Африканский квест - Лин Гамильтон

В тех условиях ритуалы, включающие в себя сожжение, были очень значительны. Помните, я рассказывал вам о легенде, окружающей основание города Карфаген или Карт Хадашт, когда Элисса, сестра Пигмалиона, царя Тира, бежала из города после того, как брат убил ее мужа, и в конце странствий по Средиземному морю приплыла к берегам Северной Африки. Вскоре после основания города, согласно легенде, в восемьсот четырнадцатом году до нашей эры Ярб, вождь ливийского племени, потребовал, чтобы Элисса, к тому времени прозванная Дидоной, что означает «странствующая», вышла за него замуж, иначе он уничтожит весь ее народ. Дидона, храня верность покойному мужу, бросилась в огонь. Несколько столетий спустя, в сто сорок шестом году до нашей эры, жена последнего карфагенского правителя бросилась вместе с детьми в огонь, чтобы не покориться римлянам. Все это говорит, что смерть в огне была для карфагенян важным ритуалом.

В-третьих, человеческие жертвоприношения, видимо, практиковались, по крайней мере, в последний период, только в чрезвычайно тяжелые времена, то есть не были непременной частью ритуальных обрядов. К примеру, одним из наиболее опасных для Карфагена времен был период между триста десятым и триста седьмым годами до нашей эры, когда карфагеняне вели ожесточенную борьбу с Агафоклом Сицилийским, прозванным Сиракузским тираном из-за беспощадного обращения с правителями, которых сверг, и всеми, кто противостоял ему. Карфаген установил блокаду Сиракуз, однако коварный Агафокл прорвался сквозь нее и поплыл прямо к Карфагену, высадился на Красивом мысе, возможно, нынешнем мысе Бон, напротив того места, где мы стоим. У него было шестьдесят кораблей и четырнадцать тысяч воинов. Людей, чтобы охранять корабли, не хватало, он сжег их и пошел по суше к Карфагену.

Карфагенян это ошеломило. Они немедленно отправили пожертвование в храм Мелькарта в городе-предке Тире. Но Агафокл все-таки продолжал наступать, грабил богатые сельскохозяйственные районы вокруг Карфагена и захватывал город за городом. Кроме того, убедил многих союзников карфагенян покинуть их. Неподалеку от Карфагена произошло сражение, и Агафокл вышел из него победителем.

Однако результат был не окончательным. Хотя Агафокл и выиграл битву, у него не хватало сил, чтобы штурмовать городские стены. Карфагеняне за стенами пытались перегруппироваться. Будучи торговой нацией, они покупали и продавали все, в том числе и армии. Хотя у них был флот, в том числе и военный, на суше они почти целиком полагались на наемные войска, и им требовалось время, чтобы создать новую армию.

Представьте себе это положение: два непримиримых врага злобно смотрят друг на друга через городские стены. И тут карфагеняне снова вернулись к человеческим жертвам. Предводители, военачальники, многие представители знати приносили в жертву своих детей, может быть, первородных. Нам известно, что считалось достоинством, если матери и отцы стояли с сухими глазами, когда у них отбирали детей и жертвовали объятому огнем богу.

Римляне с омерзением относились к карфагенянам из-за этого, безусловно, варварского обычая. Но для карфагенян это был священный ритуал. Они делали это не для развлечения, и нет никаких указаний, что знать покупала детей и подменяла ими своих. Взгляните на эти ряды камней, установленных в память о детях, — сказал Брайерс, указав на них. — На одних изображены дети с матерями, на других жрецы, берущие детей для священного жертвоприношения, на третьих богиня Танит, супруга Ваал Хаммона и покровительница многих карфагенских домов. Первородных предавали огню Ваал Хаммона для того, чтобы избавить город от жуткой участи. Думаю, нам нужно рассматривать это в таком контексте.

— Но что сталось с городом? — спросила Сьюзи.

— Карфагенянам удалось создать армию, и они заставили Агафокла вернуться на Сицилию, — ответил Брайерс. — Но это было лишь временной передышкой. Всего несколько десятилетий спустя они оказались втянутыми в безнадежную борьбу с могущественным Римом. Теперь давайте оглядимся, и я покажу вам еще кое-что.

Группа двинулась дальше, однако Честити осталась на месте. Она постояла, осматриваясь вокруг, потом достала из сумочки спички и зажгла одну, глядя на мать, которая повисла на руке Эмиля. С негромким вскриком выпустила спичку и облизнула пальцы. Спичка зашипела и потухла на соленой почве.

