Рубикон. Дважды в одну реку - Константин Калбазов

Жизнь, полная лишений и опасности, приучила людей всегда быть готовыми к тому, что на них в любую минуту могут наброситься либо дикие звери, либо соперники из других племен. Мужчины всегда готовы вступить в смертельную схватку, защищая свой род. Но сегодня праздник, у мужчин сауни с собой только ножи. Впрочем, это не останавливает их, и они смело бросаются на врага. К тому же оружие никогда не хранится в рулах, и добраться до него не так уж трудно.

Едва услышав крики нападающих, Отар тут же бросился к своему жилищу. Бросив разочарованный взгляд на арбалет, который ему никак не успеть взвести, он схватил свою рогатину и ринулся к окраине лагеря, где уже слышится шум борьбы. У него нет и тени сомнения в принятии решения, бежать он не собирается. Вот сейчас они покажут этим детям шакала, что значит настоящий охотник.

Женщины и дети также верят в своих мужчин. Крики, полные страха и отчаяния, слышатся только с окраин лагеря, в середине же все успокоились и взирают с уверенностью на охотников, хватающих оружие и спешащих к месту схватки. Отар успевает ободряюще кивнуть своим женам и в следующее мгновение устремляется на помощь товарищам.

Ночь выдалась безоблачной, звезды дают достаточно света, чтобы можно было ориентироваться. Отар замечает, как сразу трое давят на одного из сауни. В том, кто есть кто, нет никаких сомнений, – всем ясно, что нападающих больше. Его соплеменник вертится, словно змея, получившая удар палкой, отчего нападающие никак не могут поразить своего противника, вышедшего против них с одним только ножом.

Думать просто некогда. Широкое железное жало входит в бок одного из врагов, исторгая из него болезненный стон. Рана слишком серьезна, и кричать тот не может. Хакота замечают напавшего, и один из них с копьем наперевес бросается на него. Мгновение – и охотник уже не может никому угрожать, потому что остро отточенное лезвие вскрывает ему глотку.

Оставшись с противником один на один, лежащий сауни, вооруженный только ножом, как барха, набрасывается на врага. Отбив одной рукой направленное в него копье, второй он вгоняет в грудь соперника свой костяной нож по самую рукоять. В ловкости ему не откажешь. Да и как можно, если перед этим он в одиночку противостоял троим.

Гунк бросает взгляд на охотника, пришедшего ему на помощь, благодарно кивает, а затем, подхватив копье поверженного им врага, бросается в гущу схватки:

– Ийях-ха!!!

– Ийях-ха!!! – вторя ему, также устремляется за вождем Барсуков Отар.

Сомнений в том, что они прогонят проклятых трусов, напавших из темноты, никаких. Иначе и быть не может. Вот они вдвоем без труда перебили троих хакота, не получив ни единой царапины, смогут победить и других.

Глава 4

Застава

Когда он был маленьким, в этом лесу было не так уютно, как сейчас. Он помнил, как раздавался гром, хотя при этом на небе не было ни тучки, а на землю лился ясный солнечный день. Это пугало в особенности. Гром, сопровождающий потоки воды, низвергающиеся с неба, тоже был страшен, но его можно было связать с погодой, а вот этот…

Именно после этого грома он потерял свою мать и остался один. Тогда ему уже не нужно было материнское молоко и он вполне мог обходиться обычной пищей, но потерю матери переживал особо. Он все не решался оставить ее и крутился рядом, толкая ее носом и пытаясь таким образом заставить встать, но был вынужден бежать, когда из‑за деревьев появился двуногий.

Потом было два года почти полного одиночества. В первую зиму ему удалось присоединиться к группе самок, зимовавших с молодняком. Не раз приходилось избегать гибели от клыков хищников, пытавшихся добраться до него. В память об этом он нес на своем теле несколько шрамов. Но, несмотря ни на что, он все же сумел выжить, вырасти и возмужать.

Заматеревший двухгодовалый самец, он теперь имел свою территорию. На ней было два участка, на которых самки предпочитали проводить отел. С тех пор он больше не слышал этот необычный гром и не встречал этих двуногих.

Двуногие! Он вздернул голову и начал опасливо осматриваться. Неужели он ошибся и этот отголосок запаха, въевшийся в память навеки, ему только показался? Он начал вертеть головой по сторонам, пытаясь понять, есть ли опасность или она ему только померещилась. Наконец он решил, что любопытство может дорого ему стоить и лучше покинуть это место.

