Эпитафия шпиону. Причина для тревоги - Эрик Эмблер

— Хотелось бы верить, — мрачно сказал Кохе, — что и все остальное отыщется так же быстро.

Со всем энтузиазмом, на какой только я был способен, я выразил свое согласие. Мы вернулись в кабинет.

— Какова цена, — осведомился Кохе, — портсигара и цепочки?

Я задумался.

— Трудно сказать. Пожалуй, франков восемьсот за портсигар и пятьсот за цепочку. Что касается булавки, то стоит она, конечно, пустяки, но в высшей степени дорога как память. Ну а пленки… Что ж, мне, естественно, жаль было бы потерять их, но… — Я пожал плечами.

— Понимаю. А они были застрахованы, я имею в виду портсигар и цепочка?

— Нет.

Кохе отложил ручку.

— Вы ведь понимаете, месье, что в такого рода делах подозрение прежде всего падает на обслугу. Для начала я опрошу каждого. Предпочел бы сделать это один на один. Надеюсь, на данном этапе вы не будете настаивать на привлечении полиции и позволите мне заняться этим делом, не привлекая лишнего внимания со стороны?

— Разумеется.

— И еще, месье, я был бы чрезвычайно признателен, если бы вы не посвящали в этот печальный инцидент никого из моих гостей.

— Ни в коем случае.

— Благодарю вас. Вы же отдаете себе отчет, какой существенный урон репутации небольших гостиниц вроде моей наносят подобного рода происшествия. Я извещу вас сразу, как все выясню.

Я вышел из кабинета с тяжелым чувством. Кохе просил никому ничего не рассказывать, и что касается меня, то такая просьба только радовала. Чем меньше толкуют об этой истории, тем лучше. Но ведь Бегин велел как раз наоборот, посвятить в нее всех. Он вполне недвусмысленно высказался на этот счет. Мне следует поднять шум. И еще эту чертову обслугу надо иметь в виду. В общем, ситуация весьма безрадостная; да и тупиковая какая-то, если только не происходит нечто, о чем я понятия не имею. Что общего между портсигаром, цепочкой от часов и шпионом — это находится за пределами моего понимания. Или Бегин придумал все это воображаемое похищение как предлог для ареста шпиона? Абсурд! Откуда взяться доказательствам? Две мои пленки, несомненно, давно проявлены и выброшены, а портсигар и цепочка от часов вообще не существуют. Был лишь один разумный способ подступиться к решению этой проблемы. Сначала выяснить личность шпиона, затем взять его с моим фотоаппаратом в руках. Но…

Последние несколько ступенек я преодолел бегом и ворвался к себе в номер. Хватило нескольких секунд, чтобы страхи мои вполне подтвердились. Это был мой аппарат. Вещественное доказательство вины было вежливо возвращено.

Я уныло переоделся в купальный костюм. Бегину, конечно, можно и соврать. Скажу, что фотоаппараты подменили без моего ведома. Прикинусь, что ничего не знаю. Что все произошло, когда кто-то обшаривал мой номер. Не могу же я, в самом деле, каждый час на протяжении всего дня проверять номер аппарата. При известной осторожности с моей стороны вряд ли Бегину станет известно, что на протяжении восемнадцати часов у меня вообще не было фотоаппарата, ни своего, ни чужого. Если только он не поймает шпиона. Тогда, конечно, толстяку не поздоровится. Возможно даже, ему придется еще раз выпустить человека из тюрьмы. Ну да ладно, это его дело. Я в этой игре — всего лишь пешка, последняя спица в колеснице. Мне стало до боли жалко себя. Я стоял в рубашке и разглядывал себя в зеркало. Бедный дурачок! И что за костлявые ноги! Я закончил переодеваться. Спускаясь по лестнице, я увидел, как Шимлер входит вслед за хозяином в кабинет Кохе и закрывает за собой дверь. Шимлер! Я почувствовал пустоту в груди. Только этого мне не хватало. Сегодня мне следовало обыскать номер Шимлера.

Фогели устроились на пляже рядом с французской парой. Американцы были в воде. Я подошел к месье Дюкло, подтянул шезлонг и сел рядом с ним. Минуту-другую мы обменивались ничего не значащими репликами. Затем я приступил к работе.

— Месье, вы опытный человек, в разных кругах вращаетесь. Я был бы весьма признателен за совет в одном деликатном деле.

На лице его появилась довольная улыбка. Он сильно дернул себя за бороду.

— Этот опыт, месье, каков бы он ни был, в вашем распоряжении. — Он лукаво подмигнул мне. — Полагаю, этот совет касается юной американской мисс?

— Прошу прощения?

