с тем, чтобы они оставили свое неразумие и просветились светом истины. Совершенную противоположность представляет речь бесстыдной женщины. Приглашаемых ею она хотя называет неразумными и скудоумными, но отнюдь не для того, чтобы дать им понять, как они жалки, живя во тьме неведения истины и в грехах, а для того, чтобы растолковать им, как глупо с их стороны не изведать тех преступных удовольствий, которые она им обещает в своем притоне разврата. Призывая их к себе, она не находит нужным выражаться пред ними вежливо, — они этой чести по глупости своей не стоят, — она прямо повелевает им, глаголющи:

17. Хлебом (к хлебам) сокровенным в сладость при коснитеся и воду татьбы сладкую пийте.

Бесстыдная женщина приглашает легкомысленных к плотским греховным удовольствиям. Она называет их хлебом и водою, давая разуметь, что в них нет греха, что они составляют естественную потребность, как хлеб и вода, что без них нельзя обойтись, как нельзя жить без хлеба и воды. — Плотские наслаждения она называет хлебом сокровенным и водою краденою, в том смысле, что они, как непозволительные, могут быть испытываемы тайно и украдкою, так чтобы об участии в них мужа, жены, детей не знали жена, муж, родители. — Сладкими называет она эти непозволительные удовольствия потому, что запрещенный плод всегда кажется сладок, как показал пример Евы, которой показались приятными для глаз и вкуса плоды от древа познания добра и зла особенно потому, что это были запрещенные плоды (Быт. III, 6).

18. Он же не весть, яко земнороднии у нея погибают и во дне ада обретаются. Но отскочи, не замедли на месте ея, ниже настави ока своего к ней. Тако бо прейдеши воду чуждую и прейдеши реку чуждую.

Увлекающийся искушениями на грех от жены любодейной поистине безумен: ослепленный плотскою похотию, он не знает, что с ним может случиться то же, что́ и с другими земнородными, которые преждевременно погибли в её сетях и обретаются во дне ада, — в области смерти. Предостерегая своего ученика от этой опасности, Соломон убеждает его бежать от жены любодейной: отскочи от ней, как от ядовитой змеи, — не замедли на месте её, — не останавливайся там, где она зазывает к себе прохожих, — ниже настави ока своего к ней: око есть дверь для греха, потому при встрече с любодейцею старайся совсем не смотреть на нее. Тако бо, — поступая так осторожно в отношении к любодейце, мимо которой проходишь, — ты прейдеши воду чуждую и реку чуждую, — благополучно избежишь греха; опасность потонуть в чужой воде и реке минует тебя. Твое самообладание и благоразумие послужит для тебя как бы мостом, по которому ты счастливо перейдешь через чужую реку, не замочив ног твоих, — не испытав бед, происходящих от податливости на греховные искушения.

— От воды же чуждия ошайся (воздержись) и от источника чуждого не пий, да многое время поживеши, и приложатся тебе лета живота.

Этими словами Соломон предостерегает своего ученика от нарушения супружеской верности и учит дорожить законною женою, как дорожат домовладельцы своими водоемами с дождевою водою и своими родниками. Посягать на честь чужой жены, значит тоже, что покуситься на отнятие у соседа такой драгоценной собственности, как водоем (см. Притч. V, 15–16. Паримия в среду второй седмицы великого поста).