Сын Войны, Дочь Хаоса (ЛП) - Рэллисон Джанет

Люсинда подошла к Рорку, разглядывая укусы на его спине.

— Тебе тоже нужна мазь? — спросил её папа.

— Я уже кое-что приложила.

Обращаясь к Марте, Люсинда добавила:

— Некоторые из нас достаточно взрослые, чтобы не только помнить последнюю волну скарабеев, но и иметь шрамы, напоминающие нам, что лекарство — хорошая идея.

Я посмотрела на Люсинду, снова заметив оспины, которые портили её красоту. Она презрительно посмотрела на меня в ответ. Я закончила накладывать мазь на раны Марты и перешла к Джун. Мои пальцы горели от холода, и мои движения были неуклюжими. Я дрожала до глубины души. Мне казалось, что холод сковал мои кости и никогда не отпустит. Я сжала губы, пытаясь сдержать стук зубов.

Папа закончил с Рорком и перешёл к Биллу. Рорк стянул рубашку через голову и снова надел куртку.

— Как люди избавились от скарабеев в прошлый раз?

Люсинда беспокойно расхаживала по комнате, её ботинки стучали по ледяному полу.

— Мы с твоим отцом обсуждали это, когда на нас напали. Мы можем закончить разговор об этом, когда вокруг не будет посторонних, — она многозначительно посмотрела на меня. — Ты дрожишь, Эйслинн. Тебе холодно?

Папа положил мазь в свою сумку.

— Она через многое прошла. Она, наверное, в шоке, — он взял мои перчатки с кофейного столика и протянул их мне. Я не могла их надеть. Мои пальцы были слишком негнущимися.

— Рорк, — сказал папа. — Возьми спальный мешок, чтобы завернуть Эйслинн, а затем отведи её в палатку, чтобы наблюдать за самолётами. Если вы увидите кого-нибудь, спуститесь и убедитесь, что вы заперли за собой двери.

Папа пытался избавиться от меня, чтобы другие могли поговорить. Мне было всё равно. Мне всё равно хотелось поскорее выбраться из этой мрачной, полутёмной комнаты. Не говоря больше ни слова, мы с Рорком поднялись по лестнице и вошли в палатку.

Мы нашли пару складных стульев и вытащили их наружу. Как только я завернулась в спальный мешок и села на солнышке, меня перестало трясти. Рорк только что получил больше травм, чем я, но он не дрожал. Я поплотнее закуталась в спальный мешок.

— Означает ли тот факт, что я замерзаю, а остальные нет, что я не Сетит?

Рорк откинулся на спинку стула.

— Не позволяй Люсинде добраться до тебя. Она всегда была ведьмой.

Я медленно выдохнула, белое облачко воздуха улетучилось.

— Что если я не Сетит?

— Сетит. Папа проверил твои зубы.

— Мои зубы?

— У Сетитов есть дополнительный набор, который появляется в подростковом возрасте.

— Это зубы мудрости. У всех есть они.

Рорк усмехнулся и покачал головой.

— У нас всё по-другому.

Мне показалось странным, что у нас с Рорком зубы мудрости выросли рано и без каких-либо проблем. Папа всегда шутил, что это потому, что мы были всезнайками. Я провела языком по зубам. Я не могла отличить свои зубы мудрости от других. Я не была уверена, что Рорк был прав, но я не стала ему противоречить. Может быть, я хотела ему поверить.

— Что ещё со мной случится? Какие ещё изменения произойдут?

Мгновение Рорк ничего не говорил.

— Папа хочет сам поговорить с тобой об этом.

— Ну, он этого не сделал, — огрызнулась я. — И я хочу знать.

Рорк оглянулся через полог палатки на лестницу, чтобы убедиться, что вокруг никого нет, затем понизил голос.

— Сначала ты почувствуешь прилив сил. Я заметил, что их больше, потому что занимался футболом. Ты должна будешь быть осторожна, чтобы обуздать это и не сломать что-нибудь. Я думаю, что у тебя, возможно, это уже началось.

— Нет, это не так.

— Ты только что тащила тяжелый рюкзак больше часа и не отставала от остальных. Мы прошли больше двадцати миль.

Я позволила этой мысли поселиться у себя в голове. Поход не казался таким уж дальним, а рюкзак — таким тяжёлым. Может быть, я была Сетитом. Но, с другой стороны, у Хорусиан тоже была дополнительная сила.

