Отдых не для слабонервных - Наталья Александрова

– Не пора ли перейти к делу? – прервала Надежда воспоминания старого мента. – Я понимаю, что вам хочется поговорить, но у меня, между прочим, семья!

– А я как раз и перехожу к делу! – заверил ее Фалалеев. – Короче, понял я, что на Вячеслава рассчитывать не приходится, ничего он для меня не станет делать, а если услышит про тот тайник за батареей – так вовсе слетит с катушек. Единственное, спросил я его, не знает ли он, где сейчас мой знакомый медэксперт, работает ли он по-прежнему в нашем отделении. А то, говорю, что-то его мобильный не отвечает. А Вячеслав мне на это с явным удовольствием говорит: «Не удивительно, что его мобильный не отвечает. Он его наверняка давно уже пропил или потерял по пьяному делу». «Как так, – говорю. – Да он и не пил никогда!» «Это раньше он не пил, а после того как тебя уволили, он тоже недолго продержался. Привязалось к нему начальство – то за одно взгреет, то за другое, а потом проверили его рабочий стол и нашли там пакетик с амфетамином. Ну и пригрозили: или пойдешь под суд за хранение наркотика, или увольняйся!» Он уволился, долго искал работу, а его никуда не брали. Видно, начальство наше постаралось. В конце концов, с трудом пристроился в морг. И от расстройства, что ли, запил. А там, в морге, со спиртным проблем нет, он совсем слетел с катушек. По пьяному делу покойников перепутал. Главное, какую-то большую шишку хоронили, а он вместо него бомжа бесхозного положил. Тогда уже тамошнее начальство его пригрозило по статье уволить. А ему деваться некуда – упросил оставить там же простым санитаром. Так теперь и работает… И на этой веселой новости Вячеслав повесил трубку. Я еще какое-то время посидел, подумал. Уж больно мы с тем экспертом выходим невезучие. Не оттого ли это, что мы с той злополучной аварией связались, слишком много про нее узнали? Так или иначе, по всему выходило, что никто мне в бывшем родном отделении не поможет, никто документы из тайника не достанет, придется на собственные силы рассчитывать. А как, скажите, туда попасть, когда меня начальник велел и на порог не пускать? А тут как раз пришел хозяин одного гаража, из тех, что я охранял. «Петрович, говорит, это отчество мое такое, – Петрович, покрась у моего гаража ворота! Вот тебе краска, а вот и бутылка за работу!» И тут меня осенило. Взял я у знакомых маляров заляпанный краской комбинезон, прихватил ту краску, что мне хозяин гаража принес, надвинул на глаза кепку и отправился в отделение. Дежурный на входе говорит: кто такой? Куда идешь? Кто разрешил? Где пропуск? А я кепку на глаза пониже надвинул и говорю ему: что, сам не видишь, кто я такой? Маляр я, четвертого, между прочим, разряда! Меня из РСУ прислали кабинет какой-то красить! Ваше начальство с нашим договорилось, так что давай, пропускай, мне до обеда управиться надо, потом у меня на другом объекте наряд! Дежурный меня сперва не хотел пропускать. «Ничего, – говорит, – не знаю, приказа не было, и пропуска у тебя не имеется!» Ну, я ему отвечаю: «Хорошо, тогда я обратно к себе в РСУ возвращаюсь, так своему начальнику и скажу, что ты меня не пропустил. А мой начальник подполковнику Звереву передаст… твоя, кстати, как будет фамилия?» Дежурный как про Зверева услышал, так сразу в лице переменился. «Ладно, – говорит, – иди, только чтобы недолго, и начальству на глаза не попадайся!» Я ему: «Да мне и самому долго у вас ошиваться неохота, у меня своих забот хватает, а начальство твое меня не волнует, это оно тебе начальство, а мне оно никто». Короче, прошел таким манером в отделение, поднялся на второй этаж, толкнулся в свой кабинет. Дверь была закрыта, но я-то в этом кабинете без малого двадцать лет просидел, все его секреты знал, знал, что замок у него запросто ногтем открывается. По молодости много раз, между прочим, начальству жаловался, просил, чтобы замок починили, но меня никто и не слушал. Потом уже я сам понял, что это даже удобно – если, скажем, ключ забудешь. Вот и сейчас мне это очень помогло. Беспокоился, правда, – вдруг, пока меня не было, все же починили замок? Проверил – нет, не починили, все как прежде. Открыл дверь и прямиком к своему тайнику. Залез за батарею, выдвинул кирпич, запустил руку – смотрю, все на месте, даже бутылка стоит! Неужели, думаю, я ее там оставил? Не может такого быть! Я когда увольнялся, все свои личные вещи забрал, так уж бутылку бы ни за что не оставил! Сижу перед батареей, на бутылку гляжу в удивлении. А тут у меня за спиной дверь скрипнула, и раздается знакомый голос: «Это кто тут у нас хозяйничает?» Я обернулся, взглянул – мать честная, да это же Славка Куницын собственной персоной! Выходит, он после моего увольнения в эту комнату переехал, получил ее, так сказать, в наследство вместе с моим заветным тайничком! Тут и про бутылку стало ясно: Славка мой тайник использует с той же целью, что и я. Главное дело, что он документы, которые я спрятал, не тронул. Видно, ни к чему ему было, или вообще не заметил. Теперь только важно, чтобы не признал меня Славка. Но я с тех пор, как уволился, сильно переменился, да еще в комбинезоне этом и в кепке. Так что я кепку на самые глаза натянул и говорю: «Ты чего шумишь? Мне поручено в тридцать седьмой комнате стены покрасить – вот я и крашу… то есть, пока только собираюсь. Я – человек маленький, что велели, то и делаю. А если тебе не нравится – спрашивай у своего начальства». «В какой комнате? – Славка переспрашивает. – В тридцать седьмой? А это ведь двадцать седьмая!» «Как, – говорю, – двадцать седьмая? Не может быть!» «Очень даже может! – отвечает и выходит в коридор, показывает мне номер на двери: – Видишь?» «Теперь, – говорю, – вижу. Извиняйте, пойду в тридцать седьмую!» И ушел как ни в чем не бывало. А листочки успел прихватить. Ну, думаю, дело сделано. По дороге домой зашел в интернет-кафе, попросил девчонку одну толковую списать мне материалы дела на флешку. Потому как отдавать бумаги эти насовсем как-то побоялся я. Спрятал их в одно надежное место. Мало ли, думаю, что, на черный день пригодятся. Опять же, флешку легче спрятать, если что. Отбил эсэмэску этому мужику, как его… Шубину…

