Знакомые незнакомцы - Олеся Осинская

Джокер подмигнул мне и через мгновение исчез.

Я посидела пару минут, прислушиваясь к собственным ощущениям, и только тогда вспомнила, что собиралась устроить Джокеру скандал. Одновременно с этим вспомнилось еще кое-что… Я мигом слетела с постели, нашла под кроватью свою авоську и… кто бы сомневался… коробочки с амулетом внутри не было. Я тихо зашипела. Все эмоции дня — азарт, удовольствие от решенной задачи, страх и отчаяние побега, сексуальное возбуждение, и, наконец, разочарование — вылились в бурные неконтролируемые слезы.

Через пять минут мне полегчало. Все равно, пока он здесь, есть еще шанс забрать амулет — в конце концов, украсть его у Джокера проще, чем из спальни принца. И в миг эту мысль сменила другая: "А вдруг он уже ушел?" Я начала быстро одеваться, судорожно, дрожащими руками завязывая ленточки, кое-как привела в порядок прическу, и царственно выплыла в коридор, с трудом удерживаясь, чтобы не пуститься галопом, будучи уверенной, что от негодяя и след простыл.

Однако мои опасения оказались напрасны. Я почти сразу выцепила взглядом знакомый нелепый костюм. Джокер одиноко сидел на скамейке, в стороне от людей и танцев, и потягивал вино. У меня гора с плеч свалилась, я шумно выдохнула…

— Простите, леди, Вы не скажете мне, где провели последние полчаса? — послышался знакомый стальной голос.

Рядом стоял Джек Сорби, спокойно рассматривая мою растрепанную прическу и покусанные губы, ожидая ответа и не проявляя никаких эмоций. Теперь я видела не безумно привлекательного, развлекающегося на балу мужчину, чьи цели совпадали с моими, как в доме графа Грисенна. Я видела хладнокровную ищейку, и искала она меня. Легкие иголочки страха ввинтились в голову, а по спине прошел холодок. "Мальчишка Сорби" — да уж… только Берта могла его так назвать. Я почувствовала слабое ментальное воздействие на мозг. Конечно. Вряд ли в зале объявляли о похищении, и о том, что герцог его расследует. А кому захочется в таком случае отвечать на подобные вопросы. Зато благодаря легкому вмешательству, человек потом и не вспомнит, зачем к нему подходил Сорби. На меня различные принудительные ментальные заклинания не действовали — это было третье, после сканирования и изменения ауры, личное свойство Дара Тени.

— Я… ну… это… — собралась и начала активно думать о том, что произошло в спальне. Читать мысли он не имеет права, а уловить поверхностные эмоции может запросто… Для достоверности еще послала в сторону Сорби легчайший эмпатический импульс удовольствия. Хотя, вроде, он и так уже понял. — Я гуляла… в саду… там фонарики такие романтичные…

— Понятно. Простите за беспокойство, леди. Хорошего вечера.

Герцог отошел. Напряжение не отпускало. Теперь я краем глаза следила сразу за двумя мужчинами — за Джокером и за Сорби. Последний действительно высматривал тех, кто отсутствовал в зале, подходя и задавая вопросы каждому вновь появившемуся. Через полчаса он куда-то скрылся, и я решила, что пришло время поговорить с напарником. Но на лавочке уже никого не было. Подавив легкую нотку паники, я отправилась туда, где он сидел раньше, и вздохнула с облегчением — Джокер стоял неподалеку, прислонившись к массивной колонне все с тем же бокалом в руках.

— Вы не уделите мне пару минут? — спросила я, не забыв присесть в реверансе, все-таки на людях пока, и тихо добавила. — С трудом дождалась, пока Сорби со своими вопросами уберется отсюда.

— О чем речь, конечно, — он сделал приглашающий жест рукой в нишу за колоннами. — Из зала нас теперь видно не будет.

— Ты! Ты! — снова зашипела я со злостью и обидой, приближаясь к нему вплотную и тыкая в грудь пальцем, — Ты меня бросил! Там!

Джокер на удивление спокойно наблюдал за моим предистеричным состоянием. Затем поймал за руку.

— А теперь успокойся, — резко оборвал он меня, и в ответ тоже ткнул пальцем, — и подумай мозгами. Если бы я полез в комнату тоже, стало бы лучше? Раз на раз, конечно, не приходится, но в данной ситуации легче было выбираться по отдельности. Я был уверен, что ты справишься. К тому же я успел закрыть дверь на замок, дав тебе дополнительные секунды, пока его откроют, и пошумел в коридоре — тоже чтобы хоть ненадолго отвлечь внимание стражи от двери. А еще приготовил комнату, и любезно открыл тебе окно, которое ты в спешке захлопнула. Хочешь еще что-то спросить?

С такого ракурса я этот вопрос не рассматривала. Я замолчала, даже не заметив, что носом почти утыкаюсь ему в грудь. Затем подняла голову.

— Ладно, извини. Для меня это был очень трудный день, — посмотрела ему в глаза и неожиданно попросила, — поцелуй меня, пожалуйста.

Джокер поцеловал. Легко. Нежно. Головокружительно. Я едва нашла силы отойти от него.

— Спасибо, — благодарно взглянула я, — думаю, мне лучше вернуться в зал.

— Погоди, — остановил он меня, — не хочешь после бала зайти ко мне на бокал вина? Отпраздновать наше первое совместное дело?

— Нет, благодарю. Мне надо отдохнуть, — устало улыбнулась и пожала плечами, — может в другой раз.

— Как пожелаете, леди, — Джокер на прощание отсалютовал мне бокалом.

В другой раз я бы и правда согласилась на предложение, но не тогда, когда среди складок моего платья прячется маленькая заветная коробочка, что перекочевала сюда из одежды напарника во время последнего поцелуя. Я мысленно улыбнулась — жизнь налаживается. Покрутившись еще минут десять в зале, я незаметно улизнула.

Дома отослала Лину спать, сказав, что ее услуги не понадобятся, сразу поднялась в кабинет, и заперла за собой двери. Медленно достала из потайного кармашка коробочку-гаситель, волнуясь, подрагивающими руками открыла, и тут же с размаху швырнула ее об стену.

— Пустая! Она пустая! Сукин сын! Куда же он перепрятал амулет?

Все равно его надо как-то из дворца вынести. От разочарования я снова чуть не расплакалась. Но, похоже, вся порция слез на сегодня осталась еще во дворце.

Неожиданно полыхнуло зеленью из почмага, я подошла и достала письмо:

"Как мило, что ты наконец-то забрала свой гаситель, что заказывала у Герни — все забывал тебе его вернуть. Кстати, ты напрасно отказалась от приглашения — упустила свой шанс найти еще и второй. Джокер".

В сердцах порвав ни в чем не повинный листок, швырнула его на стол и попыталась испепелить, как это делала Берта. В отличие от нее я сожгла обрывки бумаги вместе с куском столешницы. Впрочем, в этот момент мне это даже доставило какое-то злорадное удовольствие. Поэтому я спалила еще кусок стола, и с чувством выполненного долга пошла спать.