— Твои мышцы станут плотнее, компактнее, так что у тебя будет дополнительная защита от огнестрельного оружия и ножевых ранений, от подобных вещей.

Бицепсы Рорка были огромными. Я всегда предполагала, что это потому, что он так много тренировался.

— Я буду выглядеть как какой-нибудь бодибилдер?

— Нет, ты будешь выглядеть так же. Ты просто будешь более защищена от ударов, — он коснулся одного из рубцов на своём лице. — Я хотел бы, чтобы наша кожа была сильнее. Она немного толще, но недостаточно, так что тебе нужно быть осторожной, чтобы не порезаться во время сражения.

Во время сражения. Ещё одно напоминание о том, что меня призвали на эту войну, хотела я того или нет.

— Твои глаза будут ощущаться по-другому, — он наклонился ближе. — Это самая крутая вещь. Когда обычный человек смотрит нам в глаза, мы можем послать импульс в его мозг, который временно оглушает его. Они даже не понимают, что происходит. Они просто стоят там, загипнотизированные, — Рорк снова откинулся назад. — Это самый быстрый способ обезоружить кого-нибудь. Хотя на Хорусиан это не действует.

Я попыталась представить, как сражаюсь с Дейном, но видела только его красивое лицо. Его голубые глаза, его загорелую кожу, его губы, когда он наклонялся, чтобы поцеловать меня. Я прогнала эти воспоминания и уставилась на след из примятого снега, который вёл к палатке Люсинды.

— У тебя тоже появится тяга к еде, — сказал Рорк почти шёпотом. — Жажда того, чего ты никогда раньше не хотела. — Он ничего не добавил к этому описанию.

— Например, что? Я захочу съесть мыло или что-нибудь в этом роде?

— Нет, — он тщательно подбирал слова. — Ты узнаешь, когда это произойдет. Тогда мы с папой сможем тебе помочь.

Он пытался успокоить меня, а не встревожить, и, вероятно, поэтому я была встревожена. Так много плохого случилось. Что должно было произойти дальше?

ГЛАВА 11

Скарабеев больше не было. На следующее утро папа воспользовался коротковолновым радиоприёмником Люсинды, чтобы зафрахтовать самолёт. Он также поговорил с некоторыми Сетитами, бежавшими из лагеря. Очевидно, большая часть нашего лагеря перегруппировалась в другом месте. Билл, Джун и Марта втихомолку строили планы присоединиться к ним.

Пока мы завтракали и собирали вещи, разговор вернулся к нападению. Вчера погибло шесть человек. Все считали, что их число было бы намного больше, если бы Люсинда не поймала и не сожгла скарабеев. Было бы больше, если бы мой отец не привёз с собой Альтовенено. В укусе скарабея был какой-то яд. Это была одна из вещей, которые мой отец хотел изучить.

Папа, Рорк и я ушли от Люсинды раньше всех остальных. Я была рада уйти. Другие Сетиты продолжали бросать на меня украдкой взгляды, как будто я могла пронести рой скарабеев в лагерь в шляпе, как фокусник. Мы направились к месту сбора, наши лыжи рассекали нетронутый снег.

Папа договорился, что мы полетим в Фэрбенкс. Завтра мы сядем на самолёт до восточного побережья. У него были друзья в Бостоне, у которых мы могли бы остановиться. Я не была уверена, покидали ли мы Арктику, потому что папа готовился уехать за границу, или нам не были рады в новом лагере, ну, не нам. Мне не были рады. Я была дочерью Хорусианки, и меня не укусили. Оба факта сделали меня подозреваемой.

Мне всё равно, что кто-то думает, сказала я себе. Но это всё равно беспокоило меня. Я была наследницей враждующих фракций. Сетиты всегда будут видеть во мне чужака, а Хорусиане всегда будут пытаться убить меня.

Точка в небе становилась всё больше и больше, летя к нам. По небу разнёсся знакомый гул маленького двигателя. Я напряглась, хотя знала, что мы ожидаем самолёт. Если бы напало ещё больше скарабеев, какие шансы были бы у Рорка или папы?

Я не расслабилась до тех пор, пока самолёт не снизился и не приземлился на гладкое ледяное поле перед нами. Это был наш самолёт. Мы были в безопасности. Мы покатились на лыжах, и пилот вышел из кабины, чтобы помочь загрузить наше снаряжение.