Кровь и ложь (ЛП) - Вильденштейн Оливия

Земля у меня под ногами задрожала, словно стадо мустангов побежало вниз по холму. Я повернула шею.

Я не увидела диких лошадей.

Это был звук падающих камней.

Огромных камней.

Они катились, ударяя друг в друга. На меня градом посыпались острые обломки и начали стегать меня по спине. Я бросилась вперёд как раз в тот момент, когда огромный камень задел мою заднюю лапу. Я споткнулась, но быстро оправилась и понеслась вперёд. Отчаяние сменилось чистым адреналином. Камни с грохотом падали всё ближе от меня, а я всё бежала вперёд. Мир проносился мимо в виде зелёных, коричневых и серых пятен. Колючки и твёрдая кора вонзались в подушечки моих лап, но я продолжала бежать.

Я попыталась изменить свой курс, но небольшой валун проделал дугу в воздухе и ударил меня в спину так, что у меня перехватило дыхание. Я начала падать, падать... и падать, кубарем катясь вниз. Мир расплылся у меня перед глазами, небо стало землёй, а земля небом. Я подумала о старейшинах и о том, какой жестокой была их игра. Наблюдали ли они сейчас за мной? Может быть, они даже наслаждались моим ужасным падением.

У меня перед глазами проплыло лицо мамы, её глаза были голубыми словно васильки, волосы развевались вокруг лица, словно колосья пшеницы на ветру. Я предалась этому прекрасному воспоминанию и нашла утешение в её жизнерадостной улыбке и низком тембре её голоса, которым она произнесла моё имя, которое вдруг трансформировалось и превратилось во что-то совершенно иное.

В рык.

Нечеловеческий рык заставил меня зажмуриться. Чёрная фигура пронеслась между небом и землёй. Очередной валун? Я моргнула, но обломки скалы полетели мне в лицо, испортив моё и без того слабое зрение. Ещё один рык, принадлежащий скорее волку, чем камню, сразу же привёл меня в чувства.

Я попыталась вонзить когти в землю, только, оказалось, что это не мягкая земля, а твёрдый камень. И не просто камень. А плоский каменный гребень с узкой вершиной. О Боже...

Я не могла сказать, насколько крутым был спуск. Собрав остатки своей энергии, я перенесла весь свой вес на лапы и начала перебирать ими по горячему камню. Мои мускулы гудели, а скорость начала падать. Мои когти истёрлись, а подушечки лап были изрезаны. Но я всё ещё слишком быстро приближалась к краю скалы.

Сжав зубы, я изо всех сил напрягла мышцы и вонзила то, что осталось от моих когтей, в камень.

Я остановилась в паре сантиметров от края. Я опустила голову вниз и подождала, пока камни не перестали наносить удары моему и без того побитому телу.

Дрожа и слушая, как сердце стучит у меня в груди, прижатой к каменной поверхности, я подождала, пока стук падающих камней не сменился тишиной. После того, как она заполнила пространство вокруг, я подняла голову и покосилась на пыльный кровавый след и белые царапины от когтей.

Мне удалось избежать падения, но могла ли я пережить оставшуюся часть этого жестокого испытания?

ГЛАВА 17

Я долго зализывала раны. Не то чтобы у меня ещё оставался шанс победить. Если только мои соперники не попали в более коварную ловушку, чем моя. В чём я очень сомневалась. Все они твёрдо стояли на ногах и были более приспособлены к этой местности, благодаря своему опыту, которого у меня было мало.

После долгого перерыва, во время которого я занималась самобичеванием, я наконец-то подняла своё побитое тело на израненные лапы. Я застонала, почувствовав, что вешу на тонну больше, чем в начале этого чёртового испытания. Я сделала шаг и заскулила. Ещё шаг. И я снова заскулила.

Похоже, забег обещал быть весёлым.

И медленным.

"Надеюсь, вам там весело, засранцы", — прорычала я в тишине неподвижного воздуха.

Бежать я уже не могла. Всё время спотыкаясь и прихрамывая, я поплелась по травянистому склону скалы в сторону хвойного леса. По крайней мере, на такой жалкой скорости я вряд ли могла бы попасть в очередную ловушку.