— Эта девушка ненормальная, — сказала Джамиля в тот вечер, сняв крышку с блюда и вдыхая божественный аромат. Мы сидели в патио ресторана «Les Oliviers», замечательного заведения на окраине города, за фирменным блюдом куша из рыбы, картофеля, множества зеленых оливок, перца и лука в остром томатном соусе. Я уклонилась от своих обязанностей за ужином с группой ради встречи с Джамилей. Это было оправданно. Два дня спустя мы собирались привести группу в этот ресторан и должны были обсудить условия. И все же это походило на пропуск занятий или чтение под одеялом с фонариком, когда мне давно уже полагалось спать. Ресторан размещался на четырех или пяти разных уровнях, ряд наружных террас спускался по склону холма, оттуда открывался замечательный вид на гавань, яхты и колоритные рыбачьи лодки.

— Да. Правда, это неудивительно. Мать оставляет ее совершенно без внимания.

— Я заметила, Марлен проводит время с Эмилем, — сказала Джамиля. — Или, по крайней мере, старается.

— Не знаю, делает ли она тут какие-нибудь успехи, однако Честити определенно страдает из-за этого. Не знаю, что тут можно предпринять.

— Полагаю, нужно проводить с ней как можно больше времени. Мне не понравился тот эпизод с зажиганием спички. Не думаете ли вы, что она имеет какое-то отношение к пожару в гостинице?

— Нет, — ответила я. — Не думаю. Я разговаривала с полицейским, который руководит расследованием. Пожар начался с матраца — они даже обнаружили следы сигареты, от которой он затлел — а горючим послужила жидкость из зажигалки. Возможно, Кристи ее пролила. Детектор дыма был отключен. По-моему, в пожаре виновата сама Кристи.

Мы обе какое-то время молча наслаждались едой и вином.

— Это не новое судно в гавани? — нарушила молчание Джамиля. — Вон то, большое, со всеми включенными огнями. Может быть, это чья-то яхта. Если да, я хотела бы познакомиться с этими людьми.

— Выглядит превосходно, — сказала я. — Может, нам удастся тайком уплыть на ней. Покинув группу.

— Да, соблазнительно, — засмеялась Джамиля.

— А этот ресторан великолепен, — сказала я. — Еда, вид, все. Я довольна, что мы пришли сюда, хотя мне делать этого не следовало.

— Я тоже довольна. И мы здесь по делу. Нужно обсудить предстоящий вечер. Предлагаю сделать его фольклорным. Знаете, танец живота, заклинатели змей и все такое прочее.

— Гадость, — простонала я.

— Знаю, — сказала Джамиля. — Но людям нравится. Выпейте еще вина.

Мы поговорили о том, как все это будет происходить, сколько будет стоить, и в конце концов договорились обо всех подробностях. Владелец ненадолго подсел к нам, и мы завершили сделку.

— Джамиля, видимо, для вас это не совсем обычный тур, — сказала я. Мне было любопытно, как она относится к тому, что туристы гибнут через день. — Возможно, вы задаетесь вопросом, что такого ужасного натворили в прошлой жизни, чтобы заслужить участь руководительницы наземной части этого тура.

Она пожала плечами.

— Бывают несчастные случаи. Вам просто не повезло. Оба эти человека были чересчур неосторожны, разве не так? Рик нырнул в неположенном месте, а Кристи отключила детектор дыма, потом уснула. Что ж, должна согласиться с вами, она сама виновата в своей смерти.

Меня подмывало рассказать ей о моем сне и о разговоре с Робом, то и другое убедило меня, что смерть Рика была отнюдь не случайной. Однако я придержала язык. Я недостаточно знала Джамилю, чтобы доверяться ей, хотя мне этого хотелось. Странно быть руководителем группы. Я чувствовала себя полностью ответственной за благополучие каждого, но вместе с тем не чувствовала, что могу подружиться с кем-то, за исключением Эмиля, которого знала раньше.

— Однако это очень скверная реклама и для меня, и для вас, — сказала Джамиля. — Мы надеялись, и вы, я уверена, тоже, получить высокую оценку в том американском журнале.

— Джамиля, в этом отношении нам, кажется, повезло, — сказала я. — По-моему, Кристи относилась не очень благожелательно и к этому туру, и к этой стране.

— Но она казалась весьма довольной! — воскликнула Джамиля. — Меня это удивляет!

— Я тоже удивилась, — сказала я. — Но можете мне поверить. Она считала эти развалины скучными.

— Карфаген? Тофет? Как она могла?

Вид у Джамили был негодующий.

— Вас удивляет так же, как и меня, что Азиза и Кертис не уехали домой после ее выхода из больницы? — спросила я.