Хлопок! Нет, это не гром, но и этот звук пугает ничуть не меньше. Он прыгает, но тут же понимает, что его попытка тщетна. Тело под левой лопаткой пронзает резкая и нестерпимая боль, и оно больше непослушно его воле. Самец падает на траву. Он еще жив и видит, как к нему быстро приближается двуногий. Вот в его руке блеснула какая-то полоска, которую он подносит к его горлу.

– Тынк, а ведь ты его чуть не упустил.

– Но не упустил же, – возражает второй охотник, отирая окровавленный нож о шкуру убитой косули.

– Ладно. Но в следующий раз стрелять буду я.

– Договорились. Ну что, понесли в лагерь?

Увязав ноги добычи, они насадили ее на срубленную толстую ветку, способную выдержать не такой уж большой вес косули, и направились к лагерю. Тот находился на берегу большого озера, их вождь отчего-то называл его Байкалом. В том месте имелся язык суши, который выдавался в озерную гладь. Говорят, именно на этом месте и обосновались посланники великого духа, когда только появились на их землях.

В это легко верилось, потому что там имелось множество свидетельств их обитания. Это и спиленные деревья, и ограда, и оставшиеся постройки. Кстати, одну из них они очень даже использовали. Это была баня, сделанная из камышовых матов, обмазанных глиной. Правда, пришлось ее немного отремонтировать, но зато теперь можно мыться почти с таким же удобством, как и в Новом. Отчего-то именно так Псы называли свое стойбище.

Вот уже полгода они занимались необычными вещами. Как говорил Дим, они обучались воевать и назывались теперь не охотниками, а воинами. Не сказать что это им не нравилось. Учиться таким вещам всегда интересно, тем более Дим знал столько всего, что этот интерес и не думал пропадать. Оказывается, между войной и охотой не так уж много общего. Хотя их охотничьи умения тоже очень даже полезны, но есть и много отличий.

Они учились драться. Мало быть ловким и сильным, немаловажным оказалось и знать, как именно можно использовать свою ловкость, чтобы это принесло успех в схватке. Вот взять Дима – он уступал им как в ловкости, так в скорости и в силе, но всякий раз, когда они начинали бороться, выходил победителем. Он был способен вывернуться из захвата, из которого вырваться, казалось, просто невозможно, и в одновременно сделать такой захват, из которого теперь действительно вырваться уже нельзя. Он мог одним ударом лишить сознания своего противника. Да много чего он умел. И вот этому он обучал их. Потому что теперь их задача – не охотиться и добывать пропитание для своих семей, а защита племени.

Вейн утверждает, что затеянное Такункой и другими шаманами кочевье – это ошибка и она приведет к гибели всех родов, отправившихся на большую охоту. Вначале верилось в это с трудом. Ведь Такунка прав: новое оружие дает много преимуществ. Но Дим поддержал Вейна и заявил, что наличие нового оружия вовсе не означает полное превосходство. Нужно еще уметь его грамотно использовать. Теперь, через несколько месяцев неустанных тренировок и учебных схваток, они знали это точно.

Правда, в то, что Вейн окажется прав и всех ушедших на летние стоянки ждет гибель, они не верили. Да, они многому научились и теперь способны побить куда больший отряд, чем их собственный. Но ведь охотники других племен не умеют так драться, так что новое оружие окажется очень большим подспорьем, чтобы победить. Мало того, они считали неправильным, что десяток подготовленных мужчин, воинов, которые призваны защищать племя, а именно об этом говорил Дим, сейчас сидят на этом озере, в то время как их соплеменникам на летних стоянках угрожает опасность.

Вот наконец и лагерь. Охотников с добычей встречают радостными возгласами. Сегодня воскресенье и ежедневных занятий нет, так что все пребывают в праздном безделье. Позволь Дим – так все побежали бы на охоту, но существовала четкая очередность таких выходов. С одной стороны, здесь всегда должно быть достаточно воинов, чтобы пресечь прорыв охотников из других племен на территорию сауни. С другой – просто нет необходимости в большом количестве продовольствия, только так, разнообразить стол.

Перед тем как отбыть на охрану пограничных рубежей, Дмитрий провел очередную охоту и без особого труда подстрелил одного мамонта. Тут была лишь одна сложность: пришлось три дня просидеть в засаде, чтобы животные достаточно приблизились. Изготовленного им «скорпиона» вполне хватало, чтобы с расстояния в пятьдесят – шестьдесят метров произвести смертельный для этой горы выстрел.