Солнце пекло шкуру, а я всё еще неуклюже брела к деревьям. Казалось, прошёл целый день прежде, чем я добралась до пёстрого леса. Тени остудили мучительный жар, а влажный мох облегчил мою боль, приносимую каждым шагом. Но мох и тени, к сожалению, не смогли помочь моей больной спине. Мог ли камень, который приземлился мне на спину, сместить позвонки?

Смогла бы я передвигаться со смещёнными позвонками?

Врачом я не была, но пришла к выводу, что моя спина не пострадала.

Мое дыхание уже не было таким частым. Вдохи растянулись, как и тени, удлиняющиеся по мере того, как солнце в небе опускалось всё ниже. Я понюхала воздух, желая убедиться, что я всё ещё шла в правильном направлении. Я уловила сладкий запах табака и свежий запах кедра, но к нему примешался запах крови.

Свежей крови.

Я остановилась и понюхала свои лапы. Это была не моя кровь.

Я снова принюхалась, а затем пошла по узкой тропинке между деревьями, миновала дикие кусты шиповника, терпкий запах которых почти перебивал запах крови. Пока я протискивалась сквозь кусты, колючки вонзались в мою плоть и практически застревали в моей белой шерсти.

Вдруг я увидела Мэтта, который повернул ко мне голову, опустил свои зелёные глаза на моё лицо и издал низкий рык. Я попятилась, но затем мой взгляд упал на металлический капкан, зажавший его переднюю лапу.

Зубчатая ловушка врезалась в его плоть, обнажив белую кость и розовые сухожилия. Он щёлкнул зубами. В ответ я заскрежетала зубами и рявкнула на него. "Я сюда не злорадствовать пришла. Посмотри же на меня".

Он оглядел меня. И когда понял, что я не представляю угрозы, опустил морду к металлической ловушке и попытался открыть её своими клыками, но всё, что ему удалось, это измазать морду в крови.

Какое-то время я стояла, не двигаясь.

Я всё ещё могла победить.

Осознание этого прокатилось внутри меня, взмахнув лёгкими крыльями, словно бабочка.

Но я не могла оставить его здесь.

Даже если бы он освободился, он не смог бы победить меня с покалеченной лапой. Я повернулась на юг и осмотрела зелёную ложбину, покрытую лиственными деревьями. Где-то в этом лесу должен был закончиться забег. Я могла добежать туда за десять минут — в крайнем случае, за пятнадцать-двадцать. А найдя Эрика, я могла бы сообщить о местоположении Мэтта.

Низкий жалобный вой пронзил воздух.

Я закрыла глаза.

Мэтт плакал.

Этот мужчина-медведь плакал.

А вместе с ним плакала и моя победа.

Я развернулась и увидела, что этот дурачок жует свою лапу. Неужели он планировал откусить её, чтобы избавиться от ловушки? Она же не смогла бы отрасти назад. Мы были волками, а не ящерицами.

Я вернулась к нему. "Стой".

Жалкое рычание вырвалось из его алой пасти. "Уходи".

Я покачала головой и опустила её к капкану. Я не получила бы удовольствия от победы, если бы оставила его здесь. Запах крови Мэтта и его мучений завладел всеми моими чувствами. Меня чуть не стошнило.

Мэтт щёлкнул своими окровавленными зубами. Зарычав, я толкнула его головой в грудь, чтобы остановить. "Хватит тявкать, Халк. Я пытаюсь помочь".

Он замер. Я поставила лапы по бокам капкана и с силой надавила всем своим весом на рычажки. Помимо того, что резкая боль пронзила мои кости, капкан слегка приоткрылся, но мне не удалось освободить лапу Мэтта. Я попыталась снова. От второй попытки меня всю передёрнуло. Мэтт, должно быть, сдвинул лапу, потому что, когда железные челюсти снова захлопнулись, он издал низкий жалостливый вопль, и свежая кровь потекла вниз по его шерсти.

"Не двигайся", — прорычала я.

Он огрызнулся на меня. Я бросила на него сердитый взгляд, который он интерпретировал в правильном ключе, потому что захлопнул свою пасть. Я снова приподнялась на лапах, и снова ловушка открылась, но недостаточно широко, чтобы он смог извлечь из неё свою лапу. Какого чёрта у него были такие гигантские лапы?