— Не надо смущаться, друг мой, — лукаво хихикнул Дюкло. — Позволю себе отметить, взгляды, которые вы бросаете в ее сторону, замечены всеми. Вы уж поверьте мне, месье, в таких делах я разбираюсь. — Он понизил голос и наклонился ко мне. — Я заметил, что мисс тоже на вас поглядывает. — Он заговорил еще тише, а последнюю фразу вообще прошептал мне на ухо: — А когда вы в купальном костюме, вообще глаз не сводит. — Дюкло ухмыльнулся в бороду.

— То, о чем я собрался с вами поговорить, никак не связано с мисс Скелтон. — Я холодно посмотрел на него.

— Ах вот как? — разочарованно проговорил он. — Очень жаль.

— В настоящий момент меня больше беспокоит то, что из моего номера пропало несколько ценных вещей.

Пенсне его затряслось так, что упало на песок. Он быстро поднял его и водрузил на место.

— Кража?

— Вот именно. Пока я нынче утром ходил на почту, кто-то вскрыл мой чемодан и взял оттуда портсигар, золотую цепочку от часов, бриллиантовую булавку и две фотопленки. Общая стоимость украденного — более двух тысяч франков.

— Formidable![32]

— Все это весьма печально. А булавкой я дорожил особенно.

— C'est affreux![33]

— Вот именно, черт знает что. Я обо всем сообщил Кохе, он опрашивает прислугу. Но — и вот тут как раз, месье, мне нужен ваш совет — я недоволен тем, как месье Кохе занимается этим делом. По-моему, он не отдает себе отчета во всей его серьезности. Как вы думаете, может, стоит известить полицию?

— Полицию? — Дюкло так и вскинулся. — Ну да, конечно! Разумеется, это дело полиции. Если хотите, я пойду с вами. Прямо сейчас.

— Правда, — поспешно продолжал я, — Кохе считает, что полицию вмешивать не стоит. Во всяком случае, пока он сам не опросит прислугу. Может, и впрямь лучше дождаться результатов опроса?

— Ну да. Может быть, так действительно будет, лучше. — Дюкло было явно жаль так быстро расставаться с мыслью о полиции. — Однако…

— Благодарю вас, месье, — мягко прервал его я. — Я очень ценю ваш совет. Он вполне совпадает с моим мнением на этот счет. — Я заметил, что он переводит взгляд на Фогелей и французов. — Не сомневаюсь, что вы сохраните наш разговор в тайне. Сейчас надо соблюдать крайнюю деликатность.

— Само собой разумеется, месье, — величественно кивнул он. — И пожалуйста, имейте в виду, что всегда можете положиться на мой опыт бизнесмена. Верьте мне. — Он помолчал и притронулся к рукаву моего пляжного халата. — Какие-нибудь подозрения у вас есть?

— Никаких. Подозрения — опасная вещь.

— Это верно, но… — он понизил голос и снова зажурчал мне прямо в ухо: — Об английском майоре вы не думали? Страшный тип! А на что он живет? Непонятно. Он здесь уже три месяца. Скажу вам больше. Нынче утром, после завтрака, он подошел ко мне на нижней террасе и попросил в долг две тысячи франков. С деньгами у него совсем туго. Пять процентов в месяц предлагал.

— И вы ему отказали?

— Наотрез. Надо сказать, он меня сильно разозлил. Говорит, деньги ему нужны на билеты до Алжира. Но почему я должен оплачивать его поездку в Алжир? Пусть работает, как другие. Там еще какие-то проблемы с его женой, но этого я не понял. Его французский не разберешь. Он положительно немного не в себе.

— И вы думаете, это он побывал у меня в номере?

— О нет, месье, этого я не говорил. — Месье Дюкло понимающе улыбнулся и отрицательно помахал рукой. — Я просто предположил. — Вид у него был такой, словно речь идет об очень сложной юридической проблеме. — Я просто указываю на то, что у этого человека нет определенного рода занятий, что ему нужны деньги, позарез нужны. Иначе кто будет брать в долг под пять процентов? Он говорил еще, что ждал денежного перевода, а тот не пришел. Нет-нет, я ни в чем не обвиняю майора. Просто предлагаю вам рассмотреть такую возможность.

Я заметил выходящих из воды американцев и поднялся с места.

— Благодарю вас, месье. Буду иметь это в виду. Но пока, конечно, надо соблюдать осторожность. Быть может, мы еще потолкуем с вами на эту тему попозже.

— Да-да, — подхватил он, — когда узнаем результаты предварительного расследования.

— Именно, — поклонился я.

Когда я подошел к Скелтонам, Уоррен был поглощен разговором с французской парой и Фогелями. О предмете разговора гадать не приходилось. На месье Дюкло можно было положиться — инструкции Бегина он выполнит со всей скрупулезностью.

Вопреки грозному, печатными буквами набранному и прикрепленному к двери каждого номера предупреждению Скелтон обтирался гостиничным полотенцем.

— Ага! — приветствовал он мое появление. — Вот и наш гонец!