– Ну, а дальше…

– Назначил встречу, прихожу в скверик возле памятника – нет его, ждал-ждал, хотел уже уходить, думал, кинул он меня…

– Он тебя не кинул, – перебила Фалалеева Надежда. – Убили его.

– Да что ты говоришь? – Фалалеев еще больше помрачнел. – Серьезные дела… Ну, я-то этого не знал, подумал, что пора уходить, а тут эти меня прихватили, двое из ларца, привезли в тот подвал, стали бить. Как они узнали, ума не приложу…

– А флешку они у тебя отобрали? – спросила Надежда.

– Нет, не нашли они ее. – Фалалеев усмехнулся. – Должно быть, просто не знали, что она при мне была…

Он замолчал, о чем-то сосредоточенно думая.

– И все-таки, как же они про меня узнали?.. Не иначе Славка меня продал, сволочь такая… Значит, убили Шубина… Выходит, никаких денег я теперь точно не получу, тебе спасибо, что жизнь спасла.

Фалалеев тяжело вздохнул и снова замолчал, теперь надолго.

– Я вот что подумала, – проговорила Надежда, поняв, что рассказ закончен. – Тебе ведь эта флешка теперь не очень нужна. Шубина нет. А оригиналы документов припрятаны. Так, может, ты мне ее отдашь? Очень мне хочется в той старой аварии разобраться!

– А что? – Фалалеев улыбнулся. – Ты меня спасла, должен же я тебя хоть как-то отблагодарить… Только ты не удивляйтесь, у меня тайничок такой… специфический.

Он огляделся. Никто на них не смотрел, посетители Марусиного заведения были заняты собственными безрадостными мыслями.

Фалалеев наклонился, расшнуровал ботинок, снял его, смущенно покосившись на Надежду, вынул стельку и достал из углубления под пяткой флешку.

– Ну, вот она, держите! Да и пойдем отсюда, некогда мне задерживаться!

– Есть где скрыться-то?

– Поеду к бывшей теще в деревню. На лето она меня пустит пожить, я по хозяйству ей помогу, забор поправлю, огород вскопаю. А там уже посмотрим…

Простились дружески.

Надежда взглянула на часы – ого, десятый час. Ни в какой пансионат она, конечно, не поедет, нужно домой. Посмотреть, что там происходит, цветы полить, поговорить, наконец, с мужем. Если, конечно, она его застанет. В таком случае нужно поставить вопрос ребром: если работа ему не позволяет сейчас отдохнуть, то и она останется. Что она там потеряла, в этой «Сонате»? Скучища дикая…

В маршрутке Надежда позвонила мужу. И снова чужой равнодушный голос ответил, что абонент временно недоступен. Да что это у него за совещание в десятом часу ночи?!

Возле подъезда никто не сидел, несмотря на то, что было еще светло и погода стояла хорошая. Надежда удивилась, что не встретила даже соседку Антонину Васильевну, которая бесконечно ошивалась возле подъезда и была в курсе всех событий в их микрорайоне. Она по праву считалась Всевидящим Оком. Порадовавшись такой удивительной удаче, Надежда Николаевна решила, что соседки смотрят сериал, и поскорее проскочила в лифт.