Ответ где-то рядом - Светлана Рощина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Простите, – потупившись, проговорил Тимофей Савельевич, вспоминая о своём собственном горе.
Если бы сейчас кто-нибудь посмел сказать ему, что его дорогая Аннушка до сих пор жива, но по какой-то причине скрывается от них с сыном, то он, пожалуй, врезал бы этому человеку по морде за такие слова. Нельзя играть на чувствах других людей ради собственной выгоды. Нельзя пренебрежительно относиться к чужому горю. Раньше от необходимости подобных любезностей Тимофея Савельевича избавляла его должность, требовавшая от него непредвзятости в расследовании уголовных дел. А сейчас он на собственной шкуре знает, каково это – потерять близкого человека. Сейчас за его спиной не стоит начальство, требующее конкретных результатов, и не горят сроки, истечение которых грозит строгим взысканием. Сейчас можно позволить себе быть более человечным в отношениях с другими людьми. И никто не станет упрекать Тимофея Савельевича за то, если он проявит чуть больше сочувствия и понимания к чувствам другого человека. Ведь, в конце концов, любая трагедия требует к себе уважения.
– Вы тоже кого-то потеряли? – словно прочитав мысли своего гостя, сказала Лидия Сергеевна.
– Да, – скорбно промолвил тот. – Жену. Она умерла в прошлом году от рака.
– Сочувствую Вам, – искренне проговорила Лидия Сергеевна.
– Потерять члена семьи – это всегда больно. Такие раны слишком долго затягиваются.
– Согласен с Вами, – ответил Тимофей Савельевич.
На некоторое время между собеседниками воцарилось молчание, которое не прерывал ни один из них, пребывая в собственных думах. А затем Лидия Сергеевна проговорила.
– Мы думаем, Люся просто не смогла пережить потерю Вадима. А переезд в Туманогорск был самой большой её ошибкой. Рядом с ней не осталось никого, кто бы мог поддержать её, когда становилось совсем плохо. Даже дети не смогли удержать её от рокового шага. Я даже предположить себе не могла, что она находилась в таком отчаянном состоянии! Когда мы с Люсей виделись в последний раз, она выглядела совсем неплохо. Немного похудела, ну да это неудивительно после всего, что ей довелось пережить. Она говорила мне о том, что стала водить Максима в клуб робототехники, чтобы мальчику было легче найти себе друзей после переезда в другой город. А Дианочку она хотела записать в бассейн. Всё говорила мне, что должна помочь детям обустроиться на новом месте. А когда я спросила её о планах в отношении себя самой, Люся только отшутилась. Мол, для начала думает завести кота, а уже потом обзаводиться друзьями среди людей. Она сказала мне, что хочет устроить детям сюрприз на Новогодние праздники и отвезти их на родину Деда Мороза. И как, позвольте спросить, после всех этих слов я могла предположить, что у Люси на уме было решение покончить с собой? Как? До сих пор не понимаю!
– А она оставила предсмертную записку? Обычно, когда человек собирается наложить на себя руки, то оставляет какое-нибудь послание, чтобы объяснить свой поступок и попрощаться с близкими. Если у человека нет проблем с психикой, и он принял такое решение не под действием наркотического или алкогольного опьянения, всегда остаётся предсмертная записка или видеопослание с соответствующими разъяснениями, – аккуратно поинтересовался Тимофей Савельевич.
– В том-то и дело, что не было никакой записки! Это и странно. Но в крови у Люси нашли изрядное содержание алкоголя. Может, в этом всё дело? Только когда она успела столько выпить? Ведь в тот день она отвела Максюшу на занятия по робототехнике и через час должна была забрать его. Зачем было напиваться? А если уж ей так хотелось выпить, что простительно в её положении, то можно было купить бутылочку вина и выпить вечером дома! Почему она этого не сделала? Почему? – вопрошала Лидия Сергеевна, но не своего собеседника, а скорее саму Людмилу, которая, к сожалению, не имела возможности ответить на этот вопрос.
– А Ваша сестра выпивала? – понизив голос, поинтересовался Тимофей Савельевич, постаравшись сделать так, чтобы его вопрос не прозвучал слишком грубо.
– В том-то и дело, что нет! Они с Вадимом были убеждёнными трезвенниками, и даже на Новый год покупали газированную воду, а не шампанское. Говорили, что у детей перед глазами с малых лет должен быть достойный пример.
– Тогда тем более странно, что Людмила решилась выпить, пока сын был на занятиях, – высказал свои сомнения Тимофей Савельевич.
– Да я и Диану спрашивала, видела ли она мать хоть раз пьяной, но та категорически это отрицала. Говорит, Люся спиртное на дух не переносила. Я уже всю голову себе сломала, пытаясь найти объяснение произошедшему! Думаю, может, кто-нибудь её напоил? Может, она с кем-то встречалась, когда отводила Максюшу на занятия? Такое ведь возможно?
– Да, такое возможно, – согласился Тимофей Савельевич. – Но маловероятно.
– Почему Вы так думаете? – тут же нахмурилась Лидия Сергеевна.
– Вы же сказали, что Людмила очень любила своего мужа и тяжело переживала его потерю. А женщина, которая сильно любит, не может быстро позабыть любимого человека и перестать его любить. Полагаю, она других мужчин вообще не замечала. И если бы она и стала с кем-нибудь встречаться, то это произошло бы, возможно, лишь через несколько лет.
– Тогда всё ещё хуже, чем я думала. Наверное, Люся начала выпивать тайком, постепенно превращаясь в алкоголика, а мы этого не замечали, – мрачно произнесла Лидия Сергеевна.
– А я думаю, Вы напрасно грешите на сестру! – возразил ей Тимофей Савельевич. – И я снова вынужден попросить у Вас прощения за то, что задам неприятный вопрос, но Вы уверены, что во время опознания не ошиблись?
Некая толика доверия, которая возникла между хозяйкой дома и её гостем, не позволили Лидии Сергеевне снова вспылить, используя грубость вместо ответа на заданный вопрос. Поэтому она собралась с духом и сказала:
– После недели пребывания в воде тело Люси было крайне обезображено, и я просто не могла заставить себя как следует его рассмотреть. Но на правой руке Люси было надето золотое кольцо с гравировкой – свадебный подарок её мужа. Там было написано «С тобой навеки». И даже после смерти
