Сталин в воспоминаниях современников и документах эпохи - Михаил Лобанов

Не ясно ли из этого, что там, на Украине, завязывается теперь основной узел всей международной современности, — узел рабочей революции, начатой в России, и империалистической контрреволюции, идущей с Запада?

Обожравшийся империалистический зверь, сломивший себе шею на Советской Украине, — не к этому ли ведет теперь неумолимая логика событий?..[32]

И. В. СТАЛИН. «ОРГАНИЗАЦИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАТИВНОЙ РЕСПУБЛИКИ»

(апрель 1918 г., из газетного отчета)

ПЕРЕХОДНАЯ РОЛЬ ФЕДЕРАЛИЗМА

Таковы, — продолжает наш собеседник, — по моему мнению, общие контуры складывающейся на наших глазах Российской Федерации. Многие склонны считать федеративный строй наиболее устойчивым и даже идеальным, причем ссылаются часто на пример Америки, Канады, Швейцарии. Но увлечение федерализмом не оправдывается историей. Во-первых, Америка, как и Швейцария, уже не представляют федераций: они были федерациями в 60-х годах прошлого столетия; они превратились на деле в унитарные государства — с конца прошлого века, когда вся власть была передана от штатов и кантонов центральному федеральному правительству.

История показала, что федерализм Америки и Швейцарии есть переходная ступень от независимости штатов и кантонов к полному их объединению. Федерализм оказался вполне целесообразной формой, как переходная ступень от независимости к империалистическому унитаризму, но он был изжит и отброшен, как только созрели условия для объединения штатов и кантонов в единое государственное целое.

ПРОЦЕСС ПОЛИТИЧЕСКОГО СТРОИТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ. ФЕДЕРАЛИЗМ В РОССИИ — ПЕРЕХОДНАЯ СТУПЕНЬ К СОЦИАЛИСТИЧЕСКОМУ УНИТАРИЗМУ

В России политическое строительство идет в обратном порядке. Здесь принудительный царистский унитаризм сменяется федерализмом добровольным для того, чтобы, с течением времени, федерализм уступил место такому же добровольному и братскому объединению трудовых масс всех наций и племен России. Федерализму в России суждено, как и в Америке и Швейцарии, сыграть переходную роль — к будущему социалистическому унитаризму[33].

СТАЛИН О ДОНЩИНЕ И СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

(Факты и махинации, 1 июня 1918 г.)

Украинская делегация в Киеве на первом заседании мирной конференции заявила, что у нее имеются заявления донского, северокавказского и других «правительств», объявивших себя отделившимися от России и установившими дружественные отношения с украинско-германским правительством. «Мы не против переговоров с представителями Советской власти, — заявил председатель украинской делегации г. Шелухин, — но мы хотели бы знать, на какие, собственно, области простирается власть Российской Федерации, ибо у меня имеются заявления целого ряда правительств (Дона, Северного Кавказа и т. д.), не желающих оставаться в составе России».

Турки и германцы не только не возражают против этого выступления украинцев, а, наоборот, в целом ряде официальных заявлений подтверждают претензии упомянутых полулегальных «правительств», цепляясь за них, как за формальное средство для Целей «самоопределения» (т. е. захвата) новых территорий…

Но что это за загадочные «правительства», откуда они пришли?

Прежде всего странно, что покровителем этих «правительств» и официальным застрельщиком всей этой кампании выступает украинское гетманское правительство, вчера только появившееся на свет милостью… во всяком случае не народа. По какому, собственно, праву решается украинская делегация так говорить с Советской властью, свободно избранной десятками миллионов населения Российской Федерации и сплотившей вокруг себя, между прочим, широкие областные Советы Дона, Кубани, Черноморья, Терека, избранные миллионами населения этих областей? Какой вес может иметь ввиду всего этого нынешнее украинское правительство, не только не избранное народом, но не имеющее за собой даже подстроенного цензового сейма, вроде хотя бы верхушечного ландтага? Кроме того, можно считать доказанным, что если бы мирная конференция происходила не в Киеве, а где-либо на нейтральной почве, свергнутая недавно Украинская рада не преминула бы предстать с заявлением о том, что договор с гетманским правительством не может связать украинского народа, не признающего этого правительства. При этом встали бы два вопроса: 1) чьи полномочия можно было бы признать в таком случае более действительными, гетманского правительства или Украинской рады, 2) что могла бы тогда заявить в свое оправдание нынешняя украинская делегация, высоко ценящая всякие «заявления»…

