Да, мой лорд - МамаЛена

- Доброе утро, любовь моя!

- Доброе утро, муж мой.

Люциус наклонился поцеловать супругу и слегка увлекся. Пузырьки выскользнули из незакрытой коробки и тихонько звякнули.

- Что это?

- Наш придворный зельевар сделал нам королевский подарок.

- Поистине, королевский. Ты поблагодаришь его?

- Конечно. Это - для тебя. - он отдал Нарциссе пузырек и спрятал в карман второй. - Но, вначале, позволь мне поблагодарить тебя.

- За что же?

Свою благодарность лорд предпочел прошептать супруге на ухо, и, видимо, это была горячая благодарность, ибо щеки Нарциссы, обычно бледные, залились ярким румянцем.

Весь медовый месяц его милостиво не трогали, но Белла, по родственному посещавшая их, мрачнела все больше. Люциус старался не замечать ее угрюмых взглядов, ему впервые было так хорошо и спокойно. Однако, как все хорошее, счастливый месяц, наконец, закончился и на следующий же день его метка нагрелась. Люциус улыбнулся жене, взял трость и шагнул в камин. Первое же, что он услышал от Лорда, было язвительное:

- Люциус, ты до неприличия хорошо выглядишь. Скажи, твоя супруга еще жива?

- Благодарю вас, мой Лорд, мы оба совершенно счастливы. - дерзко ответил взбешенный Люциус.

Волдеморт отвернулся от него и весь последующий вечер не замечал.

Позже Люциус понял, что своим ответом спровоцировал Риддла: тот больше не давал ему покоя, с методичной жестокостью угрожая, давя, используя всю изобретательность, чтобы заставить Люциуса сломаться, и признать свою власть. Каждая встреча теперь начиналась попытками вывести Люциуса из себя, а когда это удавалось, угрозами и шантажом довести почти до истерики. Потом в ход шли прикосновения - грубые, причинявшие боль, или ласковые, почти нежные. Лорд никогда не переходил пределов, ожидая от Люциуса просьбы или покорности, но все вместе это походило на пытку, и всякий раз Люциус не знал, чего ожидать в следующий момент. Оба понимали, что дело уже не в сексе, и Люциус держался из последних сил, напоминая себе, что он Малфой.

Все чаще Лорд интересовался Нарциссой:

- Люциус, прошел почти год, а у тебя по-прежнему нет наследника. Неужели такой прекрасный экземпляр оказался несостоятелен?

- Моя жена сама еще дитя, мой Лорд. Мы все успеем.

* * *

- Люциус, мне кажется неправильным, что твоя супруга не приняла метку, хотя ее родители, сестра и муж с нами.

- Нарцисса слишком любит открытые платья, мой Лорд, боюсь, метка будет очень заметна.

* * *

- Люциус, пора пригласить твою очаровательную жену в наше общество.

- Моя жена, беспорно очаровательна, но совсем не умеет держать язык за зубами, и обожает общаться. Боюсь, от нее будет больше вреда, чем пользы.

Люциус ловил себя на мысли, что его стараниями Нарциссу стали считать безмозглой куклой, но Белла, с которой он поделился сомнениями, успокоила его: чем пренебрежительнее Лорд будет относится к Нарциссе, тем безопаснее для нее.

- Люциус, ты не о двух головах. Хватит испытывать судьбу. Он убьет тебя, и что тогда будет с Нарси?

Люциус и сам это понимал. Долго ли он еще продержится? На сколько еще хватит терпения Риддла? На последней встрече Лорд практически раздел его, и злая усмешка говорила о том, что он не остановится. Достаточно одной ошибки - и Люциус пропал.

Нервное напряжение последних месяцев не могло не сказаться: Люциус стал терять реакцию, мелкие промахи случались все чаще, и, наконец это произошло: сорвалась огромная сделка. Перед тем, как отправиться на доклад к Лорду, Люциус поцеловал жену, и, зайдя в кабинет, достал флакончик Феликс Фелицис. Речь шла уже не о гордости, а о жизни, и прочее можно было отбросить, как несущественное. Люциус выпил зелье удачи и отправился на встречу, впервые безо всякого плана. Будь, что будет.

Еще входя в камин, Люциус почувствовал, как его беспокойство куда-то пропало, и в душе воцарилась давно забытая легкость. Твердая уверенность, что все идет правильно, словно несла его, и, повинуясь действию зелья, Люциус позволил себе плыть по течению и ни о чем не думать. Улыбнувшись встречающей его Белле, Люциус прошел в гостиную и предстал перед Лордом. Увидев радостного Малфоя, Волдеморт нахмурился, а Люциус, которому не предложили сесть, спокойно стоял перед креслом Лорда, улыбаясь и ожидая, когда с ним заговорят.

- Люциус, ты пьян? - наконец спросил Риддл.

- Нет, мой Лорд. - спокойно ответил Малфой.

- Тогда постарайся объяснить мне вот это.

Люциус подошел и всмотрелся в пергамент.

- Это - данные по последней сделке. Она провалилась.

- И в чем причина этого провала? - Волдеморт явно начинал сердиться.

- Только в моей ошибке, мой Лорд.

- Вот как? - Риддл снова пристально вгляделся в Малфоя. - Похоже, ты не слишком огорчен, а вот я не могу позволить себе потерять такую сумму. И как ты намерен расплачиваться со мной на этот раз?

- Как вы пожелаете, мой Лорд.

Похоже, Лорд ожидал привычной паники, но сегодня все было по другому. Продолжая всматриваться в безмятежное лицо Малфоя, Лорд угрожающе протянул:

- Люциус, ты прекрасно знаешь, чего я желаю.

Люциус, не задумываясь, принялся расстегивать мантию.

- И ты не боишься потерять деньги и уважение супруги?

- Желания моего Лорда для меня важнее денег, а супруга будет молчать, если и дальше захочет оставаться леди Малфой.

Слова вылетали изо рта сами, мозг почти не успевал обдумывать их, но Малфой не волновался: Феликс в его крови давал уверенность, что все идет, как надо. Люциус справился с мантией и сбросил ее на пол. Волдеморт молча смотрел на полураздетого лорда, что-то обдумывая.

- Люциус, чего ты наглотался? - неожиданно тревожно спросил он.

- Вы обижаете меня, мой Лорд.

- Значит, повзрослел? Или снова какие-то игры? Ты еще не забыл, чем это кончилось для тебя в прошлый раз?

- Я помню, мой Лорд.

- Даже если ты внезапно перестал бояться, неужели ты думаешь, что я не смогу быть достаточно убедителен, чтобы ты испугался вновь?

- Я никогда не сомневался в вас, мой Лорд.

- Так в чем же причина такой перемены?

Малфой шагнул к Волдеморту и опустился на пол у его ног.

- Я устал.

- Что?

- Вы измотали меня, мой Лорд, я не в силах больше бороться.

Люциус глядел в глаза Риддла открытым взглядом, и чувствовал удовольствие от того, что можно больше не лгать. Страха не было, была полная уверенность в том, что все правильно. То, о чем он думал наедине с собой, то, что гордость не позволяла произнести вслух, теперь говорилось легко и беззаботно. Малфою было нечего терять и нечего стесняться. Он говорил правду, улыбаясь, и словно следил за собой из зрительного зала.

Риддл не верил ему, это Люциус видел в его глазах. Он подозревал игру, притворство, он был обеспокоен, и не понимал, что происходит.