Во-вторых, не менее странно, что Германия, поддерживающая заявление украинской делегации и усиленно заигрывающая с авантюристскими «правительствами» Дона и Северного Кавказа в интересах «самоопределения», ни единым словом не заикается о самоопределении польской Познани, датской Шлезвиг-Голштинии, французской Эльзас-Лотарингии. Нужно ли еще доказывать, что в сравнении с массовыми протестами датчан, поляков и французов указанных областей авантюристские заявления наскоро испеченных и никем не признанных «правительств» юга России теряют всякий вес, всякую цену, всякое приличие…

Но все это — «мелочи». Перейдем к главному.

Итак, каково происхождение мифических «правительств» юга России?

«21 октября 1917 года, — говорит донское «правительство» в своей «ноте», — в городе Владикавказе был подписан договор об образовании нового федеративного государства, юго-восточного союза, в состав которого вступили население территорий казачьих войск Донского, Кубанского и Астраханского, горцы Северного Кавказа и Черноморского побережья и вольные народы юго-востока России».

Почти то же самое говорит радиотелеграмма представителей северо-кавказского «правительства» Чермоева и Бамматова, доставленная нам 16 мая:

«Народы Кавказа закономерно избрали национальное собрание, которое, собравшись в мае и сентябре 1917 года, заявило об образовании союза горцев Кавказа», причем «союз горцев Кавказа решает отделиться от России и образовать независимое государство, территория же этого государства будет иметь своими границами на севере те же самые географические границы, какие имели области и провинции Дагестана, Терека, Ставрополя и Кубани и Черного моря в бывшей Русской империи, с запада — Черное море, с востока — Каспийское».

Итак, накануне победы Октябрьской революции, свергшей правительство Керенского, связанные с этим правительством кучки авантюристов собрались, оказывается, во Владикавказе, объявили себя «полномочными» правительствами, а юг России — отделенным от последней, причем они не потрудились даже спросить согласия на то населения. Конечно, в свободной стране, вроде России, никому не возбраняется предаваться сепаратистским мечтаниям, причем легко понять, что за авантюристскими заявлениями мечтателей, с которыми ни на йоту не связаны народы юга России, Советская власть не могла и не должна была гнаться. Мы не сомневаемся, что если бы Германия предоставила гражданам такую же свободу, какой пользуются ныне в России, то Познань, Эльзас-Лотарингия, Польша, Курляндия, Эстляндия и пр. покрылись бы сетью национальных правительств, имеющих гораздо больше оснований называться правительствами, чем изгнанные своими же народами и находящиеся теперь в эмиграции Богаевские и Красновы, Бамматовы и Чермоевы…

Такова картина возникновения мифических «правительств» юга России.

«Нота» донского «правительства» и радиотелеграмма Чермоева говорят о прошлом, о сентябре и октябре 1917 года и о Владикавказе, как убежище отставных генералов. Но с того времени прошло около года. За это время образовались Донской, Кубанско-Черноморский и Терский областные народные Советы, объединяющие вокруг себя миллионы населения, казаков и иногородних, абхазцев и русских, чеченцев и ингушей, осетин и кабардинцев, грузин и армян. Население этих областей давно уже признало Советскую власть, широко пользуясь предоставленным им правом самоопределения. А Владикавказ, бывшая резиденция Карауловых и Богаевских, Чермоевых и Бамматовых, уже давно объявил себя местом пребывания Терского народного Совета. Спрашивается, какое значение могут иметь ископаемые генералы и их авантюристские заявления летом 1917 года перед лицом этих всем известных фактов? В сентябре и октябре в России еще существовало правительство Керенского, метавшее тогда гром и молнии на загнанную в подполье большевистскую партию, ныне стоящую у власти. Если для украинской делегации и германского правительства сентябрь и октябрь месяцы 1917 года имеют такое сакраментальное значение, почему бы им не пригласить на мирную конференцию остатки правительства Керенского, тогда еще здравствовавшего, точно так же, как они делают это по отношению к остаткам «правительства» Чермоевых и Карауловых, также здравствовавших в сентябре и октябре 1917 года?